– Как же ты выдержал? – тихо спросила Энея.

– Я знал, что ты жива.

– Откуда?

– Допросил одного из технологов «Инфосистем», – нехотя ответил Уайт. – Сначала тот молчал, упрямился, но я умею быть настойчивым. В конце концов, он признался, что вы с Алексом пострадали в результате эксперимента с нейроимплантатами, – не выдержали нагрузки на рассудок, но при этом получили какие-то очень ценные для корпорации данные, и потому за ваши жизни будут бороться, а затем попробуют вернуть в «Хрустальную Сферу».

– И ты поверил ему?

– Я получил надежду и смысл жить дальше. В тех обстоятельствах – более чем достаточно.

– Но у тебя ведь ничего не осталось? Даже средств к существованию?! – ужаснулась Энея.

Взгляд Уайта потеплел, стал не таким колючим.

– Меня не просто свалить, ты же знаешь. Да, какое-то время пришлось прожить в капсульных ночлежках на самом «дне» мегаполиса, а имплантат выкинуть, чтобы не отследили. Благо, та модель снималась легко, достаточно выдернуть из кожи наноиглы.

– Значит, ты скрывался от кредиторов и ждал, пока корпорация разблокирует Агрион?

– Это послужило бы сигналом, что тебя и Алексея вернули в мир «Хрустальной Сферы». Но все оказалось не так просто. Прошел год, ваш кластер по-прежнему был изолирован, а в реальном мире внезапно начались стремительные и необратимые процессы…

Энея вдруг порывисто встала, комкая в руках тонкую кружевную салфетку, прошла сквозь арку, ведущую на внешнее укрепление, облокотилась о невысокий парапет и замерла, глядя вдаль.

Я не пошел за ней. Иногда человеку требуется побыть одному, чтобы принять внезапный удар, – хотя бы отдышаться, почувствовать, как неровно бьется сердце…

Мы с Уайтом переглянулись.

– Не волнуйся, Алексей. Она справится.

Он не бросил мне в лицо ни слова обвинений, хотя мог бы.

Случайно ли мы с Энеей попали под воздействие расширителей сознания?

Нет. Моя судьба была предопределена заранее и заключалось именно в этом: сгореть во имя «прогресса». Я никогда особо и не верил в научный альтруизм корпорации. Данные, что подсунули нам для расшифровки, в виде уникального квеста, оказались для «Инфосистем» и военно-космических сил намного ценнее человеческой жизни.

Энея полюбила меня. Решила, вопреки всему, быть рядом и невольно разделила судьбу. Да и Уайт потерял все по той же причине…

– Не хмурься, Алексей, – он взял бокал, отпил глоток вина. – Прорвемся. Кстати, усадьбу в соседнем кластере я все же успел купить. И даже алхимика в штат нанял. Но там сейчас алчущие мое вино пьют… – он замолчал, услышав легкую поступь дочери.

– Извините, – она вернулась за стол. – Я перебила тебя, пап. На чем мы остановились?

– Спустя год после вашего исчезновения, «Инфосистемы» совершили ничем не обоснованный прорыв в области нейрокибернетики, – продолжил Уайт прерванную мысль. – Корпорация, традиционно занимавшаяся созданием виртуальных миров, разработала и запустила в серию первую модель нейроимплантата с интегрированным расширителем сознания «Нейрон»[3]. Одновременно началось строительство так называемых «инмод-центров», где каждый желающий за скромную плату мог арендовать вирткапсулу нового поколения с функцией индивидуального поддержания жизни. Скажу сразу: такое оборудование ранее использовалось только на космических кораблях.

– И все это в массовом порядке, по доступным ценам?! – ужаснулась Энея.

Мне совершенно непонятны стылые нотки, отчетливо прозвучавшие в ее голосе.

– А что здесь такого? – удивленно спросил я. – Разве возможность полного погружения в виртуальный мир – это плохо?

– Если регулярно менять катриджи с расходниками, то человек способен провести в инмоде годы, без особого ущерба для здоровья, – ответил Уайт. – А теперь попытайся взглянуть на ситуацию с точки зрения бизнеса, – неожиданно предложил он. – Игровые консоли, генераторы окружающей среды и голограммы повышенной плотности, – это надежный, проверенный десятилетиями комплекс. Пользователь проводит в виртуалке по три-четыре часа в сутки. При этом он остается дееспособным в мире реальном. Ты, Алексей, так жил, и прекрасно понимаешь, о чем идет речь. В данном случае «лучшее – враг хорошего», в прямом смысле сказанного. Массовое внедрение новых устройств, – это крах реальной экономики. Они «подсадили» миллиарды людей на небывалый реализм ощущений, но задумайся, что получили в итоге?

– Опустевшую Землю? – интуитивно предположил я.

– И перенаселенную «Хрустальную Сферу», – кивнул Уайт. – С какой стороны не посмотри, – такой «прогресс» не выгоден никому, он ведет лишь к стремительному коллапсу цивилизации.

– Тогда я вообще ничего не понимаю! Зачем они это сделали? И кто им позволил?!

– «Инфосистемам» никто не противостоял. Наоборот, Всемирное Правительство активно лоббировало интересы корпорации. Все это было тщательно спланировано при взаимном согласии власть предержащих.

– Но зачем?! – недоуменно спросила Энея. – Не вижу смысла в таких скорых, глобальных переменах! Тому должно существовать объяснение!

Для меня необычен ход их мыслей. Энея и Фридрих еще не потеряли тесной психологической связи с реальным миром. Мне бы и в голову не пришло, чем могут обернуться высокие технологии… но выслушав Уайта, я задумался.

Получается, мы теперь окончательно стали жителями «Хрустальной Сферы», так есть ли смысл искать подоплеку событий?

– Пап, а какой была официальная версия происходящего? Не всех ведь привлекает виртуалка. Многим нужна дополнительная, мощная мотивация, чтобы арендовать инмод и в корне изменить свою жизнь!

– Выбросы ядовитого промышленного тумана, – ответил Уайт. – Они действительно происходили все чаще, а инмод-центры расположены в бункерах под землей и хорошо защищены. Говорили о грядущей реконструкции городов, – Уайт сделал глоток вина. – Но все это чушь. Людей в буквальном смысле всеми правдами и неправдами подталкивали в сторону киберпространства. Без «Нейрона» перестали принимать на работу, города быстро пустели. Учитывая скоординированные усилия ВСК, Всемирного Правительства и «Инфосистем», я допускаю, что некая угроза действительно существует, но какими бы благими намерениями не выстлан этот путь, в итоге он привел нас прямиком в ад…

– Ты о чем? Подожди, разве мы не можем нормально жить тут?! Хотя бы по законам виртуального мира? Лично меня это вполне устраивает! – сказала Энея.

– Алчущие, – скупо ответил Уайт.

– Атипичные мобы? – уточнил я.

– Да. Неожиданный побочный эффект использования нейроимплантатов.

– Так, похоже вы оба знаете, о чем идет речь? – нахмурилась Энея. – А меня кто-нибудь просветит?

Уайт собирался ответить, но я жестом прервал его, и, собравшись с духом сказал:

– Технологии «Инфосистемам» поставляли военные. Нейроимплантат – это инопланетное устройство. Его прототип был найден в космосе.

– Алекс, откуда ты знаешь?! – воскликнула Энея.

– Благодаря Дитриху, – первому из алчущих.

– А подробнее можно?! – Уайт заметно напрягся, смотрит на меня недоверчиво, с сомнением.

Я рассказал им все, начиная от случайной встречи с двумя сотрудниками корпорации из «отряда по борьбе с атипичными мобами» (оно состоялось в подземелье под заброшенной башней), затем перешел к первому знакомству с Дитрихом (произошедшему перед схваткой с архидемоном Регуаром), и, наконец, изложил свое понимание событий, случившихся в библиотеке «Храма Забвения».

– Теперь и я кое-что припоминаю… – прошептала Энея. – Значит, в момент перегрузки рассудка, нас с тобой действительно ввели в состояние искусственной комы?!

– Да. Но до моего сознания смог достучаться Дитрих.

– Зачем? – сухо спросил Уайт. – И почему ты уверен, что это был именно он?

– Дитрих искал союзника. А узнал я его по ключевой фразе. Еще в подземельях Риона он предостерег: «корпы тебя используют, а затем дадут умереть». С этих слов и начал давить, когда проник в сеть биокибернетической лаборатории и сумел изменить настройки инмода, ненадолго приведя меня в сознание.