- Он судит об этом только по кинжалу, который мог использовать и настоящий маг?

- Я понимаю тебя, но и его тоже. Тогда это была одержимость, так считать, теперь это привычка, это уже навязчивая идея.

- Маргарита, он совершает ошибку! Не надо идти на сторону врага и убивать всех, чтобы наказать одного.

- Я пыталась, уже поздно. Прости, – прошептала она. Глаза женщины, в сумраке, сверкнули влагой, однако, она так и не заплакала.

- За что вы извиняетесь?

- Курт прав, я не смогу находиться долго одна, сделаю выбор, и, пока что, он не в лучшую сторону… Это не радует и меня! Но говоря об этом выборе, мне представляется полное его отсутствие!

- Маргарита… – Алма встала и подошла к ней, присев рядом с её креслом, – я не обвиняю вас ни в чём, как и Курта, и Асцела. Я не отвернусь от вашей семьи…

У девушки стучало в голове, при выделении наружу этих слов. Словно голова – это колокол, огромный, который забыли, а потом вновь зазвонили в него с новой, ныне неизвестной силой. И он содрогнулся. Изнутри вновь больно ударили. Оглушили. По толщине пошли трещины. Так долго звон ничто не выдержит, но, сколько простоит она? Снова удар. Очередная паутина трещин покрыла сознание Алмы. Голове надоело понимать слишком много!

- Я виновата, перед вашей семьёй, – выдавила девушка так, что даже Маргарита, опустившаяся на мягкий ковёр рядом с ней, ничего не услышала.

- О, боже, – выдохнула она спокойно, а потом притянула к себе Алму и обняла её, – спасибо, девочка.

…Всё было понятно. Люди делились, порою разрывались семьи, но Алме это не грозило. Она понимала чувства Маргариты, понимала все причины, по которым к её рукам пришла дрожь. Война начинается, но это ещё не те руины городов, которые можно вообразить, слыша данное слово, это ни выстрелы, ни треск выпускаемых заклятий, не крики.… Это тихое и молчаливое прощание с тем, кого ты больше всего боялся потерять.

====== Выбор. Мой и твой ======

- С чего всё это началось? – спрашивала себя Алма, едва не плача.

Хотя она прекрасно помнила, как попала сюда, в больничное крыло ММ. Но её волновал неожиданный переход одного состояния в другое. Как она не смогла заметить, что всё изменилось? Разве, когда они вернулись с Куртом назад в академию, всё было так? Да, их тогда застал Ротнар, но ведь Курт не только из-за этого разозлился на него…

Алме безумно захотелось плакать, но ещё сильнее она желала всё понять, для чего вернулась мыслями в самое начало вчерашнего дня:

Девушка бежала по коридорам академии, пытаясь убежать от проблем. Хотя не лучше других понимала, что это невозможно. Позади она отчётливо слышала шаги, пытающиеся настичь её. Но она не замедлялась, и совместно с этим не могла понять хочет ли она сейчас услышать Ника или нет.

- Алма, подожди! – наконец не выдержал парень. Она молчала, – Да остановись уже!

Девушка, с каменным лицом, послушалась.

- Зачем ты психуешь из-за этого идиота? – тихо спросил Ник, подойдя к подруге.

- Не знаю. Я прекрасно понимаю, что Курт перегибает палку, но разделяю его ненависть к Ротнару.

- Послушай, Стронций скоро начнёт его избивать насмерть прямо на уроке.

- Думаешь, Ротнар пострадает? – с сарказмом сказала девушка.

- В том то и дело, что нет, но проблемы будут у обоих! Ты же можешь, постарайся остановить его!

- Ник, я только это делаю, – Алма понизила голос до шёпота, и только теперь, на этой фразе, поняла, что он сломался.

- Знаю. Извини. Иди сюда, – тихо сказал Ник, и обнял её. Девушке всегда становилось спокойнее в такие моменты, но, только при объятиях трёх человек во всём мире – это Ник, Глафнег, и Александр.

- …ты не знаешь, где он? – спросила она.

- Нет.

Весь следующий час девочка потратила на поиски Курта в академии. Она старалась ходить туда-сюда с деловым видом, и только взглядом выискивать Стронция, но это не помогало. Во время обеда и ужина она его тоже не видела в общей столовой.

- Почему ты так волнуешься за него? – спросила Цеза подругу по пути в спальную комнату.

- Что? В смысле «почему?», Цез, он мой друг, как и Ник, и ты, и Долли, и Александр.

- Знаешь, мне начинает казаться, что у вас это больше, чем дружба.

- Бред, пусть он тебе больше не кажется, – ответила Алма, не посмотрев на подругу.

- Ты же знаешь всё не хуже меня! А тем более, то, как вы вместе сбежали из академии к нему домой… – тут Алма резко остановилась, и через секунду залилась смехом.

- Цез, ты самая умная в классе, а говоришь такие глупости. Серьёзно!

- Так, ладно! Понятно всё с тобой! – ответила Ксенон, улыбаясь, и дружески толкнула в плечё всё ещё не успокоившеюся подругу.

- Слушай, это всё ерунда. Мне не нравится Курт… точнее, мне нравится не Курт.

- Алма… – протянула Цеза Ксенон, – выкладывай, кто тогда?!

- Ты его не знаешь. Да и я, в принципе, тоже.

- Это как?

- Понимаешь…, я его увидела, его голос, показался мне изменённым, но знакомым. И тут всё.

- Что всё?

- Земля перестала крутиться, – невесело пояснила Алма.

- Здорово! Ты просто влюбилась! У тебя любовь!

- Да?! А что здесь хорошего?! Любовь – это не тёплое ощущение полёта или бабочек в животе. Любовь – скорее чувство, что кто-то взял молоток и со всей силы ударил тебя по голове, что бы очнулась, и в живот, что бы выпустить от туда не нужных насекомых.

- Алма, ты чего? – спросила Цеза, совершенно не поняв реакцию Вашингктон на это слово.

- Не знаю. Хотя нет, догадываюсь. У меня всё это было, в той, прошлой «замороженной» жизни.

- И чем это кончилось.

- Ничем хорошим, – закатив глаза, ответила Вашингктон.

Они дошли до дверей в общий зал, но Алма остановилась. В переходе стоял человек, в крепком телосложении которого она сразу узнала Бена Ротнара.

- Ты идёшь? – вернула Алму к реальности Цеза.

- Эм… нет! Цез иди, скоро подойду. Занеси, пожалуйста.

С этими словами, девушка отдала подруге сумку с учебниками, а сама пошла в другой коридор, где и стоял преподаватель по силовому уроку.

- Что-то случилось, Алма? – спросил он спокойно, будто и, правда, ничего не было.

- Да, случилось. Я не могу целый день найти Стронция, после того, как вы его вызвали к себе.

- Он был не прав, и получил наказание.

- А что если я расскажу директору Вольфраму о ваших методах воспитания послушания в учениках?

- Думаешь, у директора найдётся на тебя время?

- Он волнуется об учащихся, и не будет сидеть, сложа руки, пока вы используете болевую магию против кого-то из них, к тому же, моя прабабушка основала академию. Думаю, профессор Вольфрам найдёт минутку, выслушать хозяйку учебного заведения.

При этих словах Ротнах ухмыльнулся, и, как показалось девушке, сдержал смех.

- Не воображай о себе слишком многого, завышенная самооценка не красит твоё миловидное лицо, – произнёс Ротнар приторным тоном.

- Меня сейчас стошнит, – процедила девушка и сделала такое выражение лица, словно прямо перед ней что-то лежало и противно пахло (при этом глаза она не сводила с лица профессора), – где мой тазик?

– наиграно, воскликнула она.

- Очень смешно, – с сарказмом сказал Ротнар.

- Ага, – девушка нахмурилась и невесело ухмыльнулась, – вы мне скажете, где Стронций?

- Поищи где-то за пределами моего сознания, где нет места, такой ненужной информации, а заодно и вне стен академии.

Алма была готова задушить его прямо здесь и прямо сейчас. Но она спокойно стояла, пока Бен Ротнар прошёл мимо неё по коридору, а потом, также сдержанно и не нервничая, пошла в общую комнату.

Оттуда она попала в огромную спальню, поднялась к месту Цезы.

- О, наконец-то, я так и не поняла, куда ты ушла.

- К Ротнару. Вот же… – напряжённо процедила Алма, но остановилась, не зная, какое лучше всего вставить продолжение, вариантов была масса.

- Так ты нашла Стронция? – спросила Ксенон, убирая за ухо шелковистые русые волосы, слегка вьющиеся.