- Что вы сейчас сделали, Арнав? – напряжённый голос моей пока ещё жены заставил меня поднять на неё глаза. И тут же отвести их – я не мог выдержать накала эмоций, которые овладевали ей, предвещая бурю. Не мог, я отсекал от себя любые чувства, как мне казалось, успешно.

- Я вас спрашиваю, Арнав Сингх Райзада! – она повысила голос, но ещё держала себя в руках.

- Я вернул тебе свободу, – невольно вырвалась правда.

- Свободу?! Вернули?!! Вы только сейчас вписали дату в контракт? Скажите мне, чёрт вас возьми!

- Это неважно, Кхуши. Завтра ты можешь уехать. Да, до конца контракта еще неделя, но… Впрочем, решать тебе. Если ты не захочешь уехать до конца недели, я поживу пока в своей квартире. Нам… мне не стоит оставаться с тобой в одной комнате. – Что я несу? Какого чёрта я говорю то, о чём думаю? Зачем ей это? Идиот! Надо срочно исправлять ситуацию, но было поздно.

- Так вы даже неделю со мной в одной комнате находиться не можете? – сделала неверный вывод Кхуши, развернув меня к себе лицом. А я и не заметил, когда отвернулся от неё. – Так, мистер Райзада?!

- Кхуши…

- Нет уж! Вы довольно сказали! – перебил меня полный ярости голос жены. – Значит, вы всё предусмотрели, да? Вы так щедры, что решили уладить все проблемы в моей жизни, да? Почему, Арнав?! Зачем вам это? Зачем вы разрушаете нашу… – Кхуши запнулась, и я впился жадным взглядом в её лицо. Она прикрыла глаза, закусив губу, удерживая какое-то слово. Что, Кхуши? Что?!

- Нашу?.. – почти прошептал я. Встряхнул, взяв за плечи, заставив её распахнуть глаза, и посмотреть на себя. Я не понимал, что она чувствует. Смущение, неуверенность, жалость? – Ну же, ответь!

- Нашу семью! – выпалила она, скидывая с себя мои руки за секунду до того, как они опустились сами. Я едко усмехнулся, вызвав очередные всполохи ярости в её глазах.

- Кхуши, всё решено. Всё должно быть так, как будет, а не так, как есть, – смутно выразил я очевидное.

- Замечательно! Тогда я уйду прямо сейчас! – она швырнула на стол контракт и бросилась к шкафу, доставая оттуда сумку и запихивая в неё первые попадавшиеся под руку вещи.

- Ты никуда сегодня не пойдёшь! – прорычал я, в два шага уничтожая расстояние между нами и, обхватив её за талию, поднял на руки и донёс до кровати, с трудом заставив выпустить из своих объятий любимую девушку.

- Вы мне больше не муж! – снова взвилась с кровати сумасшедшая, делая ко мне шаг и упираясь указательным пальцем мне в грудь. – И больше не можете мной распоряжаться! – Она попыталась обойти меня, но я снова сомкнул руки на её талии, не выпуская из объятий.

- Ещё муж, Кхуши Кумари Гупта Сингх Райзада! – я сам не узнавал свой голос, с трудом выталкивая слова через пересохшее горло. Горечь потери рождала желания утверждения. Я хотел её, прямо сейчас… Когда рушился наш мир. Я хотел её, как никогда. – Ещё одно слово… – остатки самообладания покидали меня, растворяясь в бунтарски прищуренных глазах и учащённом дыхании разозлённой до предела девушки.

- И что вы мне сдела… – Она не договорила. По чисто техническим причинам. Сложно разговаривать, когда на тебя обрушивается ураган, сжимая в объятиях, впечатывая в себя… Я отпустил себя, позволяя рукам, губам ласкать свою женщину, которая совсем скоро уйдёт, перестанет быть моей. А она сопротивлялась изо всех сил, кусая мои губы, пытаясь отпихнуть меня слабыми руками. Разве я мог отпустить? Как я смог отпустить?

Покорить, ещё раз, последний. Я стал воплощением страсти, лаская её тело жадно, яростно, так, как было необходимо ей. Так, как изнемогал я. Сопротивление угасло, превратившись в такие же ответно-смелые, обжигающие ласки. Я отшвырнул ногой столик, который непонятно как очутился между нами и кроватью, опуская на неё свою желанную, накрывая собой выгнувшееся навстречу тело жены.

Она всхлипнула, и я замер, испугавшись, что сделал ей больно. Попытался отстраниться, но крепко обвившиеся вокруг моей шеи руки Кхуши только сильнее притянули меня к себе. Прикосновение влажной от слёз щеки к моей потушило ураган, рождая щемящую нежность, пропитанную предчувствием вечной тоски по… единственной, которая могла бы быть женой.

Я положил ладонь ей на щеку, стирая большим пальцем дорожки слёз, вглядываясь в её глаза, теряясь в непонятных эмоциях. Она судорожно вздохнула и потянулась навстречу, касаясь моих губ нежным поцелуем. Я вернул ей его, скользнул руками по тонкой ткани сари, и чуть отстранился, продолжая целовать её губы легко, мягко. Она подалась за мной, позволяя сминающим ткань рукам освобождать своё тело моим глазам. Я прервал поцелуй, спускаясь ласкающими движениями языка по шее, прикусывая мочку уха, ловя вздохи удовольствия – я знал её тело, наслаждался непритворным откликом на каждую мельчайшую ласку, на едва заметное прикосновение…

И ощутил напряжение. Она словно застыла, превратившись из разгорячённой девушки в живую статую. Я выпустил её из рук, судорожно пытаясь вынырнуть из омута затягивающих эмоций. Это ничего не изменит. Сделает только больнее. И она поняла это. Понял и я. Сел на кровати спиной к ней, потёр руками лицо, собираясь с духом. Надо уйти, я не в состоянии сдерживать себя. Я не выдержу ночь рядом с ней. Встал, так и не поворачиваясь к ней, торопливо оправил одежду. Ну, Арнав. Вперёд.

Шаг к двери. Ничего сложнее. Никогда.

- Арнав…

Я замер. Я слышал в её голосе слёзы. Почему, Кхуши? Ведь не тебе больно. Ведь не ты выдираешь из сердца часть себя. Почему?

Ещё шаг.

- Если ты сейчас уйдёшь, я тоже уйду… – Её голос сорвался на хриплый шепот.

Я знаю, Кхуши. Знаю, и поэтому…

Снова шаг.

Осталось открыть дверь. И закрыть её.

- И никогда не вернусь в Шантиван… – Тихий голос жены, с трудом выдавливающий слова, звучал громче грохочущего водопада, вбивая в меня осознание расставания.

Да. Именно за этим я делаю эти чёртовы шаги.

Сухой щелчок замка. Я замер на секунду, впитывая её присутствие в своей комнате, в своей жизни, в своём сердце. И закрыл дверь, торопливо сбегая по лестнице, вырываясь в царившую на дворе ночь.

Нет, я никуда не уеду, Кхуши. Не сегодня. Сегодня я буду сторожить тебя, чтобы ты не сорвалась из дома, ведомая своей гордостью. Сегодня меня ждёт мой автомобиль, припаркованный так, чтобы я мог видеть единственный выход из Шантивана. И у меня будет целая ночь на то, чтобы убедить себя, что я всё сделал правильно. Чтобы поверить, что то, что я видел в твоих глазах, не было любовью. А было…

- Чем было, Арнав? – шепнуло еле бьющееся сердце.

- Чем было? – прошептал я в пространство, рассматривая свои руки, судорожно вцепившиеся в руль автомобиля, в который я умудрился сесть, даже не заметив этого.

Но пространство – не ты, Кхуши.

И оно не ответило мне.

====== Глава 63. Радость и ещё одна радость. ======

Кхуши.

Странное оцепенение, овладевшее мной, помогло взять себя в руки. Где-то далеко, за стеной, которой оно огородило меня, рыдала душа, скатываясь в беспросветность. Я же на удивление спокойно встала с кровати и подошла к зеркалу. Сухие глаза выплёскивали в реальность боль, в которую погружаться мне было никак нельзя. Не сейчас. У меня будет время утонуть в ней с головой. У меня будет все время мира.

Рука легла на прохладную поверхность зеркала. Никаких мыслей в воцарившемся в голове безмолвии не было. Только знание того, что нужно делать. Так и не одёрнув полусорванное с тела сари, я отошла от зеркала, поставила на место перевернутый столик и подняла отлетевшую в угол сумку. Процесс сборов не занял много времени – я брала только своё. Так. Деньги… Я растеряно села на край кровати. У меня было немного наличности в кошельке, их мне хватит на проезд до Лакхнау, но мне нужно было вернуть Арнаву деньги за ноутбук, одежду и телефон. Значит, мне предстоит дождаться утра и заехать в банк, чтобы снять наличность со счёта. Первая связная мысль, появившаяся в голове, позвала с собой сотоварок, и теперь мельтешение в голове обрывков того, что нужно сделать, обрушилось приступом головной боли. Чуть качнувшись от накатившей слабости, я встала и достала из сумки зачем-то уложенный в неё комплект дорожной одежды. Принять душ, одеться, спуститься на кухню, заварить чай… Очнулась я только тогда, когда положила в высившуюся передо мной на большом блюде горку джалеби последний хрустящий завиток, преломлявший в капельках сиропа первый ворвавшийся на кухню солнечный луч. Ну, надо же… – удивлённо посмотрела я на дело своих рук. Как давно я не выплёскивала напряжение и боль в готовке своих любимых сладостей. Посмотрев на горку золотистого лакомства, я решительно достала контейнер и уложила большую часть с собой, оставив немного для хозяев дома. Повернулась к кружке с уже давно остывшим чаем и замерла – около неё стояло небольшое блюдо с меньшей горкой джалеби. Мне не надо было пробовать, чтобы понять, что я готовила и для Арнава. Грустно усмехнулась, благодаря Богиню за эмоциональную пустоту, всё ещё державшую меня в реальности. Залпом выпила давно остывший чай и, решительно вонзив зубы в одну из завитушек, подхватила контейнер и пошла в комнату – я вспомнила про банкоматы, где вполне можно снять деньги в любое время суток. Поставив сумку с собранными вещами у входа, я проверила одно из отделений кошелька, где я когда-то давно спрятала листочек с записанным долгом и, убедившись, что эта сумма мне вполне по карману, вышла из дома. Раннее утро радовало только одним – тишиной. Я почти дошла до будки охраны, когда глаза ослепил солнечный блик, отразившийся от замеченного краем глаза предмета. Я обернулась – зеркало, это всего лишь зеркало… на машине Арнава. Что?! Он же уехал… вчера. Негнущиеся ноги медленно сокращали расстояние, притягивая меня как магнитом к красавцу-джипу. Я наклонилась к водительскому окну, загораживая руками солнце, всмотрелась в салон. Откинув голову на подголовник кресла, и, вцепившись руками в руль, спал мой почти бывший муж. Я заторможено вглядывалась в напряжённую складку между бровей и застывшие в горькой усмешке губы. Почему он тут? Зачем? Боль наливалась силой, там, за стеной, угрожая прорвать спасительную плотину безразличия, и я поспешно отшатнулась от машины. Я не могу сейчас думать и чувствовать, не могу. Мне всего лишь надо делать то, что должно. Торопливые шаги отдаляли от меня того, кто был мне дороже света. Того, кто навсегда погрузил меня во тьму. Нет! Я прикусила губу, сдерживая подбиравшийся поток слёз.