- Что, трупоеды собрались на пир над телом раненого дракона и ждут не дождутся его смерти? - вызывающе крикнула Китана, но противники, казалось, совершенно не возмутились и не оскорбились; напротив, они вели себя словно бездушные монстры-убийцы.
- Вон она, жива еще, убейте ее немедленно! - принцесса увидела, что в рядах нападающих, от которых она едва успевала отбиваться, снова появмлся Заркхан-Сорен.
- Проклятый предатель, сейчас я доберусь до тебя, имперский лизоблюд, и тогда прощайся со своей жалкой поганой жизнью! - воскликнула принцесса и, двумя точными взмахами веера перерубив горло паре наиболее близко стоящих к ней вражеских воинов, бросилась прямо к Сорену. Ненависть, которую Китана питала все эти годы к бывшему учителю, сыграла с ней злую шутку. Будучи опытным воином, она вполне могла бы прорубить себе дорогу среди врагов и найти возможность спастись, но она решила действовать иначе и не искать лазейку для бегства, а все-таки убить Сорена, пусть даже и ценой собственной жизни. Как раз в этот миг, когда ослепленная злостью и ненавистью принцесса кинулась к заклятому врагу, потеряв бдительность и не глядя по сторонам, черные эденийцы не преминули воспользоваться ситуацией. Китана еще успела почувствовать, как что-то сзади ударило ее по голове, и по ее шее и затылку под собранными в хвост волосами потекла кровь. В ту же секунду - среагировать она не успела, от усталости ее внимание сильно рассеялось - девушка почувствовала резкую пронзительную боль в правом боку под ребрами. В глазах у нее сначала на миг потемнело, а потом Китане почему-то почудилось, что заходящее солнце и редкие облака на красновато-лиловом небосклоне вращаются, словно картинки в калейдоскопе. Еще на секунду перед глазами измученной девушки вспыхнул яркий свет, а потом все померкло - она даже не успела осознать, что падает.
47
Дочка в колодце, колодец в саду.
Бросила мама, гореть ей в аду.
Лопнет веревка, дитя упадет -
Крошку в колодце никто не найдет.
Сэм Хайек "Моя чужая дочь"
- Все готово к оживлению армии Онаги! - радостно подводил итоги проделанной работы Куан Чи. - Шэнг и Роэн помогли мне телепортировать ее в новый дворец, и в самом ближайшем будущем мы попробуем снять заклятье, то-то Рейдену не поздоровится!
Черный маг с горящими воодушевлением глазами расписывал Императору, как все замечательно, но Шао Кан, казалось, был вовсе не рад. Более того, он почти не слушал колдуна - все его мысли были совсем о другом.
- Слышал ли ты, что эденийские мятежники потерпели окончательное и сокрушительное поражение и были практически полностью перебиты, потому что моя бывшая супруга окончательно озверела и приказала не брать пленных?
- Так им и надо, - недолго думая, ляпнул Куан Чи, краем глаза заметив, что Шао Кана все же слегка передернуло, хоть он и пытался скрыть свои эмоции.
-За несколько месяцев до нашей инсценировки у нас с Синдел состоялся очень тяжелый и неприятный разговор. За все время нашей совместной жизни я ни разу не повысил на нее голос, не решился и теперь... и понял, что мне лучше просто уйти, потому что я все равно ничего не смогу изменить, даже если мне лично это очень не нравится. В общем, голос на меня повышала она - когда я попросил ее если уж не простить, то хотя бы перестать травить Китану, Синдел принялась кричать, что я не имею на принцессу никаких прав, что она не моя биологическая дочь и что она будет делать с Китаной что пожелает - хоть простит, хоть зажарит живьем.
- Ты имеешь права на Китану хотя бы в силу того, что воспитывал ее в течение долгих лет и заботился о ней, - недоуменно возразил Куан Чи.
-Если рассуждать с точки зрения здравого смысла - да, но Синдел и здравый смысл в последнее время - совершенно несовместимые понятия. Она с изуверской жестокостью убивает своих же за малейшие проявления инакомыслия. Я пытался сказать ей, что это уже перебор, но она не обратила на мои слова никакого внимания. Теперь все обернулось гораздо худшей стороной: в той резне, которую Синдел и ее сторонники устроили в Арсине, Китана пропала без вести. Мои разведчики в Эдении попытались выяснить, что же именно случилось, но Синдел упорно твердит, что тела ее дочери не нашли на поле сражения. Узнать что-то более конкретное о судьбе Китаны нашим людям не удалось.
- И что же? - Куан Чи каждый раз, слушая, как Император говорит о приемной дочери, не переставал удивляться слишком доброму отношению Шао Кана к Китане; про себя он, услышав рассказ о последних событиях, подумал, что так этой мерзавке и надо, наконец-то отлились ей чужие слезы, но озвучивать свою мысль он, понятное дело, не стал - Императору и без того тошно, да и каждый человек, в конце концов, имеет право на свои личные заскоки. Правильно говорит Эсмене, что Шао Кан слишком добрый.
- У меня почему-то есть нехорошее ощущение, что она лжет, - произнес Император каким-то надтреснутым голосом.
- Вполне вероятно, что принцессу так изрубили в этой кровавой свалке, что тело действительно нельзя было найти, а если его и нашли - то попросту не смогли опознать, - предположил черный маг. - Все мы были в бою и знаем, что это отнюдь не приятная прогулка. К тому же в новостях я видел, что воины Синдел подожгли город, и Арсин выгорел почти дотла - почти все дома там были деревянными и с соломенными крышами. Тела многих защитников крепости могли попросту не уцелеть.
- Логично, - ответил Шао Кан,-но ты плохо знаешь мою бывшую жену. Чем дальше, тем больше я убеждаюсь в том, что это самое настоящее воплощенное зло в облике прекрасной женщины. Сейчас я несказанно рад, что больше с ней не живу и что у нас в итоге ничего не вышло. С таким чудовищем лучше не связываться. Сейчас нашим послом и одновременно наблюдателем в Эдении является Энсенет Лаар, заместитель начальника службы госбезопасности; так вот, если судить по его докладам - королева превратилась в сущего диктатора, а вся подвластная ей страна теперь чем-то напоминает уродливую смесь Мира Порядка с концлагерем или камерой пыток. Синдел улыбается всем чужакам в глаза, и с первого взгляда непосвященному все это кажется чистым и пристойным, однако на деле она превратила жизнь эденийцев в ад. У меня есть очень нехорошие подозрения относительно того, что Китана жива и мать держит ее в тюрьме, но это опять же только мои домыслы и я тут вряд ли что-то смогу сделать.
- Наверное, тут ничего и не сделаешь, - пожал плечами Куан Чи, в душе, однако, злорадствуя, - в конце концов, это же ее страна, ее дочь, и Синдел тут в своем праве и своей власти.
Шао Кан мысленно разозлился сам на себя. Ему было неприятно от такого проявления своих эмоций, однако, решив вдруг выговориться, он нашел в лице Куан Чи не самого лучшего собеседника... хотя лучшего было и взять-то негде, все вокруг ненавидят Китану, но Куан хотя бы из вежливости не стал этого показывать, вот Эсмене - тот вообще никогда не отличался тактичностью и, недолго думая, однозначно выдал бы Императору в лицо все, что думает о его приемной дочери. Хотя что с него взять, он своих-то детей никогда не воспитывал, но почему-то искренне считает, что все люди чуть ли не с самого рождения априори должны делать все правильно. Разумеется, он не принимает в расчет то, что делать правильно надо где-то и у кого-то научиться, а если тебя с рождения учили обратному? Снисхождения к Китане, ясное дело, проявлять никто не желал, равно как и хотя бы попытаться ее понять, но это, по крайней мере, были чужие люди, а вот что касается Синдел... В душе Император не переставал удивляться тому, какие разительные перемены могут произойти с одним и тем же человеком за такой короткий срок. Куда исчезла та женщина, которую он когда-то полюбил? Он вспомнил прекрасную и печальную юную эденийку, которая во время их первой встречи поразила его тем, с каким достоинством и отвагой она говорила с завоевателями. Теперь этот образ в его душе все больше и больше вытеснялся новой Синдел - высокомерной и жестокой; с презрительной усмешкой она посылала одних своих соотечественников убивать других, а тех, кто осмелился ей противостоять, объявила не людьми, а говорящей протоплазмой, которую можно уничтожать без зазрения совести. Почему-то сейчас при одной мысли о бывшей жене Шао Кану казалось, что у ног его разверзается инфернальная бездна, из которой веет ледяным холодом, и на голове шевелятся волосы. Если Китана все-таки не погибла, то очутилась в кошмаре, в кромешном аду, который начинается на рассвете или вообще продолжается круглые сутки. В душе Император продолжал клясть судьбу и злиться на себя; из-за этой инсценировки во имя общего дела он теперь якобы мертв и ничем не может помочь своей приемной дочери... если он раскроет тайну, то план с оживлением может окончиться провалом, чего допускать нельзя, но... С другой стороны, Куан Чи прав: даже если бы он и мог отправиться к Синдел и вмешаться - что бы это изменило? Тут действительно ничего не сделаешь, даже если очень сильно захочешь. Прежняя Синдел простила бы дочь, но нынешняя не пойдет на это никогда. Прав черный маг и в другом: в Эдении королева действительно в своем праве, захочет - так казнит там вообще всех жителей, она же все-таки глава государства, а это ее страна и ее подданные.
