Но теперь он выглядел иначе. Его лицо оскалилось в ликующей улыбке, черты стали четкими и яркими, пока не обратились в трещины на коже. «Этого не было» - мысль пронеслась мгновенно и растворилась в невыносимой боли, пронзившей сознание канониссы. Глаза Веллории взорвались на сотни осколков, оставляя после себя черные впадины глазниц. На этот раз «призрак» никуда не исчезал, напротив, он словно заполнил все сознание девушки, увлекая его в бездну пустых глазниц.

Где-то за чертой этого кошмара, Ристелл слышала тихий шепот и глухое рычание. «Этого не было» - шептала она, словно пытаясь одними словами изменить реальность и в какой-то момент, будто откликнувшись на эту молитву, сознание укрыла благодатная пелена.

========== Глава 21 ==========

Девушке казалось, что она проспала вечность, как тогда, когда Реос впервые посетил ее сознание, но прошло лишь мгновение, и в этот раз она очнулась не в объятиях Архонта.

Мраморный пол охлаждал кожу, словно Ристелл только что выбралась из пылающего ада.

Мышцы были напряжены как после тяжелой тренировки, но девушка с облегчением почувствовала, что они ей подчиняются.

Ристелл не могла понять, что произошло. Почему ее собственные воспоминания ополчились против нее. Или, быть может, Архонт пробудил ее страхи, обратившие Веллорию в демона.

Поднявшись на колени и повернувшись, в ожидании объяснений, она увидела Реоса, лежащего навзничь, будто неведомая сила в одно мгновение лишила его сознания. Серая кожа посветлела от бледности и к нему словно вернулся облик того светлого эльдара, каким он был когда-то.

Канонисса на четвереньках подползла к Архонту. Часть ее разума уже пришла к выводу, что враги Реоса нашли способ добраться до него, в то время как другая его часть всеми силами удерживала мысль, что Реос лишь потерял сознание. Прибли-зившись, Ристелл тяжело вздохнула. Глаза Архонта были открыты, но словно не видели ничего ближе далеких миров. Его взгляд проходил сквозь нее, сквозь купол зала и устремлялся в бездну варпа.

- Нет, - Ристелл сама не осознавала, как шевелятся ее губы, в одном слове произнеся и приговор и скорбь. Она протянула руку к щеке Архонта, но не могла найти в себе сил коснуться кожи, заведомо зная как она холодна, как безжизненна.

В это мгновение в ее душе что-то оборвалось и все вокруг вдруг показалось ничтожным, недостойным. Словно на границе сна, когда реальность уже не имеет значения.

- Нет, - Ристелл прижалась щекой к груди Реоса. Сейчас ей было все равно, что убийца может вернуться в новом кошмаре. Все равно как ему это удалось. Ей было все равно, что рабы все еще заперты в своих клетках, что армия темных собирается покинуть Тагентар с опаснейшим артефактом и весь Империум может погибнуть.

Ей хотелось вновь ощутить мягкие прикосновения к ее волосам, которыми так часто Реос провожал ее в мир снов. Уснуть на его груди, под стук сердца, которое никогда не было заражено варпом, лишь пыталось выжить в обреченном мире. Но теперь была только тишина.

Ристелл душили слезы. Скорбь, которой она сама не могла ожидать от себя.

Впервые ей захотелось избавиться от безостановочного кружения мыслей, анализирующих каждую деталь, которую ей подбрасывала реальность. Это не достойно канониссы Сестер битвы, не достойно дочери Императора, но сейчас она была готова отречься и от того и от другого. Ересь… Так и происходит падение.

Предательская мысль «мне все равно», обрекает на гибель человечество. Годы в эклезиархии боролись с одним мгновением сомнений. «Отчаяние – путь к ереси» - Старый Капеллан Дежестер с укором смотрит в глаза Ристелл. «Думай, Ристелл» - вторит ему голос учителя, но перед глазами лишь туманное марево от слез а в голове лишь осознание поражения, которое еще не наступило, но уже близко.

Постепенно, закаленный задачами инквизитора разум, стал одолевать слабость. Ристелл тяжело дышала, она не могла смотреть в распахнутые глаза Реоса, но окружающая действительность постепенно вытягивала ее из сумрака.

Даже лежа на груди уже мертвого Повелителя, канонисса обретала успокоение, которое он ей дарил одним своим взглядом когда его сердце еще билось.

- Император, сохрани его душу от терний тьмы, - Ристелл не могла найти в себе сил признать свои чувства чем-то большим нежели зависимостью от единственного утешения. Но эту потерянную душу она поклялась отстаивать перед троном Императора, раз судьба не позволила сделать этого при жизни.

Слезы высохли. Ристелл нежно коснулась щеки Реоса, запоминая его таким спокойным в вечном сне.

- Я не дам им украсть твою мечту.

Едва прозвучало последнее слово, как двери в зал зашелестели отбрасывая золотые блики на мраморный пол и взгляд Ристелл встретился с желтыми глазами Гомункула Вормаса.

Какое-то мгновение они смотрели друг другу в глаза, затем Вормас обвел взглядом тело Архонта и его шипящий голос произнес:

- Убийца.

Ристелл поднялась на ноги. В тоне гомункула она совершенно четко услышала триумф и мозаика стала складываться, словно для ее завершения не хватало лишь это слова.

Из-за спины Вормаса выступили инкубы с алебардами наперевес.

- А я ведь предупреждал его, - Он медленно приближался, окруженный личной стражей Архонта, - Рано или поздно, его доверие будет обмануто.

Его губы растянулись в усмешке. Подойдя ближе, Вормас протянул свою худую высохшую руку Ристелл и прошипел:

- Мне нужен ключ.

- Это ты его убил, - В голосе канониссы не было обвинения, лишь вывод, который стал очевиден только теперь, когда Ристелл благодаря Реосу увидела всю картину целиком.

Вормас лишь улыбнулся и повторил:

- Ключ.

- Ты не дал мне времени узнать, - Ристелл вызывающе смотрела в желтые глаза эльдара, - Теперь ты его не найдешь… Убийца.

Опустив руку, Вормас усмехнулся:

- Не просто быть пешкой в игре с большими ставками, верно? – Он склонился над телом Архонта, - К нему было сложно подобраться. Признаться, я не думал, что от тебя будет какая-то польза, тем более что ты всячески поддерживала в этом мою убеж-денность.

Канонисса боролось с искушением накинуться на склонившегося гомункула и разорвать его голыми руками. Пешкой была не она одна.

Длекари отвлекла от нее инкубов, что бы Ристелл могла попасть на встречу с Вормасом. Агатан пожертвовал своим воином, что-бы завлечь канониссу в западню. Мандрагоры отравили ее разум и впустили в него Веллорию, создав в сознании девушки ловушку для Архонта. И всю эту паутину сплел Гомункул Вормас Нкуаб, начавший свое восхождение еще задолго до рождения канониссы, шаг за шагом приближаясь к владению Сердцем Мира.

Ристелл сжала кулаки в праведной ярости.

- Ты пленила его своими колдовскими глазами. Впустила меня в его мозг.

Вормас поднялся и вновь посмотрел на девушку:

- Теперь я знаю, что Реос утаил от меня. Я надеялся, что он про-тянет подольше, и я узнаю его секрет, но, похоже, Архонт оказался даже слабее, чем я думал. Веллория неплохо потрудился.

Удерживая внимание Гомункула своим взглядом, Ристелл медленно отступала назад, к сверкающему серебром порталу.

- А вот ты оказалась бесполезной и для меня и для своих Сестер.

Повинуясь немому приказу, инкубы вновь выступили вперед.

- Рада, что не принесла тебе пользы, - Ристелл опасалась даже подумать о кинжале за голенищем сапога, чтобы инкубы не заподозрили, что Реос вернул ей его. Впрочем с одним кинжалом против трех псайкеров ей все равно не выстоять.

- Ты не осознаешь мое великодушие, - Вормас примирительно развел руки, будто готов в любой момент обнять нерадивую дочь, - Я могу дать твоим сестрам шанс, если ты отдашь мне вторую часть ключа.

Последние слова эхом прозвучали в голове канониссы. Неужели в том и была хитрость Реоса, что он подсунул гомункулу лишь часть ключа от артефакта? Теперь Ристелл понимала, почему Архонт говорил, что Вормас продешевил. Вероятно, Вормас решил, что подлинный ключ Реос доверил своей наложнице. В любом случае между ними теперь никто не стоял, и ничто не могло удержать гомункула от возможности медленно вытянуть жизнь из нее.