- Ристелл!

Этот голос казался знакомым, она привыкла слышать его в мыслях, за время в плену, она забыла как он звучит в реальности и отбросила как навязчивую мысль.

- Ристелл!

Она уже была на вершине холма. Словно белые ангелы вокруг замерли сестры ордена Священной Розы.

- Неееет!

Это тот же голос. Только теперь он наполнен паникой и ужасом. Почему?

Ей уже не важно, ибо она увидела ту, кто излучал необыкновенный божественный свет. Паря над землей, не достойной касаться ее ног, опираясь на огромные крылья. Существо, казалось, излучало любовь, яростную, бескомпромиссную, словно праведный огонь.

Ристелл!

- Очистись, ведьма!

Внезапно на фоне ангела возникла фигура в стихаре, почти таком же как у нее, только не изорванном, чистом от крови, незапятнанном грехом.

- Пламенем праведным я выжигаю ересь и спасаю твою темную душу!

Ристелл едва могла различить свою сестру на фоне священного света и она знала, что не достойна смотреть ей в глаза.

- Сестра…, - Прошептали ее губы и безмятежный покой оборвал ее последний шаг.

- Стой, сестра!

Слишком поздно Кхан добрался до вершины холма. Безупречный механизм, сотворенный механикумами покорился воле сестры битвы и освященный печатями чистоты огнемет изверг праведное пламя укрывая с головы до ног испещренную ранами, едва живую девушку, к которой рвалось его сердце.

Нечеловеческий рев вырвался из груди, слезы отчаяния практически полностью лишили его возможности видеть.

Отпихивая сестер битвы с дороги он рвался к ней, к Перышку, объятому пламенем. Он кричал, невольно спуская с цепи псионические силы, словно взрывной волной отбрасывающие всех вокруг. Но они были бессильны остановить неизбежное. Он не мог вернуть секунды назад, не мог успеть…

========== Глава 47 ==========

Ристелл ощутила жар, мгновенно поглотивший все иные чувства. Жар породил боль, боль переросла в агонию, а агония ей стала почти привычна.

Кхан стоял перед ней, но она различала лишь мутный силуэт на фоне самого прекрасного создания, что когда-либо могло явиться ей во сне. Она смотрела над головой инквизитора, над головой сестры с огнеметом и видела лишь святую во плоти. Ее небесно синие глаза подергивались поволокой, тлен коснулся белоснежный волос. Словно жестокий палач, пламя нежно коснулось ее слез, иссушая их, иссушая кровь. Она уже не слышала криков и даже не замечала как подгибаются ее ноги, не замечала как ее возлюбленный учитель прижал ее к груди, как его плечи содрогаются от рыданий. Боль прошла почти также внезапно как и завладела ей.

Она уже скоро перестанет видеть, уже сейчас свет приманивший ее расплывался бесформенным облаком.

«Помню когда была еще послушницей, моей самой большой мечтой было увидеть Святую Селестин…»

«… Однажды мне довелось увидеть ее…»

- Как она выглядела?

Лик прекрасней лика ангела. Ее крылья простираются по всему горизонту, словно отблеск зари и в ее глазах она прочла страдание. Святая Селестин проливала слезы по ней! По заблудшей душе, сотни раз проклянувшей саму себя.

Кхан прижимал ее к груди, отнятые пламенем его слезы почти сразу высыхали, ментальный щит словно растянул время, и пламя медленно но неизбежно стирало с картины мира, ту, кого он любил. Из груди вырывался звериный крик. Но она уже не слышала. Ее рука замерла, протянутая к святой, объятой пламенем истинной веры. Она была подобна грешнице, коснувшейся образа и сожженной огнем чистоты. Она нашла дорогу домой, но никогда не вернется из плена…

Ветер рассвета с запада обогнул Кентерейский хребет и вырвался на изъеденную сражением пустошь. Он заглядывал в лица солдат, бросался на раскаленный металл орудий, играл с полотнищами стягов и огнем пожаров, доедавших последние деревья равнин. Он взлетел по усеянному телами склону холма, разнес скорбный вопль человека с инсигнией и молитву сотен сестер над землей скользнул по крыльям святой во плоти и нежно коснувшись почерневшей хрупкой фигурки в объятиях инквизитора, медленно развеял ее прах над равниной, укрытой телами, залитой кровью.

Кхан пытался разглядеть сквозь слезы как пепел выскальзывает из его объятий, в безумном отчаянии он пытался удержать то, что отнимал ветер, но был бессилен

- Мне жаль, Кхан

Его схватили за плечи, но словно лишившись человеческой речи, он зло зарычал и стал отпихиваться локтями, рвался к ней, впивался ногтями в бронированный доспех Нолана и рыдал. Были еще голоса, но понимать человеческую речь он так же разучился.

- Это шок, он обгорел, скорее медика сюда! – Приказал Севингайт

Обгорел. Он этого не заметил. Только пожар, который горел внутри, он разгорался все сильнее, с каждой минутой, проведенной в мире без нее…

Он не знал сколько масок нужно, чтобы удержать того зверя, что пробудился в нем. Не безумная ярость а невыносимая боль, которой не приходилось испытывать никогда ранее. Самый искусный гомункул не мог вызвать такого. Он не мог объяснить безудержных слез, что заполнили его глаза и стерев их рукой зарычал бросившись к вершине холма.

- Реос!

Он стряхнул руку Легсдара и проревел:

- Сжечь их всех! Вырезать все живое на этой планете! Оставьте лишь пепел!

Да, это то, что осталось в его душе, это того чего он желал этому миру. Пусть в нем будет так же пусто как в его сердце теперь, пусть каждая тварь оставившая след на этой земле осознает пустоту, всеобъемлющую, беспощадную, пожирающую изнутри.

- Ты не в себе!

Легсдар схватил его за грудки и дернул в сторону каменной насыпи, подальше от все еще гремевших вокруг выстрелов и взрывов.

Архонт яростно отпихнул соратника. Он действительно был не в себе. В один миг он лишился всех чувств, что не так давно научился ощущать, казалось он лишился самого себя, оставив только маски, которые изобретал тысячи лет для мира, который ненавидел. Его ангела поглотило пламя и он сам сгорел, словно опустел.

- Прости меня, - он произнес слова шепотом, но желал выкрикивать их, кричать пока не услышит ее голос, пока не почувствует ее прикосновение, пока она снова не будет жива

- Похоже твой план потерпел фиаско, - Легсдар перезарядил излучатель, - Ключ уничтожен. Но должен признать, что безумие людей предусмотреть было невозможно.

Реос нашел в себе силы лишь покачать головой. Больше всего ему хотелось остаться одному, хотя бы для того, чтобы слезы, которых он не мог себе позволить могли наконец высохнуть.

- Надо убираться.

В последний миг, когда гибель Опустошителя стала неминуемой, им удалось вырваться из пламени через скрытый портал и только для того, чтобы не сгорев телом, Архонт в полной мере ощутил как пылает его душа.

Он прижался лбом к камню и до боли сжал культю отрубленной руки. Это лишь немного позволило отдышаться, но боль внутри не утихала, а горела обжигая. Он не мог видеть. В глазах еще горело пламя, пожиравшее самое дорогое ему существо, которое он посмел забрать с небес и ввергнул во тьму боли. Он вновь ощущал себя проклятым, как тогда, когда демоны варпа сохранили его жизнь. Он должен был умереть тогда, чтобы она жила! Но он выжил и погубил ее…

- Да что с тобой такое?! Соберись, десантники скоро разнюхают, куда мы подевались.

Реосу было плевать на это предупреждение и все же, он нашел в себе силы стиснуть зубы и обратить боль в ярость. Все неугодное, все болезненное, каждое чувство, что заставляло сердце петь о синеглазом Ангеле, все было брошено в огонь ярости. Он вновь ощущал падение, чувствовал как сердце обращается в камень едва успев ощутить жизнь. Ее забрали у него. В назидание за грех похищения. Он думал, что можно вернуть дар богов и они простят, но боги не простили его дерзости. Опьяненные жестокостью они забрали того кем он дорожил и обратили в пыль на его глазах.

Вернув привычную маску гнева и сумрака на лицо, он наконец мог спокойно встретиться взглядом со своим помощником.