— Вместе?

Я кивнул, расстегивая пуговицы ее кофты. Некоторые из них были застегнуты неправильно, и я рассмеялся. Только у Кэт правильное надевание одежды могло вызывать трудности и каким-то образом меня это еще и заводило.

— Если что-то и существует, то это мы.

Кэт подняла руки и помогла мне снять эту чертову штуку.

— И что «мы» означает в действительности?

— Ты и я. — Я наклонился, снимая ее сапоги. — И больше никого.

Ее щеки мгновенно вспыхнули, она стянула носки и легла на спину. Господи, на ней оставалось еще так много одежды.

— Мне, кажется, нравится, как это звучит.

— Кажется? — Черт. Я скользнул рукой по ее животу, а затем просунул руку под ее рубашку. Я укусил свою щеку изнутри. Незначительный ожог боли ничего не сделал. Мне очень нравилось, что ее кожа была словно атлас. — Мне недостаточно этого «кажется».

— Ладно. Мне действительно это нравится.

— Так же как и мне. — Я опустил голову, медленно ее целуя. — Держу пари, ты просто сходишь с ума от радости.

Ее губы изогнулись в улыбке напротив моих.

— Так и есть.

В груди разлилось тепло.

— Расскажи мне все, — попросил я в крошечном пространстве между нашими ртами.

Кончиками пальцев она скользнула по моей щеке, и казалось, она поняла, что я имел в виду, без уточняющих слов.

— Я не обжигала пальцы об плиту. Блейк… он учил меня, как управлять огнем — как создавать его.

Иисус.

— Синяки?

— Получила их во время тренировок, — прошептала она, когда ее ресницы опустились. — Не думаю, что он делал это специально. Не до нашей последней тренировки перед Рождеством. Я была слишком уставшей, чтобы тренироваться, так что он предложил мне перекусить где-нибудь. Это не казалось хорошей идеей с самого начала, потому что мы вышли из района действия бета-кварца.

Я перестал дышать.

— Ужин был напряженным, а потом он получил смс сообщение. Теперь, оглядываясь назад, я понимаю, как много всего было подстроено. — Она невесело рассмеялась. — По пути домой я почувствовала Арума. Блейк затормозил на обочине, заставил меня выйти из машины… и начать бороться с Арумом.

— Что?

Она даже не подняла глаз на меня.

— Я должна была драться с Арумом, и я это сделала. Я убила… я убила его, — продолжила она, ее голос был тихим. — Это было нелегко.

Прошло несколько мгновений, прежде чем я заговорил.

— Вот почему те синяки покрывали твою спину?

— Да. Я не сказала тебе правду, потому что знала… знала, что ты будешь преследовать его, и я волновалась не за него. Я волновалась за тебя, потому что уже тогда я знала, что что-то с ним не так. — Кэт вздрогнула, и я прижался губами к ее лбу. — Именно тогда я начала по-настоящему подозревать, что он не тот за кого себя выдает. Я не хотела, чтобы ты пошел за ним в случае, если он сотрудничает с МО или вроде того. — Ее голос задрожал. — Я должна была послушать тебя, Деймон. Должна была…

— Тише, — сказал я, целуя ее все еще влажные щеки, а потом нашел ее губы. Я нежно поцеловал ее, и она задрожала в моих руках уже по другой причине. — Я ревновал, — признался я.

— Что? — Ее губы скользнули по моим.

— Я…ревновал из-за того, сколько времени ты проводила с ним. Я ничего не понимал, когда он впервые появился. Я думал, что потеряю тебя.

— Нет, — прошептала она, гладя мою щеку. Ее рука дрожала. — С ним никогда не было так, как с тобой. Может быть… может быть, вначале я хотела с ним встречаться, но когда он меня поцеловал, я ничего не почувствовала. Ничего. Ничего похожего на те ощущения, что даришь мне ты, когда целуешь. — Ее рука скользнула в мои волосы. — Мы поцеловались лишь раз. Он пытался… поцеловать меня еще раз, но я остановила его.

Напряжение сковало мои мышцы.

— И он остановился?

— Да. Клянусь. Он остановился.

Облегчение было сладостным, и я соединил наши рты еще раз. В перерывах между поцелуями, что разрывали меня на кусочки, а потом вновь восстанавливали, я говорил ей то, в чем никогда никому не признавался. О том как я сходил с ума, когда услышал что Доусон мертв, и про надежду, что почувствовал узнав, что он возможно жив. Я рассказал ей о том, как сильно порой желал, чтобы мои родители были здесь и, как я иногда ненавидел то, что был единственным, кто должен был заботиться обо всем.

Все, что я чувствовал к ней, передавалось в каждом моем прикосновении. И с каждым хриплым, тихим стоном, что срывался с ее губ, я попадал в ее сети все еще больше.

Мои руки дрожали, когда двинулись вверх, и я надеялся, что она не заметила этого. Я был шокирован тем, как много она позволяла мне делать. Предметы нашей одежды исчезли. Моя рубашка. Ее. Ее рука заскользила по моему животу, и я стиснул челюсть так сильно, что был уверен, что посещу стоматолога в ближайшее время.

Ее пальцы нашли пуговицу на моих джинсах, я ничего так не ожидал раньше.

— Ты даже не представляешь, как сильно я хочу этого, — сказал я ей, проведя кончиками пальцев вниз по ее груди и животу. — Думаю, что на самом деле, я мечтал об этом всегда. Сумасшествие, да?

Она пробежала подушечками пальцев по моей щеке. Я отозвался на ее прикосновение, поцеловав ее ладонь, а потом снова нашел ее губы. Этот поцелуй был другим, более интенсивным, и Кэт — о, Боже — Кэт ожила. Двигаясь друг напротив друга, наши тела прижались так плотно, что мне казалось я перейду в свою истинную форму и погашу свет во всем штате.

Ее руки были везде, и я уговаривал ее продолжать с помощью слов и прикосновений. Ее нога обернулась вокруг моих бедер — сладкий младенец Иисус — я был почти погублен.

Я почувствовал, что остатки моего контроля ускользают. Беловато-красный свет отходил от меня, купая Кэт в теплых лучах. Целуя ее и чувствуя единение с ней, я хотел, чтобы это никогда не закончилось. Она была совершенна для меня. Она была моей, и я хотел ее больше, чем кого-либо в своей жизни.

Но я остановился.

Все, что недавно произошло, пронеслось в моей голове. Смерти, открытия и многое другое.

Я не хотел, чтобы наш первый раз был такой — потому что-то многое на нас навалилось.

Мой Бог, я был слезливо-сентиментальным слабаком, но я остановился.

Кэт уставилась на меня, проведя рукой по моему животу.

— В чем дело? — спросила она.

— Ты… ты мне не поверишь… — Черт, я сам в это не верил. Через пару секунд, я очень пожалею об этом. — Но я хочу все сделать правильно.

Она начала улыбаться.

— Я сомневаюсь, что ты мог бы сделать что-то не так.

Ха.

— Но я говорю не об этом. Это я сделал бы идеально, но я хочу… Я хочу, чтобы у нас было все то, что есть у нормальных пар.

Кэт выглядела так, будто снова собиралась заплакать. Я, наверно, сам скоро начну плакать, но совсем по другой причине.

Я погладил ее щеку, резко выдохнув.

— Последнее, что я хотел сделать, это остановиться, но я хочу вытащить тебя куда-то — на свидание или что-нибудь такое. Я не хочу, чтобы то, что мы чуть не сделали, омрачало все остальное.

Кажется, я покраснел. Чтоб меня.

Собрав все свое самообладание, я сделал невероятное и, приподняв ее, положил рядом с собой. Я положил руку на ее талию и притянул ее ближе к себе. Я прижал губы к ее виску.

— Хорошо?

Кэт повернула голову, встречаясь с моим взглядом.

— Думаю, я люблю тебя.

Воздух выбило из легких. Я крепко ее обнимал, и знал уже тогда, что спалил бы всю вселенную ради нее, если бы мне пришлось. Я сделаю все, чтобы уберечь ее. Убью. Исцелю. Умру. Все. Потому она была для меня всем.

И я хотел сказать ей об этом, но не желал искушать Вселенную. Случилось много плохого с людьми, которых я любил.

Я поцеловал ее в щеку.

— Я же говорил.

Кэт уставилась на меня.

Я хмыкнул, и, хотя это казалось невозможным, я приблизился к ней.

— Насчет того пари — я выиграл. Я сказал, что ты признаешься мне в любви в первый день Нового Года.

Проведя рукой вдоль моей шеи, она покачала головой.