— Даже Эш ждет, что мы будем вместе, — продолжал я, ковыряя торт. — И все это? Я знаю, это ее ранит. Я бы никогда не хотел так поступить с ней. — Я сделал паузу, и, произнеся эти слова вслух, знал, что это правда. Эш может вести себя так, словно ей все равно, но я знал, что это не так. — Я также никогда не хотел причинить боль тебе. И вот, сделал и то, и другое. — Я почувствовал, как тепло растекается по моим щекам, но я продолжил, потому что это нужно было сказать. — Я не могу быть с ней так, как она хочет — так, как она заслуживает. В любом случае, я хочу извиниться за прошлую ночь.

Не было и секунды колебания.

— Я тоже, — сказала она. — Мне не следовало так набрасываться на тебя. Думаю, я потеряла контроль из-за того инцидента с окном.

— Насчет того, что ты сделала прошлой ночью с окнами. Ну, это была чертова демонстрация силы, которую ты не контролируешь. — Я взглянул на нее. — Я много думал об этом. И я все еще помню о Доусоне и Бетани. В тот вечер они вернулись из похода, и он был весь в крови. Думаю, она получила ранение.

— И он исцелил ее?

— Да. Больше я ничего не знаю. — Сейчас произносить это вслух было легче. — Они… они умерли несколько дней спустя. Думаю, это как два фотона, отщепившихся от общего целого. Это объясняет, как мы можем чувствовать друг друга. Не знаю. Это лишь теория.

— Как ты думаешь, то, что происходит со мной, можно как-то остановить?

Я доел свой кусочек торта и поставил тарелку на журнальный столик.

— Нам может повезти. То, что ты делаешь, может со временем исчезнуть, но ты должна быть осторожна. Я не давлю на тебя, но это угроза для всех нас. Я не хочу быть… жестоким. Но это правда.

— Ничего, я понимаю. Я могу всех выдать. Несколько раз я уже почти сделала это.

Я откинулся на диване, положив руку на его спинку.

— Я проверяю, не слышал ли кто об этом происшествии. Однако мне следует быть осторожным. Большое количество вопросов может вызвать подозрения.

Она коснулась ожерелья, когда я повернулся к телевизору и улыбнулся. Группа с прическами в стиле восьмидесятых визжала о потерянной любви.

— После того, как ранее я наблюдал твои танцевальные способности, ты бы легко смогла сойти за свою в 80-е.

— Мы можем не вспоминать об этом снова? — пробормотала она.

Я усмехнулся, когда посмотрел на нее.

— Ты выглядела, как из песни «Ходи как египтянин».

— Ты придурок.

Я засмеялся.

— Ты знала, что у меня был фиолетовый ирокез?

— Что? — Она захохотала, когда склонила голову на бок. — Когда?

— фиолетовый с черным. Это было до того, как мы переехали сюда. Мы жили в Нью-Йорке. Думаю, что уже прошел этот этап. Пирсинг в носу и все такое.

Она снова рассмеялась, и я бросил в нее подушку. Она положила ее на колени.

— Ты был скейтером, да?

— Что-то вроде этого. Мэтью был с нами. Стал своего рода нашим опекуном. Он понятия не имел, что со мной делать.

— Но Мэтью — он же не намного старше.

— Он старше, чем кажется. Ему около тридцати восьми.

— Вау. Он хорошо выглядит для своего возраста.

Я кивнул.

— Он появился в одно время с нами и в том же месте. Думаю, он считал себя ответственным за нас, так как был самым старшим.

— Где вы, ребята…? — Она поморщилась. — Где вы приземлились?

Протянув руку, я снял ниточку с ее футболки.

— Мы совершили посадку около Скароса.

— Скарос? — Она поморщила нос. — Э-э, это находится на Земле?

— Да. Вообще-то это маленький остров у берегов Греции. Он известен своими скалами, в которых когда-то стоял замок. Однажды я хотел бы вернуться туда. Думаю, это вроде как наша родина.

— Сколько вас там приземлилось?

— Пару дюжин, ну, во всяком случае, Мэтью так сказал. Я ничего не помню о том времени. — Мои губы поджались. — Мы жили в Греции, пока нам не исполнилось пять лет, а затем мы приехали в Америку. Нас было около двадцати, когда мы прибыли, и МО уже ждали нас.

— И как все прошло? — спросила она с любопытством.

Было странно говорить с ней о таких вещах. На самом деле ни один Лаксен бы на такое не пошел, но думаю, Доусон тоже говорил с Бет об этом.

— Не очень хорошо, Котенок. Мы не знали, что люди в курсе насчет нас. Все, что нам было известно, это то, что поблизости были Аэрумы, а МО стало для нас большой неожиданностью. Видимо, они знали о нас с момента прибытия. Они собрали вместе сотни тех, кто приехал в Америку.

Она прижала подушку к груди.

— И что они делали с вами?

— Они держали нас в одном учреждении, в Нью-Мексико.

— Черт, не может быть! — Ее глаза округлились. — «Зона 51» реальна? Вау.

— Моя семья и друзья прибыли пятнадцать лет назад, но это не значит, что Лаксены не посещали вашу планету до этого. — Я засмеялся, увидев выражение ее лица. — В любом случае, они держали нас там первые пять лет. Они — МО — годами приспосабливали Лаксенов. Мы много узнали о людях за то время, а когда… нас посчитали полностью приспособленными к жизни среди людей, они нас отпустили. Как правило, со старшим Лаксеном во главе, который мог о нас заботиться. Так как Мэтью общался с нами, нас поселили вместе.

Она сморщила лоб.

— Но вам, ребята, было только десять лет. Вы жили с Мэтью до недавнего времени?

— Веришь или нет, мы взрослеем не так, как люди. В десять я уже мог бы поступить в колледж. Мы развиваемся намного быстрее, и наш мозг и все остальное. На самом деле я намного умнее, чем кажусь. — Я усмехнулся, когда она посмотрела совершенно не удивленно. — Мэтью жил с нами, пока мы не перебрались сюда. В пятнадцать лет мы уже полностью взрослые. МО обеспечило нас домом и деньгами.

— А что, если люди задают вопросы, ищут ваших родителей?

— Рядом всегда есть старший Лаксен, которого можно выдать за родителя, или же мы сами можем превратиться в старших. Но мы стараемся избегать превращения потому, что оно оставляет след.

Покачав головой, она снова откинулась на спинку дивана и казалась, она обдумывала услышанное.

— Хочешь, чтобы я ушел?

Ее взгляд поднялся ко мне.

— Нет. Не нужно. В смысле, я свободна, и если у тебя тоже нет дел, можешь остаться или…

Я чувствовал, как только что выиграл крупное сражение. Медленно, я отвернулся от нее, мой взгляд упал на блестящий красный ноутбук, стоящий на журнальном столике.

— Вижу, кто-то получил подарок на день рождения.

— Да, это мамин подарок. У меня не было компьютера с тех пор… ну, в общем, с того времени.

Я потер щеку.

— Кстати, я еще не извинился за тот случай, верно?

— Нет, — вздохнула она.

— Такого никогда раньше не случалось. Я имею в виду ту часть, со взрыванием предметов, — признался я после паузы.

— Со мной тоже.

Посмотрев на телевизор, я немного расслабился.

— Что-то похожее случилось с Доусоном. Так Бетани обо всем узнала. — Я помолчал, борясь с улыбкой. — Он целовался с ней и потерял контроль. Превратился в Лаксена во время поцелуя.

— Упс. Наверное, это было…

— Неловко?

— Да, неловко.

Тишина повисла между нами, и мои мысли сразу же вернулись к тому, каково это было целовать Кэт, касаться ее. Ничто в этом мире или за его пределами не было… так чертовски восхитительно, как это.

Она поправила вырез своего свитера.

— Ди сказала, что вы часто переезжали. Сколько городов вы сменили?

Смена темы была хорошей идей.

— Мы жили в Нью-Йорке некоторое время, потом переехали в Южную Дакоту. И если ты считаешь, что здесь ничего не случается, то ты просто не жила в Южной Дакоте. Перед тем, как приехать сюда, мы жили в Колорадо. Именно я подбивал всех сменить обстановку. Как будто я искал что-то, но ни в одном из тех мест этого не было.

— Держу пари, Нью-Йорк бы самым любимым местом для тебя.

— Вообще-то нет. Это место здесь.

Кэт рассмеялась.

— Западная Вирджиния?

— Не так здесь и плохо. Здесь очень много наших. У меня есть друзья, с которыми я могу быть самим собой — в буквальном смысле. Это очень важно.