– Ты что тут делаешь?

– Учусь в педагогическом институте. А ты что делаешь?

– Мы приехали с важным заданием – встретиться в лагере с немецкими военнопленными.

Вольфганг не знал, что за городом был такой лагерь. Он пожаловался:

– У меня кончилось разрешение на жительство, мне надо куда-то уезжать.

– Ну, это можно устроить, – он обратился к человеку рядом. – Товарищ Ульбрихт, надо помочь товарищу Леонгарду.

Ульбрихт был секретарем немецкой коммунистической партии в изгнании, и, услышав его фамилию, Вольфганг понял, что это очень высокая делегация.

– Это можно устроить, – сказал Ульбрихт.

Вольфганга вызвали в обком, и инструктор сказал с улыбкой:

– Да, за вас просили. Можете оставаться в Караганде.

Ульбрихт оказался настолько важной фигурой, что его слушался даже карагандинский обком партии. Кто же он на самом деле?

Немецкая делегация побывала в лагере, провела работу по «перевоспитанию» пленных и привезла от них воззвание к немецкому народу – призыв прекратить войну и свергнуть гитлеровский режим. Вольфганг спросил:

– Много пленных подписали?

– Сто пятьдесят восемь человек, которые не были в нацистской партии. Это все больше интеллигенты – студенты, ученые. Другие все равно остаются преданными гитлеровцами, ненавистниками евреев и коммунистов. Эти все – тупая бюргерская прослойка немецкого народа.

Была устроена конференция, на которой Вальтер Ульбрихт говорил о новом направлении в работе немецкой компартии после войны в будущей Германии. Вольфганг слушал и поражался: значит, есть далеко идущие планы и Ульбрихт так уверен, что война закончится победой Советского Союза и коммунистическая партия будет играть в Германии важную роль. Он спросил своего приятеля Ганса Мале:

– Какой будет новая Германия после войны?

– У нас есть заверения советского правительства, что по крайней мере часть Германии станет демократической республикой. И нам поручено к этому готовиться. Но это все не для разглашения.

И тут же он предложил Вольфгангу:

– Я поговорил с товарищем Ульбрихтом, мы хотим дать тебе ответственную работу: быть инструктором Карагандинского областного комитета МОПРа (Международного обшества помощи революционерам) – опекать пятьдесят восемь немецких политэмигрантов в Карагандинской области.

Вольфганга переполняло счастье – он перестанет голодать и его Германия станет новой страной, он сможет вернуться в демократическую Германию. Как ему хотелось поделиться этим с мамой! Он вспомнил ее, и на глаза навернулись слезы – он даже не знал, жива ли мама. Он пошел к Лампертам и весь вечер был возбужден, острил, смеялся. Они не узнавали его – что с ним? Подкладывая ему в тарелку кусочки повкусней, Рахиль хитро спросила:

– Вольфганг, может быть, вы влюблены?

– Влюблен? Знаете, вы правы – кажется, я вновь влюбляюсь в жизнь.

Отсюда началось возвышение немецкого политэмигранта Вольфганга Леонгарда по лестнице партийной работы в будущей Германии.

Общую мобилизацию объявили без Сталина, народное ополчение начали формировать тоже без Сталина. Военкоматы в первый же день войны разослали повестки для мобилизации в армию мужчин и женщин – 15 миллионов человек. В семьях собирали на войну отцов, мужей и сыновей, настроение было трагическое, люди были совершенно не подготовлены ко всему этому – ведь сам «великий вождь» много раз заверял, что нет никакой опасности.

Оборону Москвы и эвакуацию производств и населения западных районов страны тоже планировали без Сталина. Даже первые фронты для сопротивления гитлеровцам организовывали без него. Старых маршалов Ворошилова и Буденного назначили командующими фронтами. Первые две недели страна боролась без участия Сталина. Многим было ясно, что вина за неподготовленность страны лежала на нем. Но все-таки председателем Комитета обороны и Верховным Главнокомандующим Сталин назначил себя. Другие боялись и не смели возразить.

Ждали бомбежек Москвы – она была плохо защищена зенитной артиллерией, авиация не в состоянии была остановить немецкие бомбардировщики. Поэтому на станции метро «Кировская», близ Кремля, срочно устроили бомбоубежище и бункер для Сталина и его окружения – поставили глухие заградительные стены, и поезда проходили мимо станции не останавливаясь.

Жителям было дано указание на ночь затемнять окна и скреплять стекла крест-накрест полосками, вырезанными из газет, чтобы не лопались от воздушных волн при бомбардировках. Раздавали противогазы на случай газовой атаки, но на всех их не хватало. По городу срочно создавали бомбоубежища в подвалах домов. На самом деле эти бомбоубежища спасти никого не могли – глубоких подвалов не делали и большие бомбы легко могли разрушить здание до основания. Тогда люди были бы завалены обломками стен. Самым лучшим бомбоубежищем были станции метро, но их было еще мало, добежать до них большинство жителей не успели бы. На окраинах и в пригородах на случай бомбардировок срочно копали окопы и траншеи глубиной в человеческий рост, чтобы можно было укрыться с головой. Копали все, начиная с десятилетних детей.

Надо было как-то взбодрить народ, поднять его падающий дух. В первые дни войны «Правда» печатала жирным шрифтом ободряющие лозунги: «Советский народ могуч и сплочен, как никогда», «Под руководством великого Сталина советский народ разгромит коварного врага», «С именем Сталина мы побеждали, с именем Сталина мы победим». Впервые войне было дано название «Великая Отечественная война» по аналогии с войной 1812 года против Наполеона. На улицах вывешивали срочно нарисованные партиотические плакаты.

Но в то же время в туманной форме вынуждены были печатать сообщения о том, что «немецким войскам удалось в отдельных местах продвинуться на 10–15 километров». Значит, война шла на территории Советского Союза.

Все люди, имевшие радиоприемники, в срочном порядке должны были сдать их в почтовые отделения – правительство не хотело, чтобы люди слышали сообщения из-за границы. В кинотеатрах возобновили показ антифашистских фильмов, который был прекращен после договора с Германией в 1939 году. Срочно выпустили на экран старый популярный фильм «Чапаев», но в новом варианте, с измененным концом – герой Гражданской войны выплывает на противоположный берег и говорит: «Как мы в Гражданскую войну разбили белых, так мы и теперь добьем нашего смертельного врага – немецкий фашизм». Но между войнами была большая разница…

Все это вселяло в людей мало бодрости. Как и чем поднять дух? Подъем пришел от песни. В первую ночь войны в затемененной столице поэт Василий Лебедев-Кумач нашел дома старое стихотворение, которое ему прислал еще в 1937 году учитель Александр Боде из города Рыбинска. Он написал это стихотворение во время войны с кайзеровской Германией в 1914 году.

Тогда, в страшном 1937 году, в расцвет ежовщины и арестов, Лебедев-Кумач не ответил автору, а тот был уже пожилым человеком и умер в 1939-м. Но на второй день войны, немного переделав чужой текст, поэт передал его в газету «Известия», где его опубликовали 24 июня 1941 года (небольшие переделки отмечены курсивом):