- Сомневаетесь в том, что я правду говорю? - спросил он.
- Да, - призналась я. - Да, то есть не в вас сомневаюсь, а в себе. Помните, в 'Доживём до понедельника' девочка написала в школьном сочинении, что хочет простого человеческого счастья, семью и детей, без всех этих наших строек коммунизма и великих свершений, а ей двойку влепили?
- Помню, представьте себе.
- Разве справедливо? Она же правду писала!
- Нет, несправедливо.
- А чем тогда Анжела виновата? Я вам верю, верней, чувствую, что есть какая-то правда в том, что вы сказали, иначе бы у меня уши не горели после ваших слов. Но я понять хочу, почему. Разве она не хочет, как та девочка, простого человеческого счастья?
- Она хочет бóльшего, Ника, - ответил Август очень серьёзно. - Она не счастья хочет, а хочет жить за счёт мужчин и вертеть ими в своё удовольствие.
- Почему вы так в этом уверены?
- Потому что много таких дам видел, говорю вам.
- Но ведь это, то есть если это правда... что-то вроде проституции?
- Вы произнесли это слово, не я.
- Очень жестоко так судить человека! - воскликнула я. Выпрямилась и сидела так минут пять, глядя прямо перед собой, не проронив ни слова. Потом, когда сообразила, что совсем это неприлично выходит, пробурчала:
- А в капстранах это вообще не считают зазорным...
- Что именно? - терпеливо уточнил Август.
- То, что женщина живёт на зарплату мужчины.
- Милая моя, тут ведь не про одни деньги речь, - выговорил мой спутник с холодком в голосе. - Ваша Анжела стремится разнуздать в мужчине животные желания, чтобы после иметь право презирать их, нас то есть, за то, что она сама в них пробудила. Это всё равно, что уронить человека в грязь -поскользнуться каждый может, - а после стоять рядом и приговаривать: 'Ну ты и свинья, уважаемый!'
Я смущённо откашлялась, и до самой нашей остановки мы ни о чём больше не говорили. 'Животные желания', ишь ты! 'Разнуздать'! Экий Лев Толстой нашёлся. Ну и разнуздать, так они говорят там, в Сибири, а неправда разве? А признание про 'Поскользнуться каждый может' - тоже интересное, конечно... Женат ли он, интересно? Стоп, что же я сразу не задумалась?
- Вы женаты? - спросила я быстро, отрывисто, без связи с предыдущим. Август помотал головой. Я недоверчиво поджала губы: так он и скажет тебе, что женат, когда молодая девочка его к себе домой пригласила! Только не наделай глупостей, голубушка!
VIII
В начале улицы Кривова на первом этаже пятиэтажки есть гастроном, и я предложила заглянуть туда, а то холодильник совсем пустой. Август пришёл в восхищение от продуктовых корзинок.
- Только не говорите, что у вас в Новосибирске магазинов самообслуживания тоже нет! - не удержалась я.
- У нас? - поднял он брови. - Есть конечно. Удивился тому, что у вас есть...
Корзинку он наполнил доверху даже и лишними, на мой взгляд, продуктами, и расплатился сам, не слушая моих возражений.
- Это некрасиво с вашей стороны! - заявила я, едва мы вышли на улицу. - Сами критикуете женщин, которые живут на иждивении мужчин, и сами отказываетесь у меня взять деньги! А потом и упрекнёте в том, что... фу, даже говорить не хочу.
- Это дружеский жест, Ника, а совсем не... и как вам самой не стыдно!
Я упрямо помотала головой.
- Ни капельки мне не стыдно, - сообщила я. - Ни вот капельки, ни столько, ни полстолечка. (Стыдно было, конечно, ужасно.) А вы тоже хороши! Стали мне тут про 'животные желания' рассказывать и всякую толстовщину развели. Вы уж определитесь, сударь, я для вас советская девушка или нет. Если советская, так я и знать про это ничего не знаю.
- Дело хозяйское.
- Вы и в самом деле неженаты? В двадцать-то семь лет? Не подумайте, просто не хочу, чтобы возникли недоразумения и чтобы ваша жена меня забрасывала гневными письмами за то, что я вас пригласила домой по доброте душевной.
- Я едва не женился два года назад, но это долгая история.
- Конечно, я вас не могу заставить рассказывать...
- А там, по сути, и рассказывать нечего: дамочка была вот вроде вашей Снежаны.
- Анжелы. И она, конечно, в вас 'разожгла' все ваши 'животные желания', как вы назвали, и вы 'поскользнулись'. (Очень, очень мне не нравилось как я говорила, но ничего я почему-то не могла с собой поделать! Август как и не замечал моей почти нарочной грубости.) Так, а почему не женились, всё-таки?
- Я благодарен другу, он меня спас.
- Пожертвовал собой, значит?
- Да нет, он её банально соблазнил, а жениться он даже не собирался.
- По вашей просьбе? И вам после этого не совестно ещё упрекать женщину в том...
- Нет, не по моей, по своему личному хотению.
- И вы так легко об этом говорите? - воскликнула я совсем другим тоном. - Бедный...
- Я не жалуюсь, Ника. Я и не собирался рассказывать эту историю, вы из меня сами почти силком вытащили.
- И неужели... - Я набрала воздуху в грудь. - Неужели во всём Новосибирске не нашлось ни одной порядочной девушки?
Август равнодушно пожал плечами.
- Я много работаю, - сообщил он вместо ответа. - Да и не думаю, что представляю из себя такую уж выдающуюся личность, чтобы девушки мне вешались на шею.
- Кому другому это расскажите... Чем вас так привлекла эта вышка, что вы даже остановились? (Я имела в виду вышку высоковольтной линии.)
- Тем, что стои́т почти рядом с домом: посмотрите, расстояние меньше трёх метров.
- Ну да, - пожала я плечами. - Наверное, нарушение. Зато ориентир хороший для гостей. Мой дом - не этот, а следующий, в глубину.
- Наверное, для здоровья не очень полезно такое соседство...
- Что, критикуете наш советский строй? - Так как мой спутник не отвечал, я поглядела на него сама и расхохоталась от души: такое у него было в этот момент лицо. - Чтó вы как серьёзно восприняли? Я не из этих самых, не из 'ортодоксов', как их называет Солженицын.
- Вы и Солженицына читали, милая барышня?
- Не смейте меня называть барышней, а то точно однажды получите сумочкой... Конечно, читала. Я много читаю самого разного, а еще больше хочу прочесть, узнать, открыть, Август! Я молодая, а жизнь впереди большая и чудесная.
IX
На кухне я выложила из авоськи на стол всё купленное и замерла, не зная, с чего начать. Август пришёл мне на помощь
- Можно я сам приготовлю? - предложил он. - Только выдайте мне сковородку, ножик, доску разделочную.
- Вы гость, мне неловко...
Моё колебание он истолковал в свою пользу и, сняв с крючка фартук, уже повязал его вокруг себя. Я, вздохнув, подчинилась. (Это был вздох облегчения, конечно: хотя бы сама не опозорюсь.)
- Мой отец тоже обычно для себя сам готовит, - призналась я. - Та из меня ещё хозяйка... Я схожу смою тушь для ресниц, вы не против, Август?
В этой 'туши' была хитрость, которую я осознала только задним умом. Если 'смою тушь', значит, не беспокоюсь о том, какое женское впечатление произведу, не стремлюсь, выходит, его завлечь и пробудить 'животные желания', веду себя как порядочная девушка. Да и даже проще: значит, отношусь к нему по-дружески, по-товарищески, и не возникнет между нами ненужной неловкости. (Где-то на краю сознания пробежало: 'Как я всё же додумалась пригласить незнакомого мужчину домой?')
Август кивнул, ловко очищая картофелину.
- Вам и вообще в вашем возрасте не стóит пользоваться макияжем, - пробормотал он.
Поднял голову, поймал мой возмущённый взгляд (девочка я для него совсем, что ли?!), улыбнулся, положил ножик, вытянул вперёд раскрытые ладони:
- Всё, всё! Ни слова поучений с моей стороны больше! Пользуйтесь чем хотите, хоть кольцо вставьте в нос.
- Кольцы... кольца то есть (как глупо оговорилась!) женщины носят в ушах, а не в носу, если вы не знали.
- Отчего, некоторые и в нос вставляют.
- Ну, это вы где-нибудь про папуасов увидели в 'Клубе путешественников' с Сенкевичем, про кольцо в носу и косточку в ухе. Не буду вам мешать!
