Литмир - Электронная Библиотека

– Здесь прохладно, – сказал он. – Наденьте что-нибудь, я не хочу, чтобы вы простудились.

Алита скользнула к шкафу с одеждой, а Лефевр опустился на кровать и принялся застегивать рубашку. В комнате действительно было свежо: должно быть, для того, чтобы девица и гость поспешили согреть друг друга в объятиях.

Или ему просто показалось?

– Отвернитесь, – попросила Алита.

Лефевр мысленно усмехнулся: казалось бы, чего он там не видел? – но послушно отвернулся и несколько минут слушал шорох одежды и тихие сердитые восклицания Алиты, ругавшей все эти завязки и крючки.

Наконец она отошла от шкафа, села рядом с Лефевром и сказала:

– Простите меня, Огюст-Эжен. Я вела себя как идиотка.

– Да, я действительно был оскорблен до глубины души, – признался Лефевр.

Алита шмыгнула носом: сейчас она в самом деле испытывала муки совести.

Острый язычок запонки никак не хотел пролезать в петлю манжеты. Алита протянула руку, забрала запонку и аккуратно застегнула ее. Лефевр благодарно кивнул. Было в этом что-то почти семейное – впрочем, он сразу же одернул себя, запретив так думать.

– Как вы меня нашли? – спросила Алита, взяв вторую запонку.

– Я отправил человека проследить за вами и мягко направить, куда нужно, – сказал Лефевр. – Случись что по дороге, он бы вас защитил. А когда вы попали сюда, я вздохнул с облегчением. Знаю мадам Бьотту уже больше двадцати лет, она ежедневно докладывала мне о том, как ваши дела, – он сделал паузу и добавил: – В городе неспокойно. Я ни за что не отпустил бы вас просто так, в никуда.

Алита хотела было спросить о чем-то, но осеклась и воскликнула:

– Что это? Вы ранены?

– Пустяки, не стоит, – произнес Лефевр, попробовав отстранить правую руку, но Алита уже успела завернуть его рукав и испуганно прикоснулась к потемневшей грубой коже на запястье, похожей на растрескавшийся драконий панцирь. Осторожное прикосновение отдалось болью до плеча; Лефевр криво улыбнулся и отвел руку.

– Что с вами, Огюст-Эжен? – спросила Алита с искренней заботой. – Вам больно?

– Это моя работа, – ответил он. – Собирайтесь, поедем отсюда. Вы нужны мне.

За недолгое время работы в борделе Алита успела обзавестись несколькими чемоданами одежды и подарков – внося в дом все это добро, Бланк улыбался понимающе и довольно. Наверняка решил, что хозяин наконец-то устроился в жизни: добрый дворецкий всегда утверждал, что мужчина без второй половины обречен быть неприкаянным и никчемным, каких бы чинов и богатств ни добился. «Рай лежит в ногах жены и матери», – частенько повторял он пословицу родного Синегора, и, судя по тому, что его супруга сейчас вынашивала уже четвертого по счету ребенка, Бланк действительно нашел свой рай на земле.

Лефевр решил ничего не говорить по этому поводу. Пока Амина помогала его гостье переодеться к ужину – наверняка старалась выведать что-нибудь интересное, чем потом можно будет поделиться с товарками на кухне, – Лефевр отправился в свой кабинет, где уже накрыли ужин, затем, вынув из ящика стола серебряный контейнер, раскрыл его и несколько минут рассматривал пышное лебединое перо с металлическим наконечником. Перо было прижато скобами с нанесенными на них древними рунами: это сдерживало Ползучий артефакт, не позволяя ему ни скрыться, ни причинить вреда.

Обожженное запястье снова заныло. Лефевр закрыл контейнер и обернулся к двери: на пороге кабинета стояла Алита, и он подумал, что дней, проведенных без нее, словно бы и не было.

– Как вы, Алита? – спросил он.

Девушка пожала плечами и смущенно улыбнулась.

– Знаете, это, конечно, прозвучит странно, – призналась она. – Но я как будто вернулась домой.

Лефевр понимающе кивнул, чувствуя, как, несмотря на все его внутренние границы, которые он старательно воздвиг между собой и этой девушкой, в груди разливается тепло.

– Оставайтесь сколько захотите, – промолвил он и тотчас же мысленно одернул себя.

Впрочем, Алита приняла его слова за простую вежливость. Закрыв дверь и пройдя к столу, она требовательно взяла Лефевра за правую руку и почти приказала:

– Покажите еще раз ваш ожог, Огюст-Эжен. У меня есть очень смутное подозрение, что я уже где-то с таким сталкивалась.

– Вы не могли его видеть, – сказал Лефевр, вынимая запонку и закатывая рукав до локтя. – Такие ожоги оставляют только Ползучие артефакты.

– Я и не говорю, что видела его, – Алита осторожно взяла Лефевра за руку и легко, едва касаясь кончиками пальцев, дотронулась до изуродованной кожи, стараясь не причинить боли.

Ожог тянулся до самого плеча, переходя на спину: когда артефакт ударил, Лефевра пронзило такой болью, что он испугался, что его парализует – мир взорвался перед глазами и рассыпался дождем искр. К счастью, обошлось. Профессор с кафедры артефакторики сказал, что ожог окончательно рассосется через пару лет; Лефевр подумал, что при его уродстве это не так страшно.

– Изымали незаконные артефакты у одного умника, – произнес Лефевр. Прикосновения, даже такие осторожные и бережные, причиняли ему боль, но он не хотел, чтобы Алита останавливалась. – Слишком ловкий торговец антиквариатом продавал обеспеченным клиентам еще и артефакты. Среди них оказался и Ползучий…

Алита нахмурилась. Выпустила его руку.

– Ползучий – это как? – спросила она.

Лефевр опустил рукав и застегнул: на этот раз помощи с запонкой не потребовалось.

– Ползучие артефакты способны менять местоположение, – объяснил он, усаживаясь за стол. Бутылка вина была вынута из самых дальних, особых запасов, которые начал собирать еще прадед. Бланк расстарался: похоже, действительно был рад за хозяина. – Сегодня они тут, а завтра там. Мой коллега Гербренд Гуле говорит, что Ползучие артефакты способны перемещаться не только в пределах нашего мира.

Алита задумчиво потерла кончик носа и залпом осушила свой бокал.

«Однако лихо», – подумал Лефевр. Несколько минут девушка молчала, не обращая внимания на аппетитный кусок курицы с пряностями и овощами, а затем все с той же задумчивостью сказала:

– А знаете, что это, Огюст-Эжен? У вас драконья проказа. Ожог идет по всей руке, на плечо и на спину, так?

Лефевр пораженно посмотрел на нее и кивнул.

– Видите ли, Никитос был фанатом Винокурова. Все его книги перечитал и меня заставил, – продолжала Алита. – Так вот, там несколько раз упоминается наследственная болезнь, которой поражаются драконоборцы. Проказа никак не проявляется до тех пор, пока ее не разбудит прикосновение чистого зла.

Она умолкла и некоторое время сидела неподвижно, собираясь с мыслями. Лефевр не торопил ее – размышлял над услышанным, механически разминая вилкой ломтик тушеного картофеля. Наконец Алита заговорила снова:

– Виноградов описывает след драконьей проказы очень подробно. Загрубевшая кожа темнеет, покрывается коркой и трескается. След становится похож на кожу дракона…

Лефевр отложил вилку и, поднявшись, протянул Алите руку.

– Отложим ужин на четверть часа, – сказал он. – Пойдемте, покажу вам кое-что.

Лампы парадного зала горели всегда, вне зависимости от того, был ли кто-то в помещении или нет. Войдя в зал вслед за Лефевром, Алита изумленно ахнула: обстановка, безусловно, производила впечатление. Девушка как завороженная пошла вдоль стены, рассматривая портреты предков Лефевра, наградное оружие в специальных стеклянных ларцах, ордена и медали на темно-красных бархатных подушечках. В ее спокойном уважении было нечто благоговейное; несколько минут Лефевр наблюдал за ней, а потом произнес:

– Взгляните вон туда. Прямо перед вами.

Алита подошла к огромному торжественному полотну, заключенному в золотую раму, и спросила:

– Это герб вашего рода?

– Совершенно верно, – промолвил Лефевр. Встав рядом с Алитой, он сказал: – Был пожалован моему предку, Ансельму Лефевру, лично императором Максимилианом. Взгляните, щит держат орел и лев. Императорские животные.

Девушка сосредоточенно кивнула. Сейчас она казалась ученицей, внимательно слушающей наставника.

12
{"b":"576434","o":1}