– Ты меня разглядываешь точно куклу, – не сдержавшись, в сердцах произнесла Кари.
– Я только что вернулась в нашу каюту, – снисходительно пояснила Глоувес и тут же добавила: – Но хочу отметить, ты сегодня выглядишь очень мило, я бы даже сказала сногсшибательно.
– Меня вовсе не интересует твое мнение.
– Ну и напрасно, – безразлично и нисколько не обидевшись пожала плечами она. – Иногда бывает довольно полезно прислушиваться к чужим советам…
– Для кого как. Лично я привыкла жить своим умом.
– Какие вы все-таки разные с Владом, совсем не похожи друг на друга, – насмешливо протянула Веда. Напоминание о брате пришлось как нельзя кстати, и Кари, спохватившись, тотчас прикусила свой острый язычок.
…В оранжерее, которая находилась на второй палубе корабля, стояла непривычная тишина. Сюда уже давно никто не заглядывал. А ведь раньше, до стыковки с «Котаном-534», ребята часами засиживались здесь. Кари пришла чуть пораньше, осторожно, словно боясь потревожить это звенящее безмолвие, ступила на мягкий пушистый ковер травы и направилась к заветным деревянным качелям. Они находились в глубине сада, среди густых зарослей вероциска – лианоподобного кустарника с огромными, яркими, как само пламя, цветами. Вероциск со всех сторон оплел собой массивные столбы, образовав над качелями живую уютную беседку. Это было так необыкновенно. Девушка по привычке забралась в нее и принялась ждать.
Откуда-то издалека тихо полилась чарующая музыка – бессмертное произведение человечества, знаменитая космическая симфония. По стенам заскользили лазерные блики, на глазах выстраиваясь в объемные подвижные голограммы, которые то и дело сменяли одна другую. Там, где еще несколько секунд назад шумел густой лес и сквозь кроны деревьев с трудом пробивался тонкий лучик света, теперь простирался бескрайний зеленый луг с резковатым, ничем не сравнимым ароматом полевых цветов, в поисках нектара летали пчелы, и жужжал большой мохнатый шмель. А совсем рядом весело журчал родник с холодной сладковатой водой, от которой заламывает зубы. Миг – и вновь все исчезло. Вот уже ласково плещутся, набегая друг на друга, теплые изумрудно-голубоватые волны. Они словно играют, а горьковато-солоноватый привкус моря опьяняет, распирая грудь, его хочется вдохнуть как можно больше. Неожиданно море темнеет, волны поднимаются с каждым разом все выше и выше, начинается шторм. Черные громадины нависают над тобой, грозясь немедленно захлестнуть и утащить в свою пучину, но внезапно, застыв, опадают, разбиваясь о прибрежные скалы и разбрасывая в разные стороны пенные белые брызги. Солнце прячется за свинцовые тучи, начинает накрапывать мелкий колючий дождик, капли увеличиваются в размере и переходят в сильнейший тропический ливень… Время космической симфонии скоротечно. Но все, что тебе откроется, пока она звучит, будь то знойные пустыни с безжалостно палящим солнцем или царство вечных снегов и льдов, хрустальные грани которых холодно искрятся всеми цветами радуги, величественные горные вершины или низменные островки зеленых долин, все это – наша Земля. Далекая и близкая, родная Земля во всем своем многообразии и великолепии.
Наступил музыкальный час, а Лиара по-прежнему не было видно. «Неужели не придет?» – с досадой и волнением подумала Кари, больно теребя свой ни в чем не повинный локон. Вдруг совсем рядом предательски хрустнула ветка, выдавая идущего. Сердце девушки забилось часто-часто, словно готовясь выпрыгнуть из груди. Это без сомнения был Коугенс. Она не ошиблась. Раздвинув заросли вероциска, Лиар подошел и сел рядом, вытягивая вперед длинные сильные ноги. Качели слегка скрипнули, мягко качнувшись.
– Салют, малыш! Ты хотела меня видеть?
Кари не раз представляла себе эту встречу, заранее подбирала слова, которые она скажет ему, как только тот войдет, что ответит потом. Проигрывала разные варианты. И вот Лиар здесь, а она сидит, будто истукан, опустив голову, и боится наткнуться на его удивленный и немного насмешливый взгляд. И вся ее отрепетированная до мелочей речь тут же улетучилась без следа. Да еще снова это обидное «малыш»! Повисло гнетущее молчание, нарушил которое Коугенс:
– О Солнце, как же здесь все-таки хорошо! – восторженно выдохнул он. – Бесподобное местечко. Ты не поверишь, но когда мы вернемся домой, мне его будет здорово недоставать. У нас на Марсе и на Земле за последнее время развелось так много всяких ненужных аттракционов – и виртуальных, и реальных. Не знаю, как тебе, но, по мне, все эти бесчисленные летающие пирамидки, ходячие сфинксы, головокружительные тарелки, планетоходики «гоп-шлеп» для детей и взрослых ужасно раздражают своим кричащим однообразием. Мне всегда казалось, что нам постоянно чего-то не хватает, что в стремительных темпах бешеного века мы забываем о чем-то важном. Я вот только никак не мог понять чего и о чем. А сейчас понял. Нам не хватает именно таких уголков нетронутой природы. На бегу мы забываем о таких, на первый взгляд, обыкновенных качелях. Те, кто никогда не забирался дальше Луны, наверное, сочтут меня слишком древним и примитивным. Но рассуждать о космосе с Земли легко. А вот когда твоя планета за сотни парсек и тебя окружают лишь холодные звезды, почему-то снятся не космопорты и сверхскоростные космолеты, не высотные башни небоскребов и огни городов, а простые полевые цветы. Не замечала? Ты видишь перед собой целые поляны цветов, зеленую траву по пояс и старые заброшенные качели. Не причудливые центрифуги, нет, а такие вот качели с тихим старым поскрипыванием, которое ложится на душу лучше всякой мелодии. Странно, но этот космический дьявол, – я имею в виду адмирала пиратов Арктура, – как бы я к нему ни относился, по-настоящему разборчив и отличает истинную ценность, раз приобретает в свою собственность целые экзопланеты…
– Качели – это уже блага цивилизации, – наконец-то подала голос Кари.
– Ну, я же не предлагаю разом отказаться от всех благ, – улыбнулся Лиар, – тем более от таких… Ты позвала меня просто так, или у тебя что-то случилось? – забеспокоился он, разворачиваясь всем корпусом к ней.
– Да нет, у меня пока все нормально, – поспешно заверила его девушка.
– Значит, соскучилась, – сделал вывод Коугенс и честно признался: – Я тоже безумно рад, что ты вытащила меня сюда, сам бы я так и не выбрался. – Он слегка оттолкнулся ногой от земли, и качели медленно поползли вверх, а Кари, ойкнув от неожиданности, схватилась за его руку и тут же выпустила. Но Коугенс уже легонько обнял ее за плечи, притянув к себе:
– Не бойся, не упадем, я тебя крепко держу.
– Скажешь тоже! Это я-то боюсь?! – с вызовом бросила она, напрочь забывая о цели своего визита и раскачиваясь все сильней, но потом, спохватившись, немного сникла.
– Лиар, а почему ты вспомнил про Арктура?.. Мы не выберемся отсюда, да? – неожиданно спросила девушка, пытливо заглядывая ему в глаза.
– С чего ты это взяла?! – Коугенс резко остановил качели, и Кари, не удержавшись, с размаху ткнулась лицом прямо ему в грудь. – Ушиблась?
– А говорил «держу», – напомнила она, с досадой потирая слегка покрасневший лоб. – Смотри сам: связи с Космоцентром нет, мы летим прямо в логово к пиратам. Здесь даже не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, насколько плохи наши дела.
– Наши дела, может, и плохи, но не настолько, насколько ты себе вообразила.
– Неужели еще хуже?
– Кари, мы с тобой не первый день знаем друг друга. Разве я тебя когда-нибудь обманывал? – не обращая внимания на ее сарказм, спросил Лиар.
– Бессчетное количество раз. Вот, например, всего несколько минут назад. Или что, уже забыл?
– Извини, но это не считается. Я признаю себя виновным и чистосердечно раскаиваюсь… А если говорить серьезно?
– Если серьезно, я тебе верю, я всегда верила тебе, – с чувством, пылко сказала девушка.
– Вот и хорошо. Тогда выслушай меня внимательно и не перебивай. Во-первых, мы летим не прямо в логово к Арктуру, а строго по заданному курсу, не отклоняясь от выверенного маршрута. Да, нам скорей всего придется пройти вблизи Каскары, как и предполагает твой брат, но только для того, чтобы без помех свернуть к нашей старейшей технической базе на альфе Центавра А.
