Annotation

Когда сидишь на работе и понимаешь, что из бороды коллеги кто-то смотрит.

Соснин Дмитрий Владимирович

Соснин Дмитрий Владимирович

Восьмой день недели

Восьмой день недели

Понедельник - отстой...

Я натолкнулся на эти стихи почти случайно, в сети на чужом компьютере . Они поражали своей бескомпромиссной нелитературностью, а их автор, практически, возмутил меня таким "творением". Время шло, а его стих не выходил у меня из головы, и в какой-то момент, я услышал, как из этих немудреных строчек, доносится ег о голос. Он просил меня рассказать его историю...

***

Понедельник.

Снова понедельник. Я на работе. За своим столом, перед экраном монитора, слушаю равномерный шелест голосов. Утро - время накачать воздух ароматом кофе. Так странно, это всего лишь низкокачественный растворимый порошок, но как приятно разливается его запах по офису. Надо встать, подойти к чайнику и наполнить свою кружку кипятком. Я беру ее, но она уже полная. Я заглядываю в круг темной жидкости, как в миниатюрный колодец. Мое отражение медленно опускается на дно.

Впереди длинный, монотонный день. Очередной в обойме дней, которыми я расстреливаю свою приговоренную жизнь. Как случилось так, что я стал заложником одинаковых серых будней? Хочется лечь, закрыть глаза и уснуть. Или просто раствориться в воздухе и вылететь со сквозняком. Но это не возможно. Наша начальница, Серафима Степановна, постоянно мерзнет. Она боится сквозняков. И включенных кондиционеров, и открытых окон, и свежего воздуха. Мне кажется, если бы это было возможно, то она заставила бы нас работать в огромной банке с плотной крышкой. Коллектив маринованных огурцов. Так я себя и чувствую - вялым, раскисшим овощем. Мной хотели закусить, но я соскальзывал с вилки, поэтому так и остался плавать в мутном рассоле.

- Скоро у Серафимы Степановны юбилей. Все помнят об этом? - откуда-то из глубины слышу я голос Ниночки. Она сама не на много младше начальницы, но все зовут ее именно Ниночкой. Есть такие имена, с которыми людям сложно состарится. Например, Алик, или Алиса. Или вот наша Ниночка. Хотя есть и, наоборот, имена, с которыми, даже в детстве уже можно быть пенсионером - Степан, Клавдия, Тамара. А меня зовут Феликс. И в яслях, и в доме престарелых, мое имя будет звучать одинаково вне возраста. Что-то такое монолитное и вечное. Тем более, большинство добавляет к нему "железный" и становится особенно монументально. Нет, родители назвали меня вовсе не в честь верного рыцаря революции. Просто когда я родился, они долго спорили и не могли договориться, как меня назвать. Поэтому не придумали ничего гениальнее, чем доверить выбор слепому случаю - взять первое попавшееся имя, услышанное в телевизоре. Судьба подкинула мультфильм про кота Феликса. Так телевизор назвал меня в честь кота.

Я ищу глазами саму Серафиму, но ее нет в кабинете.

- Надо написать поздравительные стихи, - продолжает Ниночка. - Что-нибудь торжественное и приятное. Феликс, займись. Ты же у нас самый творческий.

С чего она так решила? Что-то я не помню, чтобы у нас был конкурс "кто самый творческий в офисе".

Я хочу поспорить, чтобы отказаться, но не успеваю найти аргументы, и разговор уже идет на тему подарков, а меня никто не слушает.

Открываю программу с планами на сегодня и ставлю новую задачу - "написать оду во имя Серафимы". Раз так надо, то напишем хоть стих, хоть поэму, хоть роман-эпопею. Может начальница прочитает и так растрогается, что организует для меня премию? А может я стану живым классиком, меня будут печатать в учебниках по литературе за шестой класс, бесплатно поить кефиром и возить в трамвае?

Я смотрю на остальные планы. Список уходит вниз в бесконечность. Начинаю переносить сроки исполнения задач. Я делаю это изо дня в день. Каждый день. Вся моя работа, это намечать новые планы и переносить старые. Я тону в числах, датах, буквах. Одинаковые планы, одинаковые дни, я заблудился среди них.

Хорошо хоть стихи для Серафимы не обычная рутинная работа. Надо сосредоточится на них.

Пальцы бегают по клавишам, как два босоногих танцора. Приятный звук клавиатурной чечетки. Я вслушиваюсь в него. Словно журчание легкого ручейка. Ручей, поляна, лето, жара... У нас кабинете только жара. Удушливая, вязкая, она незаметно пропитывает мое тело. К концу дня я не могу больше ни о чем думать, кроме нее...

Вторник.

Я подношу к губам кружку с кофе, гляжу на неровные строчки на экране. В них вложено все мое наболевшее вдохновение. Снова перечитываю получившиеся стихи:

Понедельник - отстой,

Вторник - отстой,

Среда - отстой,

Четверг - отстой,

Пятница - ура,

Суббота - ура,

Воскресение - скоро на работу пора.

Не самая большая поэма получилась. В ней вся суть моего существования. Вот только меня терзают сомнения, что коллеги оценят ее по достоинству. Да, возможно, она не на столько, связана с Серафимой Степановной, на сколько этого бы хотела Ниночка. Этот манифест против повседневной обыденности вообще нисколько не связан ни с кем кроме меня. Я закрываю глаза...

Почему так хочется спать. Вернее сказать, почему спать хочется именно на работе, а дома, ночью, я не могу и не хочу засыпать. Другое дело на работе - только и делаю, что мечтаю уронить голову на подушку и забыться. Если бы сон продавали за деньги, я бы тратился только на него. Это могли быть заведения типа кафешек, где вместо столиков стояли бы кровати, а вместо еды и напитков предлагали бы поспать. В недорогой уличной забегаловке продавали бы быстрый бодрящий сон, на простой раскладушке. А в шикарном ресторане можно было бы заказать большую перину и неспешно, с наслаждением выспаться. Время от времени, официанты переворачивали бы гостя на другой бок. Счастливые выспавшиеся люди оставляли бы щедрые чаевые, которые официанты сами бы тратили в забегаловке быстрого сна.

Новый день недели не отличается от предыдущего. Только духота и жара стали еще сильнее. Мне кажется, что мое тело плавится под одеждой. Казалось бы, можно открыть окно, когда Серафима выходит по делам, но Ниночка тоже не любит сквозняк. Она не любит все то, что не любит начальница. И так получается, что когда Серафимы нет, Ниночка обязательно на месте и наоборот. Они никогда не выходят одновременно. Наверное, у них тайный сговор. Мормонский Орден Духоты.

Все повторяется изо дня в день. Время медленно течет по кругу. Может быть это потому, что циферблат у часов круглый? Время строго следует вслед за стрелками. Надо перестать смотреть на них.

Под часами сидит Роман. Коротко стриженный парень, отрастивший довольно густую бороду. Он и сейчас поправляет ее - постукивает снизу ладонью, поглаживает по бокам. Раньше я не замечал, какие крепкие, черные волосы в его бороде. У меня самого борода растет плохо. Какими-то недружными клочками. А у него волосок к волоску. На зависть, ровная и крепкая.

В конце дня мне кажется, что еще немного и моя кожа начнет гореть. Спертый воздух пропитал мои легкие, мой мозг, все тело. Духота во всем: в воздухе вокруг меня, в моих спутанных мыслях, в моей жизни. В какой-то момент я вообще перестал ощущать свежий воздух. В американских фильмах бомжи живут в коробках, но иногда вылезают из них. Я ощущаю себя в коробке постоянно. И моя коробка не из-под холодильника, нет. Это коробочка от чая. Стеклянная баночка от кофе. Она все еще хранит его запах. Запах того шмурдячного кофе, который обязательно надо успеть налить с утра...