Вместо того чтобы, как я знала, я должна была поступить и оттолкнуть его, я схватила его футболку двумя кулаками и притянула ближе.

Он вел меня задом наперед, пока моя спина не оказалась у стены. Я застонала, когда он крепко прижал меня к своему твердому телу. Мой мир покачнулся. Я не видела ничего. Только то, что происходило в моем воображении, как он, медленным и мощным напором своего рта, пробудил всю мою сущность.

Гортанный стон вырвался из его глубины, и я могла чувствовать всего его. Каждый мускул. Каждый удар его пульса. Каждую восхитительно твердую часть его тела напротив моего.

Я знала, что должна остановиться. Я знала, что перехожу черту нашей дружбы, но я была слишком опьянена темпом его языка в моем рту и сладким покоем его сочных, теплых губ напротив моих, чтобы внять голосу разума. И вдруг этого стало недостаточно.

Я хотела его.

Каждый его восхитительный дюйм.

Я затаила дыхание, когда он прекратил наш поцелуй и отстранился, но только чуть-чуть, так, что мы почти соприкасались.

Его глаза были темными, и они опустились на мои губы.

— Ты трахалась с ним? — он тяжело дышал.

— Хит...

Он остановил меня, столкнувшись нашими головами.

— Скажи мне, — потребовал он.

Его теплое дыхание ласкало мою шею, и я почувствовала исходящее тепло от его тела, когда он придавил меня к стене.

Возбуждение, смешанное с беспокойством. Я была оскорблена его вопросом, но также и возбуждена от проявленных им эмоций. Это его не должно так заботить. Все еще окутанная его дыханием, я могла почувствовать его отчаяние. Он уткнулся в мою шею, и я ощутила его губы на своем горле, когда он заговорил.

— Скажи мне.

— Нет. — Я сглотнула, настолько возбужденная, чем когда-либо была за всю свою жизнь. — Нет, не трахалась.

Его тело слегка расслабилось, как будто ему стало легче.

— А хотела?

— Нет, — шепчу я.

Он сильнее подался ко мне, и я могла ощутить, насколько он хотел меня.

— Ты хочешь трахнуться со мной?

О. Боже. Да.

— Да, — выдыхаю я.

Его губы и язык ласкали мою шею, медленно шепча на моей челюсти, пока они не нашли мои, и он яростно поцеловал меня.

— Скажи, что ты моя. — Его губы скользили по моим, когда он говорил. Но я была слишком отвлечена полнейшим удовольствием его прижатого тела во всех нужных местах, чтобы ответить. Своей рукой он взял мою челюсть. — Скажи, что ты моя.

Я моргнула, глядя на него.

— А ты весь мой? — задыхаясь, спросила я.

Он достаточно отстранился, чтобы я могла взглянуть ему в глаза. Они светились темным огнем. Его челюсть сжалась.

— Ты — все, — хрипло выдохнул он.

Это было не то, что я ожидала от него услышать, и мои слова потерпели неудачу. Он закрыл глаза, хмурясь, когда глубоко вздохнул, и я почувствовала быстрое биение его сердца между нами.

— Черт, Х-бомба, — прошептал он, соприкоснувшись нашими лбами. — Ты должна остановить это, прежде чем это зайдет слишком далеко, потому что я не могу. Я старался. Я так старался. — Он поморщился, его брови нахмурились в гримасе, как будто он сражался между удовольствием и болью. — Но ты делаешь меня слабым, — прошептал он. — То, что я чувствую к тебе... слишком сильное... ты должна остановить меня.

Я посмотрела на него в изумлении. Остановить? Он издевался?

Было легко забыть все причины, по которым я не могла быть с ним, когда его восхитительное тело прижимало меня к стене.

— Что, если я не хочу останавливаться? — прошептала я, ощущая отчаяние.

Он застонал и зажмурился.

— Ты должна остановить меня, — просил он. Он наклонился, чтобы поцеловать меня, но остановился у моего рта. — Я хочу тебя, Х-бомба. Я так чертовски сильно хочу тебя, что это сводит меня с ума. Но я не лучший вариант для тебя, поэтому тебе нужно остановить меня, прежде чем я зайду слишком далеко и разрушу нас.

Его тело было горой мышц напротив меня, и я через джинсы чувствовала его жесткую эрекцию.

И в этот безумный момент я хотела внутри себя то, что прижималось ко мне. Мне было все равно на счет правильного и неправильного. Это было слишком хорошо, чтобы быть неправильным.

— Я не собираюсь останавливаться, — сказала я, произнеся более уверенно, чем чувствовала.

Он зарычал.

— Если ты не сделаешь это, то я облажаюсь по полной. Ты понимаешь? Я собираюсь отвести тебя в спальню и провести ночь, исследуя каждый восхитительный дюйм твоего тела каждым своим дюймом. А затем я сделаю что-то, что разрушит это. Разрушит нас.

Мне было плевать. Я сделала свой выбор.

Взяв пальцами его подбородок, я повернула его прекрасное лицо так, чтобы у него не было шансов не смотреть на меня. Его лицо было измученным, а глаза остекленевшими от желания, и он, казалось, отчаянно сражался.

— Поцелуй меня, — прошептала я.

Мое тело пылало при мысли о том, что могло случиться за стенами его спальни.

Он оттолкнулся от меня.

— Ты должна уйти. Ты должна держаться от меня подальше. Ты слишком хороша для меня.

— Хватит говорить это. Я не слишком хороша для тебя.

Меня уже достало слушать эту чушь.

— Да, так и есть. И если ты сейчас это не остановишь, это убьет меня намного сильнее, чем когда ты разберешься с этим. — Он нахмурился, как будто только сама мысль об этом причиняет ему боль. — Это называется самосохранением. Ты понимаешь? И если ты, действительно, беспокоишься обо мне, то ты уйдешь.

— Хит, прошу...

Да, я была готова просить.

— Ты должна уйти, Харлоу.

Его слова были, как ледяной душ. Он был серьезным. Но... Горячее желание быстро сменилось на жар позора. Я опустила глаза в пол и прикусила нижнюю губу. Почему, черт возьми, мне хочется плакать?

Когда я подняла взгляд, я увидела мучение в его взгляде. Он тяжело сглотнул, и мышцы на его челюсти сжались.

— Тебе надо держаться от меня подальше, — предупредил он.

Я была растерянна. Я не понимаю, почему слышу все это.

— Хит...

— Просто уходи... пожалуйста...

Он зажмурился.

Я прикусила нижнюю губу, чтобы остановить дрожание подбородка. Затем, без слов, я отошла от стены и исчезла за дверью.

***

Он избегал меня. Он не отвечал на мои сообщения. Не ждал меня после работы, чтобы отвезти домой. Это было так, будто он исчез с лица земли. Я не видела и не слышала от него ничего. Он не звонил. Он не появлялся без предупреждения. Я даже позвонила ему на домашний, и когда Лью ответил, он сказал:

— Да, Хит здесь... эм... не похоже, что он здесь. Прости Харлоу. Кажется, этот придурок ушел.

За неделю я испытала гамму эмоций. Сначала я была раздражена его внезапным отвержением, но за этим быстро последовала сокрушительная печаль. Не видя его, я поняла, насколько важным он стал для моего ежедневного счастья.

В четверг с большим раздражением я преодолела то, что он так легко отказался от нашей дружбы.

В пятницу я была зла.

Но как бы я себя ни чувствовала: оскорбленной, грустной или раздраженной, это не меняет того, что я скучала по нему. Больше, чем могла предположить. И я хотела вернуть его. Он был моим лучшим другом. И я не позволю ему это выбросить. Я скучала по нему. Я ужасно по нему скучала.

Я абсолютно не понимала, почему он сделал то, что сделал. В одну минуту он настаивал на том, что он не смотрит на меня так, как на других девушек. А в другую, он прижимал меня к стене, а его рот страстно исследовал мой в, должно быть, самом сокрушительном поцелует известном человеку.

А затем все полностью перевернулось на 360 градусов, и он ничего не хотел делать со мной.

Не удивительно, что женщины выливали на него свои напитки.

Я перестала пытаться разобраться в этом. Мне не нужно было знать. Все, что мне было нужно, так это видеть, что мы были вместе, как лучшие друзья, и оставить это нелепое поведение.

В субботу я нашла его в спортзале, до чертиков избивающего грушу, беспощадно вбивая в нее кулаки.