С точки зрения стратегической геополитики речь Владимира Путина на заседании «Валдайского клуба» в Сочи выглядит вполне обоснованной и подкрепленной убедительными примерами. Это типичный подход в рамках Realpolitik, которая предусматривает, что единственная задача государства – не позволить другим поставить под угрозу свою безопасность и зоны влияния.

Обвинения в адрес США, что они зарвались, насаждая повсюду свои представления о том, как должны жить другие, справедливы. Впрочем, это вообще слабое место американской политологии: она не желает принимать во внимание различия менталитетов и систем ценностей, а также тот факт, что общества находятся на разных этапах развития. Американцы почему-то считают, что все способны перенять их модель как универсальную и наилучшую. Такие колоссальные провалы, как обнаружившаяся неспособность сотен тысяч австралийских аборигенов хоть как-то вписаться в рамки «современной реальности», попросту остаются «незамеченными». Игнорируются также хаос и агрессия, которые наступили в Южной Африке после демонтажа «белого режима» и демократизации. Честно говорить о том, что там сейчас происходит, никто в США не хочет – потому что это не вписывается в «правильный» концепт.

Итак, c антиамериканским посылом сочинской речи Путина, безусловно, можно согласиться. Победители холодной войны не захотели задумываться о том, как использовать свой триумф на благо всему человечеству – они просто постарались пошире открыть рот и проглотить кусок побольше. Забыв, что переедание вредно – от него бывает заворот кишок. Который, похоже, Америке грозит в обозримой перспективе.

Но что же происходило с Россией, пока США все больше расслаблялись и погружались в атмосферу вседозволенности?

А Россия тем временем постепенно превращалась в олигархическое государство, в котором околовластные кланы, полностью утратив нравственные ориентиры, делили между собой доставшиеся от СССР богатства, не гнушаясь прибегать к криминальным схемам. Все песни и сказки на тему свободного предпринимательства, быстрого роста малого и среднего бизнеса, формирования независимого среднего класса сегодня годятся только для проведения ритуальных мероприятий среди оставшихся верующих в свободный рынок.

На фоне «битвы элит» и судьбоносных переделов огромных госактивов Путин, кажется, махнул рукой на робкие попытки построить в России комфортное для обычных граждан общество. Видимо, по принципу «что выросло, то выросло».

С таких позиций обличать агрессивные планы США не очень удобно. Была бы Россия демократическим государством с процветающей экономикой – возможно, и не пришлось бы постоянно отбиваться от американских атак на зону российских интересов. Грузия, Украина, Армения, Азербайджан и даже страны Балтии сами бы стремились к взаимовыгодной кооперации и сотрудничеству с сильным и благополучным соседом.

А прислоняться к России, раздираемой клановыми войнами, пропитанной коррупцией сверху донизу, развалившей производство и сельское хозяйство, живущей почти исключительно за счет экспорта сырья – кому это надо? Такая страна, особенно с учетом масштаба ее территорий и населения, вызывает естественные опасения и желание как-то от нее защититься – хотя бы и американским звездно-полосатым зонтиком.

Главной задачей наших властей должно быть построение экономически развитого, правового и демократического государства, в котором граждане чувствуют себя свободными и защищенными. В этом государстве должны развиваться наука, производство, сельское хозяйство, должен повышаться уровень культуры и образования. И тогда никакие США со своими конспирологическими планами будут нам не страшны.

А пока мы остаемся государством трубы, вокруг которой периодически случаются столкновения «нефтяных племен», учить уму-разуму Америку представляется абсурдным.

Рассказываю абсолютно достоверный эпизод, происшедший в магазине «Строитель» в Санкт-Петербурге. Стою в очереди в кассу, смотрю по сторонам и вижу молодого человека, плечистого и крепкого, по виду прямо-таки чемпиона в силовых единоборствах, ярко выраженной «кавказской наружности», с дубинкой в руках и надписью на груди «контролер зала». Ему дает наставления пожилой мужчина вполне себе славянской наружности. Наставления такие: ты с ними пожестче, чтобы понимали, что к чему, но, конечно, смотри, что за люди, учитывай… Молодой человек кивает головой, но в глазах и фигуре его никакого понимания не чувствуется: как учитывать, что за люди, и при этом быть пожестче, ему явно непонятно. Остается только приосаниваться, смотреть орлом и ходить, покручивая в руках дубинку. И тут вступают в разговор работницы кассовых аппаратов: «Ты бы ходил тут с кинжалом, вот тогда бы был порядок, они бы тут все присмирели», – советуют они «контролеру зала». Поскольку я уже понимаю, что эти самые «они», которые бы присмирели и с которыми надо пожестче, это мы, покупатели, то я тоже подключаюсь к обмену репликами: «Может, не надо так уж пугать мирных покупателей?». Тут уже на меня ополчаются все сотрудницы магазина, и я узнаю, что покупатели в массе – ворье и жулье, тащат все, любую мелочь, а расплачиваться продавцам.

За день до этого я разговаривала с одним владельцем магазина, который мне в таких же точно выражениях жаловался на продавцов – «жулье, ворье, тащат все, любую мелочь». Стоит покупателю не взять чек, как продавец тут же оформляет возврат, а деньги прикарманивает – и ничего не докажешь! Да что там говорить – видела я товарища, который, работая в одном заведении быстрого питания, умудрялся приходить туда со своим растворимым кофе и делал клиентам напиток из, так сказать, своего сырья – соответственно, и деньги брал себе. За чеками там не особо следили. Продавец считал себя очень креативным человеком, настоящим предпринимателем. Знаю и другой пример, из жизни людей, не пользующихся услугами заведений быстрого питания. Когда представители финансовой элиты, реально богатые люди, решают произвести ремонт и реконструкцию своих дворцов и парков, надзор за работами они, ясное дело, поручают помощникам. А помощники первым делом говорят фирме-подрядчику: «Пятнадцать процентов от контракта – мне, иначе вы у нас работать не будете».

Откаты и взяточничество характерны отнюдь не только для госструктур, ими пронизаны все поры нашего общества, в том числе и частного предпринимательства всех уровней. Это не считается постыдным, это норма жизни, «все так делают». Воровство, обман и жульничество за последние двадцать лет приняли в стране такие масштабы, что найти кого-то, кто бы постоянно не имел дела с жуликами и ворами, просто невозможно. В том или ином качестве с этим соприкасается (а значит, принимает это) каждый россиянин.

Не только ЕР – партия Ж и В, надо брать шире, у нас вся страна – сплошные Ж и В. И нравы так называемой политической элиты целиком и полностью отражают нравы широких народных масс. Различие только в масштабах жульничества. Госчиновники и олигархи воруют миллиарды из бюджета, покупатели – гвозди из магазина, но с точки зрения морали они ничем не отличаются друг от друга.

А ведь еще двадцать лет назад мы были в массе своей довольно добропорядочными людьми – хоть и тащили гвозди с завода, но все же не ящиками. Да и те, кто ничего не тащил, не воспринимались тогда как белые вороны.

Но после того, как мы соскребли облупленную и растрескавшуюся советскую мораль, никакой другой под ней не обнаружилось. Там – пустота. Отдельно взятый человек, какой бы хороший он ни был, не может противостоять отсутствию принятой обществом морали. Увы, жить в обществе и быть свободным от него невозможно. Построить демократию и цивилизованный капитализм в отсутствие общественной морали тоже невозможно. Это краеугольный камень. И речь не о низких моральных устоях народа, это вопрос институциональный. Общество, нация как целостные организмы просто не могут существовать без принимаемых и прочувствованных большинством моральных устоев, которые соблюдаются не потому, что накажут, а из внутренней убежденности, что так жить правильно. Мы в 1990-е разрушили обветшалые и во многом лицемерные социалистические моральные устои, но не задумались о необходимости создания новых. Тогда правительствам экономистов-технократов казалось, что главное – это приватизация и укрепление частной собственности, а мораль и нравственность – это так, фиговые листочки на плодородной ниве капитализма. Теперь очевидно, что они жестоко ошибались.