– Сохранность капсулы – вот чего нам следовало ожидать и опасаться в первую очередь, а мы с тобой этого не учли!

– В первую очередь мы постарались обеспечить безопасность экипажа, – попытался оправдаться Лиар, правда, получилось довольно неубедительно.

– И я тоже хорош, совсем упустил из виду, что, завладев капсулой стеклянного вируса, Данияр тем самым перечеркнул все дальнейшие планы Арктура, – с укором добавил Владислав.

– Влад, а может, пока меня не было, в лабораторию заходил Юрий и взял ее? – предположила Веда. – Я у него еще не спрашивала…

– Юрий, – Орлов заметно побледнел и выразительно посмотрел на ребят. – Нет, только не это, его надо срочно предупредить!

– О Солнце! – в сердцах воскликнул Лиар. – Он ни в коем случае не должен покидать пределы своей каюты, пока мы ее не обнаружим.

– Почему? Объясните мне, что происходит?

Но тревога ребят, по-видимому, передалась и капитану:

– Потом, Веда, все вопросы потом, – резко сказал он, пытаясь как можно быстрее соединиться с Игнатовым.

К счастью, вирусолог оказался на месте.

– У тебя все в порядке? – облегченно вздохнув, на всякий случай поинтересовался Владислав.

– Да вроде да, – удивленно ответил тот, отрываясь от просмотра последних результатов биометрии. – А в чем, собственно, дело? Может, мне зайти к вам? – спросил он, поднимаясь.

– Нет, пока не надо, наоборот, мы хотели попросить тебя изолироваться в своей каюте на некоторое время. Видишь ли, у Веды исчезла…

Игнатов с размаха снова сел в кресло и попытался ослабить ворот комбинезона.

– Ты не волнуйся, мы ее обязательно найдем, – заверил Лиар, не спуская с него глаз, – это вынужденная мера… Юра, что с тобой?

– Ничего, просто стало немного душно, голова закружилась, но сейчас уже все прошло, – с каким-то странным придыханием ответил тот, едва шевеля посеревшими губами.

– Кажется, мы опоздали, – в отчаянье шепнул Данияр, пристально всматриваясь в его лицо, покрывшееся в одно мгновение мертвенной бледностью, и ловя блуждающий, не фокусирующийся на предметах взгляд Игнатова.

– Что? – не поверил капитан.

– Он заражен…

– Я к нему! – вскочил Коугенс, вылетая за дверь.

– Не успеете, – остановил бросившегося за ним Владислава Орлов. – Юрий, скажи, ты брал капсулу, ты вскрывал ее? Ты слышишь меня? Я прошу тебя, ответь, это очень важно…

Леденящий душу крик перекрыл все. Еще пару минут назад совершенно здоровый молодой мужчина, Игнатов теперь извивался от ужасной боли и, словно рыба, выброшенная на берег, беспомощно открывал и закрывал рот, пытаясь вдохнуть как можно больше воздуха. В эту минуту в его каюту ворвался Лиар, а за ним Веда и непонятно откуда взявшийся Акелс.

– Его надо срочно перевести в изолятор, возможно, еще удастся спасти!

– Бесполезно, счет уже пошел на секунды, – со знанием дела обреченно махнул рукой Данияр.

В каюте воцарилась тишина. Юрий метался, словно в бреду. По его лицу расползались серые пятна, становясь все отчетливее. Собрав последние силы и обведя всех невидящим взглядом, Игнатов неожиданно приподнялся, пытаясь что-то сказать:

– Глаза… они… не… – Из горла вырвался хрип, переходящий в странное бульканье, продолжить ему не удалось. Забившись в предсмертных конвульсиях, он упал на руки подхватившего его Ленцеда, вытянулся и затих.

Акелс вместе с Лиаром осторожно усадили Юрия в кресло, а Веда тем временем зачем-то пощупала его пульс, хотя в этом не было особой необходимости. Всем и без того уже было предельно ясно, что Игнатов – мертв. Вдруг облегающий его комбинезон зашипел, окутался голубоватым сиянием и бесследно испарился, обнажив тело, которое приобрело странный серебристый оттенок. Все, что произошло дальше, представляло собой по-настоящему жуткое зрелище. Кожа неожиданно сморщилась и разом начала отслаиваться вместе с мышечной массой, вскрывая вены и артерии, кровь в которых оказалась совершенно бесцветной. Они быстро, так же как и внутренние органы, съеживались и исчезали практически на глазах. Оцепенев в глухом безмолвии, ребята не знали, что предпринять. А страшное действие продолжало стремительно развиваться, притягивая взгляды и заставляя неотрывно смотреть на высвободившиеся прозрачные, чистые, как само стекло, кости. Потом словно кто-то невидимый коснулся хрустального скелета, прошелся по нему незримым смычком, и кости, прощально дзынькнув, начали лопаться, рассыпаясь в прах. Через несколько секунд в кресле, на месте Игнатова, лежала только маленькая, невесомая горстка блестящей пыли…

В этот момент в каюту вбежали Кари и Лито, затем подтянулись и остальные вместе с капитаном. Аксенова растерянно посмотрела по сторонам.

– Что здесь происходит, где Юра? – взволнованно спросила она у Лиара, который стоял ближе всех к ней.

Коугенс, не в силах вымолвить ни слова, молча указал головой на кресло.

– Но здесь никого нет, – удивилась Кари и вдруг осеклась, заметив стеклянную крошку.

От тягостно красноречивых взглядов присутствующих ей стало не по себе. До последнего она надеялась на лучшее, но, переглянувшись с Акелсом, с ужасом поняла, что произошло непоправимое: – Это стеклянная болезнь?

– Да…

– Но почему он? Получается, мы теперь тоже…

– Юрий был носителем избирательного гена, – сдержанно пояснил Данияр.

– Нет, нет, нет! – вдруг закричала Лито и, зарыдав, бросилась вон.

Кари хотела выбежать за ней, но Лиар перехватил ее:

– Не надо, не ходи, ей надо побыть одной.

Девушка не скинула его руку, не отошла в сторону, она просто замерла, боясь обернуться и снова увидеть то, что осталось от Игнатова. Коугенс, ни слова не говоря, в сильном волнении прижал Кари к себе. Это была первая смерть, с которой ребята столкнулись так близко и так внезапно, в отчаянном бессилии чем-либо помочь и спасти того, кто еще совсем недавно шутил, смеялся, говорил…

– То, что Игнатов был носителем избирательного гена, знали только мы трое, – напомнил Владислав, вернувшись вместе с Лиаром и Данияром в свою каюту.

– Ты подозреваешь кого-то из нас? Ну и кого же, если не секрет: меня или его? – Коугенс хмуро кивнул на Орлова.

Капитан слегка смутился:

– Не утрируй, я не то хотел сказать. Возможно, кто-то из нас поделился этой информацией с кем-нибудь еще.

– Но это мог сделать и сам Юрий, – перебил его Данияр. – Просто случайно обмолвился в разговоре…

– Конечно мог, – согласился Владислав, – вот только как нам теперь выяснить с кем у него состоялся тот разговор?

– Наверное, уже никак… Влад, а почему ты так уверен, что целью Садиры был именно Игнатов? – задумчиво поинтересовался Лиар.

– А кто, по-твоему?

– А если предположить, что никто. Если ему просто понадобилось уничтожить образец вируса, как, по-твоему, провернуть это быстро и незаметно? Лично я вижу два варианта: первый – выбросить за борт, правда, тогда сработала бы система безопасности, и второй – вскрыть капсулу. Надежно, а главное – не сразу спохватятся. Тем более, Садира прекрасно знал, что на борту «Волны» присутствуют только земляне и марсиане, следовательно, ни о каком избирательном гене речи не было. Вот и выпустил джина из бутылки.

– То есть ты считаешь, что весь этот кошмар, который мы только что пережили, результат трагической случайности? И смерть Юрия не входила в его расчеты? А как же тогда объяснить попытку Игнатова сказать нам что-то про глаза?

Лиара опередил Орлов:

– Большинство инфицированных в свои последние минуты испытывают сильнейшие приступы галлюцинаций при полной потере зрения. Уж кому-кому, а мне это хорошо известно. В лаборатории, где нас держали, во время клинических испытаний над людьми пираты буквально пошагово фиксировали состояние умирающих. Мы были рядом, за стеклом, и не раз наблюдали, как мучаются эти несчастные. Возможно, те слова Юрия касались именно его внезапной слепоты и переживаний по этому поводу.

– Вообще, если разобраться, то, по сути, он не сказал нам ничего важного, – поддержал Данияра Коугенс. – Да, обрывок той фразы теперь можно интерпретировать совершенно по-разному, но совсем не исключено, что Юрий действительно имел в виду: «они не видят».