- Объясни, что ты тут делаешь... хотя, впрочем, не надо - мне и так все ясно. Дурак твой папаша и свинья.
Ли Мей села на пол, обхватила колени руками и кивнула. У нее не было сил спорить с Шэнгом.
- Мать твою, ты живешь в свободной стране, в стране, где ты никому ничего не должна! Это раньше, до того, как я навел порядок у тебя на родине, ты была вынуждена подчиняться их бредовым законам и порядкам, но тут уж ничего не попишешь, живешь вместе со свиньями - учись хрюкать. Чего тебя снова в эту помойку тянет?! Сестрицу пожалела? О себе подумай! Ты лучше бы у нее спросила - а ей самой-то вообще замуж надо? Я бы на ее месте был бы счастлив, что удалось отмотаться от этакой радости, как брак с очередной вэйнальской деревенщиной. Если уж ей и хочется замуж, так лучше уж пусть себе в мужья кого-нибудь из наших выберет. У меня все твои соотечественники за редким исключением вызывают омерзение, им всем место на жаровне, а не только наместнику.
Ли Мей было уже все равно, и она решила, сама не понимая, что на нее нашло, ответить Шэнгу гадостью на гадость.
- И почему же ты тогда всех нас не казнил? - дерзко спросила она.
- Блестяще сказано, - на лице куэтанца Ли Мей неожиданно для себя увидела восторг и удовлетворение. - Если честно, то дров жалко. Я же тогда все деревья в Вэйналии изведу. Лучше использовать их для чего-нибудь хорошего, а не тратить на такое жалкое ничтожество, как твой поганый папаша. Слушай меня внимательно, я с тобой не шучу. Я категорически запрещаю тебе видеться с этим неадекватным упырем с рвотой вместо мозга. Если ему так хочется, чтобы кто-то прыгнул с крыши, то пусть и прыгает - сам! Завтра я также попрошу кого-нибудь проследить, чтобы этому типу больше не давали общаться со всеми его детьми - ради их же блага. Было бы совсем замечательно, если бы твоя мамаша с ним развелась, и вообще - таких, как он, надо живьем бросать в ядерный реактор. Вставай, пошли отсюда. Пусть с твоим долбанутым папашей утром еще Кэно поговорит по душам - он умеет доходчиво объяснять людям, в чем они ошибаются.
Ли Мей встала и поплелась по лестнице вслед за Шэнгом; только сейчас она поняла, что сильно промокла на крыше.
36
Губами щеки он коснулся моей.
Сказала я, вздрогнув: "Ну что ты? Не смей!"
Подруга, подруга, то сон или явь?
Он все ж отступить не подумал, представь.
Гирлянду надел на меня. "Ни к чему!
Возьми ее прочь!" - я сказала ему.
Подруга, подруга, как быть мне? Беда!
Ни страха у дерзкого нет, ни стыда.
Гирлянду мою захватив не спросясь,
Ушел он. С тех пор не смыкала я глаз.
Подруга, подруга, ах, слезы слепят,
Скажи, почему не пришел он назад?
Рабиндранат Тагор "Гордость"
С момента появления Рейдена с разбитой рожей в Агентстве у Сони прошло около трех недель. Избранные кляли все на свете, в том числе подлых внешнемирцев и напрасно потерянное время, но поделать ничего не могли; без своего горе-протектора они не имели никакой возможности попасть в Темную Империю. Каждый день Джакс занимался починкой порталов, в чем ему старательно помогали Соня и Кенши; дело было сложным и продвигалось довольно медленно, однако Избранные не теряли надежды на то, что их старания увенчаются успехом. Помимо этого, они ежедневно пытались выйти на связь с Сайрексом, однако бедный киборг как в воду канул. Все очень переживали из-за него, надеясь, что с ним ничего не случилось, несмотря на то, что Темная Империя была отнюдь не самым безопасным для Избранного местом. У них был единственный способ найти Сайрекса - наконец попасть во Внешний Мир.
В один из таких тревожных дней Соня почувствовала острую необходимость развеяться и поразмышлять о происходящем. Сославшись на семейные дела, она села в свой "Ниссан" и поехала куда глаза глядят. Она не любила делиться своими переживаниями с кем бы то ни было, из-за чего окружающие порой считали ее замкнутой, а то и просто холодной, но это было отнюдь не так - она просто чувствовала себя неловко, когда пыталась говорить с кем-либо о своих чувствах или просто просить помощи. Исключение составляли очень немногие люди, в том числе Сонина лучшая подруга Мэгги; нынешняя же ситуация осложнялась для Избранной еще и тем, что ей просто не с кем быыло все обсудить. Воины Земли просто не поняли бы ее, а разглашать детали своего плана даже лучшей подруге или самым близким родственникам Соня по понятным причинам была не вправе.
Порой Соню упрекали и в том, что она не умеет сочувствовать, но она опять же ощущала сильную неловкость в ситуациях, когда ей нужно было выразить свою жалость или солидарность либо предложить кому-либо помощь. Получался своего рода замкнутый круг, и Соня прекрасно это понимала, но плохо себе представляла, а вернее сказать - не представляла вообще, что с этим делать.
Был осенний вечер. Быстро темнело; день выдался прохладный, но ясный, и на сине-черном небе постепенно загорались звезды. Взошла яркая ущербная луна, озаряя округу каким-то зловещим светом. Соня остановила машину уже далеко за городом, в безлюдном месте. Она подумала, что это как раз ей подойдет, чтобы побыть наедине с собой и поразмышлять обо всем произошедшем.
Девушка вышла из автомобиля. Было довольно прохладно, и она слегка поежилась, потому что на ней была лишь ветровка. Соня встала на обочине, печально глядя вдаль. Последнее время мужество и самообладание все чаще изменяли ей, и временами она думала, что близка к нервному срыву или вообще откровенному помешательству. Каждую ночь Избранной снились кошмары, в которых ей виделось лицо Императора; она пыталась заговорить с ним или протянуть к нему руку, но образ тут же таял, словно первый осенний лед под лучами еще теплого солнца. Однако это был еще не самый страшный сон, хотя и после него Соня просыпалась в слезах и с бешено колотящимся сердцем. Хуже всего девушка себя ощущала тогда, когда в ночных кошмарах ей грезилось, будто она стоит в тронном зале Огненного Дворца, а прямо перед ней на полу в луже крови лежит лицом вниз знакомая фигура с черными волосами. При виде этого Соня хотела повернуться, сдвинуться с места, закричать в отчаянии, но не могла, и в этот момент перед ней вдруг возникал Шэнг Цунг, который злорадно ухмылялся, скаля клыки, а с рук его, словно у монстра из фильма ужасов, стекала кровь. Просыпаясь, девушка обнаруживала, что во сне она до крови кусала губы и сжимала кулаки так, что ногти протыкали кожу на ладонях.
Сейчас, глядя на полоску земли на горизонте, она думала, что сходит с ума и что дальше так продолжаться не может, но это ее состояние не пройдет, пока жив Шэнг Цунг. Она по-любому должна до него добраться и убить. Уничтожить этого кровожадного монстра, пока он сам не уничтожил всех.
Часто Соня размышляла о том, что именно толкает людей на совершение таких жутких поступков. За годы работы в силовых структурах она насмотрелась на таких отморозков, что не увидишь ни в одном фильме ужасов. Еще в бытность свою практиканткой ей довелось иметь дело с монстром, который облил бензином и сжег заживо собственную двухлетнюю падчерицу, при этом он со спокойной душой сел пить бренди под яблоней во дворе, глядя на костер из несчастной девочки. Выродка отправили на электрический стул, но Соне до сих пор было сложно представить себе ход мыслей человека, у которого возникла идея сотворить подобное с маленьким ребенком. Еще в память ей запал дедушка-людоед, который убил топором какого-то приезжего, неосторожно постучавшегося в дом в поисках работы, и приготовил из него студень. Когда полицейские обыскивали дом, в кладовке они нашли содранную с несчастного пакистанца кожу, освежеванные части тела и голову с отпиленной черепной крышкой; мозги престарелый каннибал, как потом выяснил следователь, съел на ужин. Много еще таких было... изверг, который в пьяном угаре схватил старую чугунную сковородку и превратил собутыльника в кровавое месиво, безумный ревнивец, который обвинил сожительницу в измене и распилил на куски бензопилой, мать-садистка, которая уморила голодом полуторагодовалого сына... Что толкнуло всех их на преступление и превратило из нормальных людей в монстров и убийц? Что заставило Шэнга поднять руку на человека, с которым он был рядом столько лет? Неужели он постоянно таил на него злобу и только ждал удобного момента, чтобы поквитаться с ним за все нанесенные обиды? В душе Соня понимала, что у Шэнга был повод для кровавой мести, но все же не могла себе представить, как он мог так поступить. По натуре она никогда не была мстительным человеком и легко прощала обиды, тем более если человек в корне менял свое к ней отношение, признавал свою вину и впредь вел себя с ней совсем по-другому; ей было непонятно, как можно после этого таить на кого-то злобу или тем более мстить этому человеку за что-то, о чем он и без того сожалеет.
