Маризе исполняется тридцать два, когда рождается Максвелл, а Иззи наносят её первую ангельскую руну. Доверие к Лайтвудам возвращается, они возглавляют Институт в Нью-Йорке и готовят Алека к наследию этого главенства. Александр, к слову, подает большие надежды: он сдержан, умен, настойчив, он много читает и очень осведомлен, а ещё превосходно справляется с оружием, особенно с луком. Мариза гордится сыном, потому что он унаследовал от них эту идеальность.
Маризе исполняется тридцать восемь, когда они с Робертом и Максом возвращаются управлять в Идрис, куда их отсылает Конклав. Председатель доверяет Алеку, поэтому тот остается с братом и сестрой в Нью-Йорке, возглавляя местную армию нефилимов. Спустя несколько месяцев порознь Мариза чувствует, как её уверенность в том, что она хорошая охотница, трещит по швам. Это происходит в тот самый день, когда они с Робертом возвращаются в Институт, чтобы проследить за происходящим, а именно появлением некой Клэри, вроде как дочери Валентина. Мариза смотрит на собственных детей и не узнает их, потому что они успели натворить делов, а ещё её дочь выглядит как проститутка, приемный сын не отрывает глаз от объявившейся рыжей девчонки, и только Алек всё так же рассудителен и сдержан, вот только постоянно прячет взгляд, но сейчас не до этого. Мариза смотрит на Изабель, на её губы, покрытые вульгарной красной помадой, на её платье, которое и платьем-то не назовешь, так, клочок прозрачной ткани. Она смотрит на Джейса и буквально слышит его участившееся рядом с Клэри сердцебиение, а затем проходит мимо Алека и вдыхает странный сандаловый запах от него, но не придает этому значения. Мариза не такая уже и хорошая охотница, потому что хоть и всего лишь на мгновение, но она завидует Иззи и Джейсу из-за того, что те могут испытать на себе эту нотку юношеского бунтарства. Возможно, она бы тоже хотела надеть такое платье и шпильки, а ещё разрешить себе влюбиться, это ведь нормально для примитивного, учитывая, что нефилимы только наполовину носители ангельской крови (?).
Мариза понимает, что она плохая охотница, когда её сын, надежда всей её жизни, её единственная гордость, срывает собственную свадьбу. Она уже была готова смириться с тем, что Бранвелл станет её невесткой, но не ожидала увидеть поцелуй Алека с чёртовым Магнусом Бейном. "Хватит", — говорит ей сын, проходя мимо, и Маризе кажется, что, может, действительно хватит держать всё под контролем, а (?). Начинается война с Моргенштерном, у Валентина Чаша и Джейс, и никогда ещё ей не было так страшно. Мариза из последних сил пытается оставаться хорошей охотницей, несмотря на связь Иззи с неким благим и позор Алека. Роберт тактично молчит, это её раздражает и нервирует, особенно то, что её муж не пытается помочь ей хоть что-то изменить. Мариза ненавидит нежить всей душой, особенно треклятого Бейна — яркого, с плохой репутацией и длинным язвительным языком. Этот маг умудряется спасти раненого Макса, он буквально вырывает её младшего сына из цепких лап смерти, тратя почти всю свою магию и заваливаясь набок, в объятия Алека. Мариза сдержанно шепчет "спасибо" этому несносному азиату, потому что это меньшая благодарность, которую может выразить мать за спасение собственного ребенка.
Маризе исполняется сорок, когда война заканчивается и Валентин наконец-то убит. Конклав неожиданно меняет свои взгляды, толерантность прёт во все щели, заключено новое Соглашение, межрасовые и однополые браки разрешены, а ещё в процессе сложного ритуала уничтожения Чаши возникает побочное действие — фейри, оборотни и нефилимы обретают бессмертие, а демоны окончательно истреблены. Мариза не понимает происходящего, всё ещё пытаясь быть хорошей охотницей, но чувствует, что получается ой как плохо. Она никак не может воспринять то, что теперь охотники остались без работы, что она, её муж и дети теперь бессмертны, что долг и закон утратили любой смысл, и она понятия не имеет, что теперь делать с этой вечностью в своём распоряжении.
Когда Иззи заявляет, что Мелиорн сделал ей предложение и она хочет познакомить их, Мариза только демонстративно фыркает. Роберт бесхарактерно, по её мнению, пожимает плечами и предлагает организовать семейный ужин в ближайшее воскресенье. Когда Мариза спрашивает мужа, какого он вообще творит, тот лишь смятенно улыбается и говорит, что времена меняются и у них нет другого выбора, как подстраиваться под эти изменения. Она саркастично хмыкает, Роберт всегда был чересчур добр и отходчив, ей никогда этого не понять.
Мелиорн совсем не нравится Маризе, вот только её никто особо и не спрашивает. И дело уже совсем не в острых эльфийских ушах и синих прядях в волосах этого фейри. Этот благой умен, хитер и галантен, она ставит ему несколько вопросов во время ужина, и мужчина уклончиво отвечает, потому что фейри не умеют лгать, но вполне могут вилять. Мариза мысленно дает Роберту подзатыльник, когда тот вполне дружелюбно хлопает будущего зятя по плечу и спрашивает: "И что, ты и вправду любишь нашу дочь?". Мелиорн впервые за весь вечер поднимает взгляд и честно отвечает: "Больше жизни, мистер Лайтвуд". Мариза не теряет надежды сберечь статус хорошей сумеречной охотницы, всё же у её дочери спорная репутация, но есть же ещё Джейс и Алек, подрастает Макс.
Джейс объявляет о помолвке с Клэри прямо на свадьбе сестры и этого фейри. Мариза чувствует, как надежда угасает с каждой секундой, потому что по иронии судьбы её пусть и приемный, но сын женится на дочери Валентина. Роберт сокрушенно качает головой и говорит, что, возможно, нагрянуло время искупать их грехи. Мариза всей душой хочет, чтобы хоть кто-то из их детей остался продолжением тех крупиц от гордости их фамилии. Она отбывает с мужем в Идрис сразу после свадьбы Джейса и Клэри.
Маризе исполняется сорок два, когда она понимает, что она плохая охотница и, кажется, ей придётся уже наконец-то смириться с этим. У неё двое внуков, которых она видит слишком редко, потому что это ведь необязательно (?). И если быть честным, то они с Робертом чаще навещают Джейса, Клэри и их маленького сына-нефилима Габриэля. Иззи с Мелиорном совсем не обижаются, когда к ним заезжает только отец. Роберт широко улыбается мелкому Джасперу и треплет его островерхие ушки, отчего ребенок заливисто хохочет и пытается ухватить дедушку за галстук. Мариза во время нечастых встреч с дочерью, пытается не смотреть на внука, потому что когда-то она была хорошей охотницей, которая ничего не чувствовала. А сейчас в груди щемит от умиления при виде этого ребенка со смешными ушами и синей звездой на скуле, но это ведь нормально (?).
Маризе всё ещё сорок два, и она всё ещё верит, что у Алека с Бейном это несерьезно, потому что у последнего такой послужной список любовников, что эти отношения обречены. Конклав считает её хорошей охотницей, поэтому временно отправляет в Нью-Йоркский Институт, который теперь возглавляет Александр, чтобы обсудить некоторые дела и подписать бумаги. Мариза открывает дверь своего кабинета, и в этот момент она знает только одно — меньше всего в этой жизни она хочет видеть голую задницу восьмисотлетнего мага и подрагивающие ноги своего сына, заброшенные за чужие смуглые плечи. Она пользуется тем, что её не заметили, и плотно закрывает дверь обратно, приваливаясь к ней спиной и прижимая прохладные ладони к пылающим щекам. Мариза разрывается между желанием выжечь себе глаза, чтобы забыть увиденную картинку, и желанием оторвать себе уши, в которых эхом на повторе звучит хриплое "Магнус, глубже, умоляю". Она действительно была хорошей охотницей, но сейчас она чувствует, и это в первую очередь стыд. Нет, не за сына, а за то, что увидела нечто интимное, не предназначенное для чужих глаз, которое должно было оставаться только между ними двумя. Она корит себя за то, что где-то на подсознании считает Алека и Магнуса гармоничными и, возможно, даже сексуальными вместе, но тут же гонит подобные мысли куда подальше. Мариза отлепляет от нёба присохший язык и тяжело сглатывает, делая в уме пометку заменить стол в кабинете, это ведь нормально чувствовать смятение оттого, что её сын вырос (?).
