Я закрыл обе двери – и входную, и ведущую на балкон, задернул плотно шторы, не давая шанса увидеть, что происходит в комнате, и присоединился к жене. Только растянувшись на кровати, и привычно-уютно устраивая сонно прильнувшую ко мне жену в объятиях, я ощутил чувство полной гармонии, которое подспудно развивалось во мне, пока мы жили с ней вдвоём. Мысли о приобретении нам отдельного жилья и даже рисовавшийся сонным воображением уютный дом, так похожий на оставленный в Англии, кружили в голове, убаюкивая своим теплом и спокойствием. Я сильнее притянул Кхуши к себе, и под её мерное дыхание незаметно уснул.

Ужин проходил в достаточно спокойной обстановке. Паяль еще не вернулась. Кхуши засыпали вопросами нани и Анджали, расспрашивая как о Лондоне, так и о новом семейном владении. Кхуши переключила их внимание на красоты парка Кью, рассказывая с вдохновением и искренней улыбкой. Да, их место встречи с Тери запало ей в душу. Я улыбнулся искренности её эмоций, спрятав улыбку за бокалом с водой и, отведя от жены взгляд, наткнулся на жадный взгляд Шьяма, который, судя по всему, только вошёл и, стоя за колонной, практически пожирал её глазами.

- Шьям! – Анджали заметила мужа и торопливо поднялась, шагая ему навстречу. Вся душа сияла в её глазах, но он смотрел, что-то приторно-ласково отвечая жене, только на Кхуши. Я сжал бокал до хруста в суставах. Кхуши отвлеклась от разговора с нани, и, едва бросив холодный взгляд на Шьяма, чуть коснулась моей руки, привлекая внимание.

- Арнав, передай, пожалуйста, дал.

Я очнулся и перевёл взгляд на жену. Она вопросительно приподняла брови и кивком указала на необходимое ей блюдо. Я передал его, краем глаза наблюдая за тем, как сестра усаживает зятя напротив меня и накладывает его любимые блюда. А он не мог оторвать взгляд от моей жены…

Я взглянул на Кхуши, чуть отстранившись, и замер, разглядывая её как в первый раз. Она выглядела великолепно. Короткий, но глубокий сон пошёл ей на пользу, убрав залегшие было под глазами тени. Она уже привычно, за считанные минуты, соорудила элегантную причёску, оставив, как всегда, массу волос распущенной, но обрамив лицо несколькими небрежно сколотыми локонами, подчёркивая его одухотворённую красоту. Бриллиантовый гарнитур, из купленных мной ранее, который я практически заставил её одеть, подсвечивал нежную кожу, а лёгкий макияж заставлял всматриваться в танцующие искорки медовых глаз. Сари, опять же из новых, великолепно обволакивало фигурку. Умение владеть своим телом сказывалось в горделивой осанке, полных изящества движениях рук, которыми она в этот самый момент наполняла мою тарелку любимыми мной блюдами. Безупречна. Я шумно вдохнул, поняв, что почти не дышал, рассматривая свою красавицу. Кхуши взглянула на меня, и чуть улыбнулась уголками губ, задержав взгляд на моих губах, а после – явно смущённо потупившись. Я был уверен, что она вспомнила, чем закончился наш последний завтрак в домике на озере. Память с готовностью развернула перед глазами горячие картинки такого чудесного утра. Желание прикоснуться, обнять пришлось унимать силой воли – мы больше не были наедине. Голос Шьяма разрушил воспоминание, накрыл его серой и вязкой хмарью:

- Шурин, Кхуши… – его голос дрогнул на имени моей жены. Почему этого никто не замечает? – Как съездили, отдохнули? Не устали друг от друга? Мы тут все скучали по вам.

Я взглянул на улыбавшегося Шьяма, и, мгновенно собравшись, нанёс ответный удар.

- Отлично, зять, спасибо. Видишь, у всех влюблённых медовый месяц, а у нас с женой – два. – Шьям разозлился так, что губы побелели, но он взял себя в руки, что-то вежливо ответил на очередной вопрос моей сестре, и вернул взгляд ко мне, собираясь парировать, но я продолжил, опередив его на секунду, – а как ты, зять? Понравились ли тебе красоты Лондона? Почему же ты не заехал к нам с Кхуши в гости? Сестра передавала, что ты планировал нас навестить… – Я сделал театральную паузу, с удовлетворением наблюдая за наливавшимися кровью глазами соперника, и продолжил, – ах, прости, ты вроде как вынужден был покинуть город? Срочное дело? – я поднёс к губам бокал, скрывая от окружающих жёсткую ухмылку.

- Да… шурин, – Шьям практически выплёвывал слова, теряя обычно присущую ему бдительность, – дело…

Дуэль напряжённых взглядов прервала Анджали, начав рассказывать мужу, да и всем остальным о своих планах по празднованию дня рождения Паяль, которое наступало на следующей неделе. Кхуши с удовольствием включилась в обсуждение подарков и планируемого украшения дома, умудрившись вовлечь в это даже ворчавшую тётю, которая, однако, пока была задобрена подаренными от нас с женой драгоценностями. Я словно наяву видел, как тётя, не заморачиваясь сочетанием несочетаемого, обвешивается различными колье и собирается навестить подруг, хвастаясь европейскими брендами.

Шьям опустил глаза в тарелку, поддакивая сестре, и бросал исподтишка на меня злобные, полные затаённой ненависти, взгляды. Я хмыкнул – пусть лучше смотрит на меня – с ненавистью, чем на мою жену – с жадностью.

Ужин подходил к концу, когда слуга доложил, что меня ожидает посыльный. Я торопливо проглотил сок, и направился к входной двери. Надеюсь, это именно то, чего я жду. Расписавшись в получении, я нетерпеливо разорвал конверт. На руку мне выпала связка из двух ключей. Именно то. Удовлетворённо улыбнувшись, я пролистал бумаги, и, удостоверившись в их полном соответствии требованиям закона, я кое-как сложил содержимое обратно в конверт. Надеюсь, мой теперь наконец-то завершённый подарок вызовет счастливую улыбку на лице моей жены, хотя, зная Куши, это скорее всего вызовет слёзы, но я был уверен – счастливые...

Кхуши.

Я наконец-то расслабилась, с удовольствием включившись в беседу по поводу дня рождения Паяль. Мне было приятно, что к празднику готовятся основательно, с размахом. А еще приятнее было то, что Акаш сказал, что после праздника они сразу уедут отдыхать с Паяль в Мумбаи. На две недели, вдвоём. Тётя привычно нахмурилась, но, судя по всему, дебаты на эту тему успели отгреметь, и Акаш сумел одержать верх. Ну, надо же… Я порадовалась за сестрёнку. Акаш стал более уверенным, на какие-то доли мгновения напомнив мне Арнава.

Арнав? Я растеряно огляделась. Он успел выйти из-за стола незамеченным, хотя я была уверена, что это невозможно. Я взяла стакан с манговым соком, уже привычно улыбнувшись забавному воспоминанию, и вздрогнула, услышав голос Шьяма, липкой паутиной коснувшийся сознания.

- Кхуши, передайте, пожалуйста, ананасы.

Я покосилась по сторонам, но все, как назло, были увлечены планируемым праздником, а Шьям, пожирая меня раздевающим, абсолютно откровенным взглядом, и, протянув подрагивающую руку, ждал. Тарелка с ненавистными ананасами, как назло, стояла около меня. Пообещав себе больше никогда не садится рядом с этим сочным фруктом, я с неохотой подхватила тарелку, протягивая её зятю. Тот принял у меня её, накрыв мои пальцы влажной ладонью. Меня передёрнуло от отвращения, и я не смогла сдержать брезгливой гримасы. Поспешно отобрала руку, схватила салфетку и неосознанным движением начала тереть пальцы, стараясь уничтожить его прикосновение. Едва слышный шепот Шьяма – Кхуши – заставил меня поднять голову, и я буквально налетела на бешеный взгляд Арнава, которым он смотрел на зятя. Спустя несколько секунд он выдохнул сквозь зубы и перевёл взгляд на меня. Опаливший меня холод был, я это почувствовала, остаточным явлением от накрывших его не по моему поводу эмоций. Он стоял, не двигаясь, задумчиво разглядывая меня. Я нервным движением отложила салфетку и сцепила руки, отводя глаза.

- Кхуши, пойдем.

Я вздрогнула. Он уже был около меня, предлагая руку. Я оглянулась. Слуги уже уносили кушанья, а обсуждение праздника лениво затихало.

- Извините нас, – обратился Арнав, преимущественно к бабушке и Анджали, – мы хотели бы отдохнуть. Перелёт был утомительным, мы устали, – и, едва дождавшись разрешения нани, он нетерпеливым движением отодвинул мой стул, помогая встать из-за стола.