Вичер приблизился к ее лицу столь близко, что почти мог коснуться ее губ. Чтобы она не извернулась, к ее затылку приставили клинок меча.

- Вот мое последнее слово.

Ристелл прижалась к мечу так, что на затылке проступили капли крови. Вичер с улыбкой коснулся ее волос, а затем слизав ее кровь с пальцев отпрянул и кивнул своим генералам:

- Соберем максимум душ этих фанатиков мертвого бога и уходим!

- Мы несем потери, Агатан, - Решил сообщить одни из генералов, тот, который желал проверить защиту Императора.

- Разумеется, - Вичер отвечал словно бестолковому ребенку, - Наши ряды покидают ничтожества не достойные называться гладиаторами, бывшие воины Реоса. Кто уцелеет, того я приму, остальные меня не волнуют.

- А что с ней?

Агатан посмотрел на Ристелл словно только сейчас ее обнаружил.

- Я люблю когда мои шлюхи обливаются слезами и кровью, когда они смешиваются с их похотью и болью. Эта игрушка Реоса уже не годится для таких игр, пускай наконец встретит своего Императора и передаст ему мои слова.

Он заглянул в глаза канониссе:

- Радуйся, что Вормас сгинул, иначе я непременно отдал бы тебя ему на растерзание, впрочем мои войны то же те еще выдумщики.

Внезапно Агатана схватил Ристелл за окровавленный затылок и прижал ее губы к своим, вызвав у нее жестокую вспышку боли и отвращения.

- Прощай, эльдарская шлюха,

Ристелл плюнула ему кровью в лицо, но вичер лишь ухмыльнулся и слизал языком плевок.

- У твоей крови превосходный вкус, а душа должна быть еще вкуснее.

Он развернулся к отряду, который его сопровождал и направился назад, в сторону Цитадели, бросив по пути:

- Накормите Ту Кто Жаждет, а тело принесите ее сестрам.

Дыхание Ристелл участилось, но не от страха, который словно навсегда покинул ее. Она тщетно пыталась стереть мерзкий вкус вичера со своих губ.

Как только Агатан покинул импровизированный лагерь-пятиминутку, к девушке подошел один из генералов. В его руках она увидела свой меч, которым ее похоже и собирались казнить.

- Едва ли ты скажешь что-то новое, - Прохрипела она, не поднимая глаз, - Ваши вонь и язык ранят меня больше, чем угрозы и насмешки…

Канонисса посмотрела на гладиатора и улыбнулась:

- Руби! Отправь мою душу в варп и я поведаю Слаанеш о том, какой ужас затаился в ваших глазах.

Ристелл подняла взгляд к небу, в котором мелькали громовые ястребы космодесанта, вместе с валькириями, перебрасывающими имперские войска с одной горячей точки в другую, постепенно сводя их на нет.

- Я передам ему, что скоро он утолит свой голод вашими душами.

Гладиатор поднял меч:

- Агатан прав…, ты не заплачешь, но твоей крови будет достаточно для удовольствия Слаанеш… и для моего тоже.

Ристелл закрыла глаза и все стало как прежде… Она вернулась домой, в свой мир. Месяц плена растворился в прошлом, осталась только война вокруг, то к чему ее готовили в эклезиархии. «Исполни свой долг или умри пытаясь». Она сделала все что могла и теперь может уйти как уходят сестры битвы – в пламени войны с еретиками в окружении врагов, в нескольких шагах от победы…

В небе сверкнула молния и секунду спустя грянул гром. В его голосе было что-то странное. Он разорвался слишком сжато и его раскат был краток, как взрыв снаряда. Он не поглотил все небо, а прорычал прямо перед Ристелл, сверкнув перед закрытыми веками сиреневым огнем, гораздо более ярким нежели молния.

Она хотела что бы последней картиной перед ее глазами стало необъятное небо, в которое надлежало окунуться ее душе, но вспышка света заставила ее невольно моргнуть.

Ее обдало жаром и брызгами влаги, словно морской бриз донес капли соленой воды с моря. Только посмотрев на свои руки она видела, что их почти полностью покрывает кровь.

Гладиатор перед ней смотрел ей за спину, туда, где стояли остальные вичеры. В его глазах светилось удивление, которое почти сразу померкло, сменившись пустотой.

Кровь окатившая Ристелл с головы до ног маленькими фонтанчиками продолжала выплескиваться из разорванных в огромной дыре на его груди артерий.

Ее меч выскользнул из руки гладиатора и только после этого воин сам рухнул на землю.

Вичеры за спиной девушки вскинули оружие пытаясь отыскать невидимую цель в клубящемся сиреневом тумане варпа. Она впервые видела на их лицах панику и уже предвидела появление огромных космодесантников, способных голыми руками разорвать эльдара пополам, но…

Словно во сне она увидела знакомые очертания, те, что будили ужас во всех праведных сердцах Империума. Тогда ее сердце так же дрогнуло, в тот момент, когда проснувшись от пинка под ребра, она увидела мрачную тень в другом конце лагеря эльдар. Тогда она еще не знала, как невообразимо закружиться ее судьба и кого она выбирает ей в партнеры.

Словно призрак из черного металла и сиреневого сияния, будто оживший древний корабль, всплывший со дна океана, перед Ристелл возвышался Опустошитель, а на его носу, у бортового орудия замер силуэт эльдара в плаще. Незыблемый, неустрашимый и навсегда поселившийся в ее сердце…

Новая вспышка бортовых орудий и отряд Агатана за ее спиной почти весь обратился в пепел, оставив лишь туманное облако органического пара, заставив тех кто уцелел отступить на несколько шагов.

Ристелл не могла поверить своим глазам и Реос также заворожено смотрел на нее. Казалось, стоит на миг прервать связь их взглядов и они потеряют друг друга в безумии войны, станут миражом друг для друга.

Ристелл сама не заметила как ее ноги преодолевая усталость подняли ее и сделали пару шагов навстречу Опустошителю. Она не могла говорить и даже мысли не могли сложиться в четкую линию. Казалось она стала одним единственным чувством, вмещавшим в себя и покой и триумф и счастье и удивление и облегчение. Она ощущала его прикосновения, его объятия, даже несмотря на расстояние, разделявшее их.

Прости, что так долго

Голос Реоса нежно коснулся ее сознания.

Ристелл медленно покачала головой отметая все не нужные слова и отказываясь до конца поверить в то, что Реос стоит перед ней и вопреки ее страхам не испытывает к ней ничего иного, кроме прежней нежности.

Если гибель сестер полностью опустошила ее душу, то появление Реоса словно наполнило ее вновь и в этот раз не отнимая ее свободы, словно два друга встретились в кошмаре войны, к которой не имели никакого отношения, словно все можно было начать заново…

Но реальность не отступала и так же внезапно как замерла, она вновь вспыхнула жизнью. Те вичеры, что уцелели мгновенно мобилизовались и бросились к ней, но теперь Ристелл была лишена страха, за ее спиной стоял Опустошитель и она подхватила с земли свой меч.

Реос словно наполнил ее новыми силами, для этого ему было достаточно заглянуть в ее глаза и не винить ее за сделанный выбор. За время в плену она узнала нечто невозможное, что противоречило всем ее убеждениям. С детства ее учили, что ксеносы это чуждое племя и худшие из них дети тьмы, но теперь… Реос не просто спасал ее жизнь, не просто пытался сбежать из своего мира, он показал ей, что все границы и запреты надуманны, словно стены между людьми и другими расами и что еще хуже, эти стены вырастали вокруг каждого человека, превращая его мир в крепость, которую он защищает всеми правдами и не правдами. Ристелл не боялась смерти, она могла бы справиться с гибелью сестер и потерей артефакта, могла бы справиться с тем, что станет позором Сестер битвы, но чего она не могла пережить так это новой стены между ней и мятежным Архонтом. Словно откровение подаренное им было наивысшей ценностью, обретенной в плену садистов и убийц. Если бы Реос не простил ее, мир бы остался прежним и никто не сумел бы убедить ее в том, что его можно изменить к лучшему. Пока продолжают строить стены, война не закончится…

Ристелл бросилась на вичеров, зная что этот шанс последний. Больше она не сможет играть со смертью и больше не будет другого шанса остановить войну. Да, она не могла отдать ключ Архонту, довериться ему и решить судьбу мира вместе с ним, но это не значило, что они должны отказаться от возможности закончить войну. Теперь Ристелл видела свою цель совершенно четко – судьбу мира должен решить сам мир, а она лишь вестник, который принесет им возможное спасение, принесет ключ.