Не один и далеко не два километра придется преодолеть, а затем, громко заявив о себе этим жутким грохотом и начавшимися в Центральном стабе пожарами, отойти на восток той же дорогой, не бросив тяжеленные пушки, ведь это очень ценное оружие.

Я в такой бред никогда не поверю. Все проще. Все куда проще. Братство сейчас не за сто километров от нас, оно подобралось ближе. Гораздо ближе. Вот почему Рафик сегодня охранял нас с гранатометом, и вот почему на дороге было столько грязных солдат и разной военной техники.

Военным есть чего опасаться.

Прислужники внешников рядом с нами, но никто не счел нужным поставить в известность будущих жен главных господ Азовского Союза.

Цветник не блещет размерами, по сути, это всего лишь одно крестообразное здание, пусть и большое, по меркам стаба, но ничем не выдающееся. К нему примыкает множество пристроек, и все это хозяйство обнесено высокой бетонной стеной с колючей стальной спиралью поверху. Выйти можно через единственные ворота, которые приходится открывать не только перед транспортом, но и ради пешеходов – калитки там нет. За ними стоит караульная будка, обложенная бетонными блоками и окруженная вбитыми в землю рельсами, в ней день и ночь дежурят гвардейцы.

Еще недавно Цветник утопал в зелени, но после недавнего происшествия (в котором я оказалась замешана по уши) в целях повышения безопасности были спилены все деревья. Здание как бы разделось, но, с точки зрения воспитанниц, это пошло ему на пользу. Ведь теперь из окон второго этажа открывался прекрасный, ничем не заслоняемый вид на окрестности.

Обычно разглядывать там особо нечего – со всех сторон стоят некрасивые здания, где располагаются различные важные учреждения Азовского Союза и некоторые представительства союзных объединений кластеров. Считается, что это место является дипломатической столицей региона и центром деловой жизни для сотен тысяч людей, если не больше. Цветник со своей спецификой не очень-то вписывается в такую деятельность. Они тут суетятся сами по себе, а мы живем сами по себе, почти никак друг с другом не пересекаясь.

Но иногда интересно посмотреть на некоторых, очевидно, новых здесь людей, или хотя бы тех, кто только-только узнал, что именно скрывается за невзрачной стеной с розовыми воротами. Мужчин не может не заинтересовать тот факт, что в длинном приземистом здании, со всех сторон увитом диким виноградом, в строгости и порядке воспитываются десятки сформировавшихся красавиц и сотни тех, которых выбрали в слишком нежном возрасте, когда их выдающиеся внешние данные еще не проявились в полной мере. Но опытные сотрудники Цветника знают способы разглядеть в невзрачной куколке восхитительную бабочку, ошибки у них случаются нечасто.

Наблюдать за такими мужчинами забавно. Некоторые просто бросали на Цветник мимолетные взгляды, но взгляды эти были особенные, явно не случайные. У некоторых, чрезмерно возбужденных, доходило до того, что останавливались истуканами и смотрели, смотрели, смотрели в сторону Цветника. Просто не могли оторваться, их взгляды будто прилипали к окнам. Но таким обычно не давали заниматься этим долго, подходили гвардейцы и вежливо или не очень вежливо просили уйти.

Это очень смешило, ведь мужчины видели только верхнюю часть дома, а окна второго этажа открывать запрещено, на них даже ручек нет, требуется особый ключ. Разглядеть кого-нибудь из нас за хитрыми стеклами просто невозможно.

Те, кому разрешено таращиться на цветы из Цветника, занимаются этим не на улице, а во время смотров и прочих мероприятий, куда допускаются лишь избранные господа. Таким важным людям рядовые гвардейцы не указ.

Сейчас мы смотрели не на мужчин. Да и как их разглядишь в сгустившихся сумерках? Даже в обычные времена на улице в такое время стоит темень, а сейчас, когда электричество отключилось после взрывов, и вовсе мрак.

Но было одно исключение – здание министерства ментальных дел. Похоже, именно оно являлось главной целью Братства, они ведь обязаны ненавидеть ментатов, есть за что. Ведь некоторые из этих специфически одаренных специалистов способны мимолетным взглядом вскрыть всю подноготную предателей рода человеческого, скрыть свою сущность от них невозможно.

По крайней мере – так считается.

Один снаряд попал в министерство или несколько – я не поняла. Разве что Дания может ответить на такой вопрос, но не очень-то хочется ее спрашивать – не такие уж важные подробности. Однако кое-что понятно всем – зданию хорошенько досталось, и теперь оно горит. Причем никто не торопится его тушить, ни одной пожарной машины не приехало. Какие-то люди мечутся на фоне огня, но их мало и непонятно, чем именно они там занимаются. Хотя вон – вроде бы понесли кого-то.

Не я одна это заметила, Рианна прокомментировала:

– Покалеченного понесли. А может, даже мертвого.

– Шоколадка, иногда ты даже глупее обезьяны, – в своей излюбленной уничижительной манере ответила на это Миа. – Кому нужны мертвые? Покалеченных сразу спасать кинулись, но только своих. А этого наверняка вытащили из подвала, туда снаряды не достали. Там могут такие сидеть, кто сам ходить уже не может.

Кожа у Рианны не шоколадная, но и белой ее не назовешь. Она стройная мулатка с лучшими в Цветнике ягодицами, и поэтому Миа обожает сравнивать ее с разнообразными видами обезьян, что вызывает встречную негативную реакцию. Но сейчас в ответ ни слова не последовало, Рианна, как все прочие, предпочла промолчать.

Наверняка мысленно ужаснулась, представив, кого именно и в каком состоянии вытащили из зловещих подвалов обители ментатов. Все знают, что пойманных муров, в том числе из Темного Братства, свозят именно туда.

О том, что там с ними вытворяют, знать не хочется. Достаточно вспомнить жуткие неправдоподобные страшилки, чтобы надолго испортить себе настроение.

– Бегом отсюда! – пискнула Лола и, первой бросившись от окна, ухитрилась оступиться на ровном паркете и едва не врезаться в стену головой.

Причем ходит в мягких удобных тапках, вот уж неловкая, так неловкая.

Цветник располагается на большом стабе, так что это здание Азовскому Союзу пришлось возводить самостоятельно, а не дожидаться прилета готового. Готовых в таких местах или не бывает вообще, или они в ужасающе запущенном состоянии. Уж не знаю, где отыскали строителей, но спасибо им преогромное за некоторые огрехи. В том числе за скрипучий паркет и доски лестниц. Может, специально так сделали, чтобы никто не мог бесшумно пробираться к запертым красавицам, может, случайно получилось, но мы могли слышать воспитательниц еще до того, как эти милейшие дамочки поднимутся на второй этаж. Настоящая леди не должна носиться сломя голову, они это вечно подчеркивали своим поведением, и потому какая бы из них сейчас ни направлялась к нам, излишне торопиться не должна.

Мы успели укрыться в спальне. Переодеваться не пришлось, все уже в ночных халатиках, далеко не первый раз позволяем себе вечерние стояния у окон в коридоре, процедура отработана до мелочей. Естественно, воспитательница сейчас слышала шум, но, кроме Вороны, мало кто после такого заглядывает во все комнаты подряд.

Да и чего к нам заглядывать? Ведь все усердно делают вид, что спят. Ну это если двери раскрыть.

Во всех коридорах есть хитрые камеры видеонаблюдения, через них нас прекрасно видно даже в полной темноте, но почему-то ни Ворона, ни другие не собирают с них данных на нарушительниц, что давно уже навело нас на очевидную мысль – лично директриса или кто-то другой, не менее важный, негласно разрешила закрывать глаза на столь ничтожное нарушение распорядка.

Но на мониторы все же поглядывают, слишком долго находиться в коридоре нам не позволяют, кто-нибудь неизбежно начинает подниматься по скрипучей лестнице.

Сейчас камеры, скорее всего, не работают – света ведь нет. Но все равно кому-то не сидится. Должно быть, у воспитательниц свое расписание или у этой электроники автономное питание.