Не выдержав, я резко встала, чуть не опрокинув стул, и подошла к окну, открывая створку, чтобы впустить прохладный вечерний воздух. Непрошеная суетливость движений просто кричала о моем лишь кажущемся спокойствии. Вдохнула поглубже, насыщая легкие кислородом, пытаясь восстановить внутреннее равновесие. Извиняюще улыбнулась на его вопросительный взгляд, пояснила свои действия:
- Душно. – Снова села за стол, хотя сейчас я бы с удовольствием сбежала от него на другой конец мира. Ну почему он молчит?!
Снова отпила глоток нимбу пани, нехотя сжевала кусочек лепешки.
- Кхуши, – он нахмурился, рассматривая меня уже иначе, изучающе. – Ты похудела. И бледная совсем. Ты тут вообще ешь что-нибудь?
Его вопрос в повисшей тишине застал врасплох, я едва не подпрыгнула на стуле.
- Д-да, – ответила, чуть запнувшись. Собственно, я ела только тогда, когда меня кормили. Но говорить ему об этом не собиралась.
- О, правда? – он изогнул бровь, хмурясь, – Твоя кожа стала совсем прозрачной. И бледной. Где твой румянец?
Желудок в этот момент решил поддержать мужа, издав жалобное бурчание.
– Предатель, – прошептала я ему еле слышно, и всё-таки решилась поднять взгляд на Арнава.
Он хмыкнул и неодобрительно качнул головой. Сполоснул руки в невысокой пиале с лимонной водой, тщательно вытер их. Неторопливо переставил стул почти впритык к моему, взял чистую тарелку и наложил большую порцию палао. Подвинув к себе тарелку с лепешками, оторвал от верхней кусок, зачерпнул рис с овощами и поднёс к моему рту. Почему-то удивившись такому простому действию, я открыла рот, покорно принимая еду. Арнав усмехнулся, и повторил процедуру, дождавшись, когда я проглочу первую порцию.
- Арнав, я сама. – Теплое чувство его близости обволакивало, успокаивая и будоража одновременно. Древесный парфюм, звучащий низкой нотой так близко, согласно резонировал с нарастающим возбуждением внутри меня.
- Угу, – кивнул он, отламывая очередной кусок лепешки и приправляя его палао. – Рот открой.
- Всё, я сама, Арнав, – уже настойчивее сказала я, прожевав предложенное.
Он не стал спорить, согласно кивнув, но остался сидеть рядом со мной, наблюдая за тем, как я ем.
Пока я с трудом поглощала поздний ужин, он решил попробовать миндальный кулфи, предварительно уточнив наличие в нем сахара. Получив отрицательный ответ, углубился в поедание десерта, демонстративно смакуя его. Я против воли улыбнулась, спрятав улыбку за очередным куском пури. Арнав пытается расслабить меня? Я понимала, что он чувствует моё напряжение, и хотела бы, да не могла взять себя в руки.
С трудом доев слишком большую для меня порцию, я взяла в руки опустевший бокал. Надо было создать хоть какую-то видимость действия, потому что тишина все больше сгущалась, свивая вокруг нас плотные кольца. Я не имела ни малейшего понятия, как изменить эту атмосферу, похожую на затишье перед бурей. И что делать дальше – я тоже не представляла. Время позднее, Арнав весь день пробыл в дороге. По логике, надо идти спать. Но…
- Кхуши, ты нервничаешь, – он не спрашивал, утверждал.
Я вскинулась, услышав его голос, прервавший жаркие картины, так реалистично стоявшие перед глазами. Раньше бы я залилась краской, но сейчас просто поставила на стол стакан и слегка оттолкнула его, вставая.
- Нет. Совсем нет. – А врать я по-прежнему не умею, – чувствовала я в произнесенной слишком высоким голосом откровенную фальшь.
- А врать ты не умеешь. – повторил Арнав мои мысли, не сводя с меня непроницаемого взгляда. Он казался абсолютно спокойным, но и я тоже достаточно хорошо узнала его. Залегшая в уголке рта маленькая складка, прищур глаз, напряженные руки, перебиравшие столовые приборы, теперь лежавшие перед ним в хаотичном порядке – все говорило о том, что и он напряжен, хоть и тщательно скрывает это от меня.
Он продолжил, не дождавшись от меня подтверждения очевидного:
- Пойдем спать, день был долгим. – И поднялся со стула, беря меня за руку, вынуждая встать вслед за ним.
Он так легко ориентируется в незнакомом месте, – занимала я свою голову мыслями, стараясь отвлечься от мурашек, устремившихся от наших переплетенных пальцев рук по всему телу. Уже не страх, не напряжение, непонятная паника подступала к границам сознания, угрожая выплеснуть накопившиеся эмоции на Арнава. А он… Он не вел меня за руку, а тащил, словно на буксире. Почти как тогда, в день нашей свадьбы. Боль воспоминаний захлестнула меня как раз тогда, когда он завел меня в комнату и закрыл дверь, перекрывая собой пути к бегству.
Он не медлил, твердо зная, чего хочет, и кратчайшим путем стремясь получить желаемое. Вдох – и он рядом со мной, выдох – и его руки обхватывают лицо, приподнимая его навстречу своему, вдох – жадные губы покрывают поцелуями мое лицо, быстро, стремительно. Выдох – и я… Я оттолкнула его.
- Нет, Арнав. – тело дрожало, требуя ласки. Голос отказывался произносить эти слова, выдавая отказ еле слышным хриплым шепотом, но я упрямо повторила, увереннее. – Пожалуйста, нет. Не сегодня.
Арнав.
Я наблюдал за Кхуши во время ужина, пытаясь понять и узнать новые нотки, появившиеся в характере и внешности девушки. Она изменилась. И внешне – выглядела более изящно, более утончённо. И, самое главное, внутренне. В глазах мелькали оттенки с трудом распознаваемых чувств, собственно, она и взгляда-то моего избегала, не давая возможности понять, вникнуть в суть изменений.
И все же, чем дольше я наблюдал, тем находил все больше и больше отличий от той девчонки, которая несколько месяцев назад стала моей женой, даже от той, что уехала от меня в Италию.
Она о чем-то спрашивала, я что-то кратко отвечал. И все это время изучал её. Она похудела, пропал здоровый румянец. Умелый незаметный макияж. Шикарное, подчеркивающее фигуру, платье. Я старательно отводил глаза от смелого для Кхуши декольте, так заманчиво обнажающего ключицы и плечи, которые я ласкал совсем недавно… Relax!..
Необычная прическа – ей идет, очень строгая осанка. Даже сидя за столом, она не расслабилась. Это удивило меня. Она занималась дефиле? Я мог распознать причины такого изменения, привыкнув за долгое время управления корпорацией к мельтешащим перед глазами моделям. Но Кхуши? Зачем, для чего?
Вопросы множились… Я снова порадовался отсутствию Тери. У меня будет время все выяснить.
Кхуши нервничала. Я ясно это видел, но никак не мог уловить природу этого чувства. Во мне же, соревнуясь между собой, пылал целый костёр чувств, но главенствовало в них нетерпение.
Я хотел увидеть ее взгляд, обращенный на меня. Хотел увидеть искреннюю, прежнюю, солнечную улыбку. Хотел, чтобы в ней снова появилось то умиротворение, которое так убаюкивало меня, растворяя все заботы дня, когда я возвращался с работы. Хотел её… желания, нежности, огня.
Она же словно отдалилась от меня, сосредоточенно выстраивая стену пустых слов между нами. Даже когда она смотрела на меня, я не мог уловить её взгляд. Почему? Обида, злость – но она никак не проявила их. Так почему? Этот вопрос терзал меня в то время, что я, действуя по наитию, пытался расслабить ее, снова приучить к своему присутствию.
Когда я кормил Кхуши, я уловил отблеск вернувшейся улыбки, но он был так краток, так быстро погас, не успев подарить радости обретения, не вернув её мне.
…К чёрту! Мое терпение было на пределе. Есть простой способ, самый желанный способ вывести её из этого состояния. Я вёл её в комнату, не осознавая, насколько ускорил шаг. Было больно и неправильно чувствовать тепло руки любимой девушки, и понимать, что она не рядом, не со мной, а так далека, словно километры, разделявшие Лондон и Фьезоле, все ещё стояли между нами.
… «Нет!» Она ударила меня этим словом. Ударила и выбежала из комнаты, как спешащий скрыться преступник. Я застыл на месте, пытаясь удержать холод, разливавшийся внутри меня. «Нет!» Запустил пальцы обеих рук в волосы, пытаясь собраться, вырваться из круга подозрений, торопливо занимающих место надежды на взаимность, распадающейся на лоскуты из-за одного короткого слова. Нет, не верю! Возможно, Кхуши и не любит меня, но определенно какие-то чувства у неё ко мне есть. Она же сказала, что ей было больно, когда она думала, что я изменил ей с Эльзой. Значит, причиной её поступка было что-то другое.
