Здесь ему на помощь пришла Гинси. Не очень сдержанная в случайных связях девушка всё же отдавала предпочтение именно Лиину, и, в конце концов, стала его и только его постоянной любовницей. Парень уже ощутил всю широту фантазии бывшей убийцы. Её учили всем премудростям, касающимся человеческого тела. Она знала, как убить, оглушить или парализовать человека просто ударами пальцев. Она владела многими приёмами, которые помогали в её миссиях и ежедневных гонках на выживания с акробатическими этюдами. В том числе постоянные тренировки принесли плоды в плане гибкости тела. А фантазия у неё всегда была буйной.

Любовные игры с Гинси помогали снять напряжение. Тело на какое-то время приходило в норму, но лишь на сутки или двое. После всё начиналось заново. Лиин чувствовал, что он вскоре просто замучает девушку. Эксперименты Горика дали ему сверхчеловеческую выносливость не только в плане бега или битв. Но пока иных способов не было.

Ах да, были еще битвы. Лиин даже пару раз спускал пар на бандитах, которые пытались их ограбить на пути в столицу. Но иных шансов не было, тренировочные бои не помогали в той же мере, сколь реальные. Отвлекаться от поисков Терсона нельзя ни в коем случае. Оставалось терпеть, скрипя зубами и чувствуя, как при приближении к пику начинает темнеть в глазах, а мир подёргивается серым маревом.

Он от души поклялся, что, если поймает Терсона, то сделает с ним своим каменным клинком всё то же самое, что приходится делать с Гинси ради возвращения в чувства. Градус ненависти к проклятому Жнецу рос с каждым днём.

— Вот мы и пришли. — Дидрик широко улыбался, входя в зал, где собрались торговцы. Это был официальный приём в доме одного младшего аристократа, который также вёл дела с торговой гильдией.

Приём вёлся по всем правилам: фуршет, танцы, беседы с дамами и господами. Только так можно было замаскировать несколько не самых законных сделок — под прикрытием законных.

— Как я рад вернуться в высшее общество. — Хит тоже улыбнулся от души. — В своё время я украл целый титул. Стал бароном Крафтимазлом. Правда, титул был мне нужен только ради нескольких дел.

— Ты его украл? — удивился эльф. — Я всегда считал, что титул у людей можно только получить.

— А получают его через официальные документы, которые можно украсть и подделать имя, если знать, как подлинность проверяют чинуши из министерства, — вор снисходительно усмехнулся. — А потом барон Крафтимазл стал большим любимчиком прекрасных дам из…

Тут вора заметили две дамы в пышных бальных платьях. Они быстро подошли к Хиту, скрывая лица за веерами и…

— Подлец! — Первая залепила «барону» такую пощечину, что тот едва устоял на ногах.

— Негодяй! — Вторая оказалась более боевой и врезала Хиту в глаз, заставив его сесть на пол.

— Вижу, ты здесь так хорошо прославился! — протянул Луэазаэр, которому к концу речи вора самому хотелось стереть с его лица снисходительную ухмылочку.

— Ох, мне казалось… что я сжег… мосты! — простонал Хит, прикладывая к лицу лед из ближайшего ведра с игристым вином.

— Тогда у меня для тебя плохая новость, ворюга. — К ним с довольной ухмылкой подошел наблюдавший эту сцену Дидрик. — Бабы никогда ничё не забывают, хе-хе.

Вор побледнел, вспоминая всех своих обманутых женщин в верхнем городе.

— Мне крышка! Если они узнают, то…

— Ах да, в нижнем городе тебя ждут воры, которые хотят выпотрошить тебя живьём. А здесь тебе захотят отомстить женщины… хм… я бы пошел в нижний город. Это будет милосердней, — продолжал глумиться гном.

Хит побледнел еще сильнее и до самого конца приёма старался не отходить от соратников, да быть как можно незаметней.

Лиин злился. И было от чего. Кто-то усиленно мешал им поймать Терсона. Теперь он это понимал. Тот же трюк, что и в лесу — невидимая стена, которая не пропускала даже его. Эти невидимые стены появлялись на их пути, когда они уже практически настигали Жнеца в хитросплетении улиц вечернего города. Кто их ставил, оставалось загадкой, но Лиин пообещал себе, что если этот шутник будет найден, то лишится пары десятков зубов.

Но момент истины, постоянно отодвигаемый назад, всё же настал.

— Вот он! Держи его, Гинси!

Терсон затравлено осмотрелся. Он уже который день только и занимается тем, что пытается не попасть в ловушки Лиина. Уже давно пора выйти из города и пойти к горе Черного Клыка. Но как оторваться от этих разбойников?

Тут путь к отступлению ему отрезала та женщина-ассасин Гинси. С другой стороны был Лиин. С крыши целился Малвер. А последний узкий лаз, куда можно было нырнуть, загородила туша Глусеора. Переметнувшийся приверженец целился из своей звуковой пушки с противоположной крыши от той, где разместился нарсилх, готовясь пресечь любое движение Жнеца.

Терсон печально вздохнул. Оставался один путь. Он высоко прыгнул, чтобы оказаться на уровне второго этажа, и рыбкой нырнул прямо в приоткрытое окно. Через секунду оттуда послышался женский визг и звуки ударов.

— Не волнуйся, Лиин. — На плечо главарю легла рука Гинси. — Ему сейчас приходится гораздо хуже, чем тебе.

— Это уж точно, — кивнул Лиин. — Предлагаю окружить здание и попробовать выяснить, что с ним или дождаться его. Подкараулим или заберём его бренные останки.

Внезапно каждый из бывших костедробителей почувствовал, как закрываются их глаза.

— Что за… — Малвер едва не свалился с крыши, умудрившись уместиться на самом краю.

— Нас… — Гинси упала на мостовую.

— Какое ощу… — Эрк рухнул там, где стоял на крыше, лишь чудом не уронив на мостовую оружие.

— Ахра… ахр… — Глусеор напряг всю свою силу воли, но и он свалился вслед за остальными.

— На меня же не действует… магия… — Лиин держался дольше всех и, как полагал, исключительно из-за своей защиты от магии. Но сон одолел и его.

На крыше дома напротив Малвера стояла фигура в черном плаще с капюшоном. Короткие светлые пряди и холодные голубые глаза. В её руках покоился сиреневый кристалл с клубящейся внутри него тьмой.

Эллис была довольна собой. Она спела песню не из своего любимого репертуара, но справилась великолепно. Теперь она переодевалась в комнате на втором этаже. Именно в этой гримёрке и нашлось подходящее ей платье с немного пошловатыми розовыми цветами. Было душновато, так что Эллис не подумала закрыть окно. В конце концов, что может произойти на втором этаже?

Эллис пришлось петь песню о любви. И это одновременно смутило её и вызвало некоторые воспоминания. Часть из них были чудесными. Те дни, когда они были лучшими друзьями. Те дни, когда они стали ближе друг к другу. И последнее воспоминание — гнусное предательство, из-за которого она и оказалась в том трактире, накачивающаяся спиртным.

Лицо Эллис помрачнело, когда она вспомнила это. Ей было стыдно признаться, но даже сейчас у неё остались некоторые чувства к этому человеку. Хотя при встрече она теперь скорее захочет свернуть ему шею.

Тут размышления Эллис были прерваны самым наглым и неожиданным образом. Когда она уже сняла платье, в котором выступала, оставшись практически голой, в окно влетел кто-то посторонний. Эллис сделала то, что сделают большинство молодых женщин, застигнутых в столь компрометирующем виде. Завизжала от неожиданности и нанесла ему несколько ударов по голове.

— Ау! Ауч! Я изви… ау! Извиняюсь! Ай! Не хотел! — Парень пытался закрыться руками, но от взбешенной девушки было не так просто оборониться.

— Получай! Мерзкий! Подлый! Извращенец!!!

— Ау! Я всё понял! Ау-у-у! Прекратите!

Тут Эллис узнала избиваемого парня.

— Ах, ты еще и Продавшийся?! Получай еще и за это, ублюдок!!!

— Как это относится к тому, что я залез в раздевалку?! — завопил избиваемый Терсон.

Под конец экзекуции на Жнеце осталось так мало живых мест, что даже целительство не помогало излечить организм достаточно быстро.

— Отвернись. — Голос Эллис был настолько холоден, что им можно было заморозить целое море.