- И что ты мне прикажешь теперь?

- Прикажу? Я приказывал тебе хоть раз?

- По-другому я твои слова не воспринимаю.

- Представь, что магия отдельна от тебя, – сказал Аргон после долгого молчания. От такого снисходительного тона, словно обдавшего Алму холодом, девушка не была уверенна в том, что сможет пошевелиться. А маг тем временем продолжал, – магия не должна быть тобой, она – отдельно живущее существо, которое тебе преданно. И ты только думаешь, что не сможешь колдовать, когда что-то с тобой происходит, а на самом деле, то существо, внутри тебя, просыпается, и оно готово убить кого угодно с новой силой. И, уже разъярённое, оно ждёт внутри твоего действия, открывающего дверь наружу. Ты можешь колдовать.… Знаешь, почему ты – идиотка? Потому, что ты ни в чём себя не винишь!

- А в том, что произошло в моём «первом» детстве? Тогда, у полуразрушенного дома, рано утром, я была виновата? Моя вина, что ты убил его? – спросила она, но, под пристальным взглядом Аргона, сама, же и ответила, – Да. Я не должна была никого приводить. Согласна. Я – идиотка.

Последние слова она прошептала. Потом, что-то резко и больно дёрнулось в ней.

- Уходи отсюда. Я не хочу сейчас никого видеть! Уйди! Я и так пытаюсь удержать пока пэни в себе.

- Ты не удержишь! Потом, что, чем быстрее выпустишь, тем быстрее вернёшься к тем, перед кем ты виновата. А сдерживать внутри акулу вечно невозможно. Она уже пробудилась.

- Почему ты так легко всё угадываешь? Почему, сволочь? Зачем ты постоянно приходишь и говоришь мне всё то, что я уже давно поняла по мере чувств?! Это твоё хобби – делать мне больно, добивать меня? – её глава вновь опустились на ослепительный снег.

- Я тебя посвящаю в то, что знают далеко не все волшебники. Я научил тебя терпеть боль. Я, а ни кто-то другой, помог, вам тогда, в твоём «первом» детстве.

- Это так. Но при всём этом… ты ненавидишь меня?

Молчание. Девушка подняла глаза. Почувствовав необъяснимых холод и одиночество, теряющиеся рядом с чёрным магом, и она не ошиблась. Аргона нигде не было, а только что начавшийся снег покрывал его следы.

Стоя в растерянности, девушка не заметила, как её кожа стала белеть от холода, а глаза, так и оставшиеся влажными, покраснели от ударившего холода. Внутри ей было гораздо больнее. Каждый раз после прихода Аргона, Алма теряла почву под ногами, и словно находилась в прострации, не в этом мире. Когда она «очнулась», было уже около половины одиннадцатого ночи. Подпрыгнув, Алма раскинула в разные стороны мощнее чёрные крылья, и направилась назад, к дому Стронциев.

Она легко приземлилась у самой двери их дома, долетев назад за час с небольшим. Дверь открылась без единого скрипа, и девушка вошла в большой зал, уютный, с мягкими пастельными цветами. Её всю покрывал собой слабый свет от широкой люстры, закреплённой наверху. Комната была в полу мраке. Алма подумала, что это, наверное, специально, чтобы, когда она вернулась, не потерялась в темноте. Слева стоял полукруглый мягкий диван, обращённый лицом к камину, ещё с ярким, но уже угасающим огнём.

Девушка подошла почти вплотную к яркому пламени, от чего остро ощутила разницу между этим теплом и горным холодом… против её воли кожа на руках и плечах покрылась лёгкими мурашками, а зубы едва заметно начали стучать.

Опустивши на диван, Алма наклонилась, развязала школьные ботинки и, сняв их, подняла ноги, обняла их руками, а потом замерла, смотря на огонь.

- Наконец-то вернулась, – услышала девушка сзади тихий спокойный голос Маргариты, она сразу спустила ноги – где ты была так долго?

- Просто гуляла, – короткий ответ, во время которого Алма старалась не выдать дрожь во всём теле, – А где Курт?

- Он уже давно ушёл в свою комнату. Как всегда, до трёх ночи будет заниматься чем-то своим.

- Понятно.

- Алма, где ты так замёрзла? – вдруг голос стал более удивлённым и встревоженным.

- В смысле? – она изо всех сил старалась сохранить в тайне свой поход в горы, и не понимала, откуда женщине стало известно о том, что ей холодно, – с чего вы взяли?

- С того, что твоя кожа почти сиреневого цвета, – она опустилась рядом на диван, – и от тебя во все стороны исходит холод.

- Ну, … может немного замёрзла, – сдалась девушка.

- Алма, я не буду тебя пытать и расспрашивать. Пойдём в столовую. Надеюсь, ты любишь кофе, – она улыбнулась.

Пройдя вслед за мисс Стронций в уже знакомую ей комнату, Вашингктон легко опустилась в ближайшее кресло.

- Я сейчас. Если что, то на спинке кресла висит плед, – и Маргарита испарилась в соседней комнате.

Алма подумала о ней, о её муже, и внутри что-то стало странно тянуть, и мучить. Асцел напоминал ей кого-то.

- Как погуляла? – услышала вдруг девушка, и увидела, что перед ней в воздухе зависла перламутровая чашечка с напитком, по запаху, безошибочно, кофе!

- Не плохо, Маргарита. И спасибо, за кофе. Вы очень добрая и гостеприимная, – с этими словами руки сами сняли с воздуха чашку и поднесли к губам.

- Я стараюсь хорошо относиться к людям… к тем, кто много для нас делает.

- …А что я такого делаю?

- Ты просто рядом, – женщина опустилась в кресло напротив, – Хорошо, что приехала вместе с Куртом. Знаешь, думаю, один бы он не стал этого делать.

- Я тоже. Очень сложно нарушать правила в одиночку, … кажется я порчу его, – при этих словах с губ Алмы сорвался лёгкий смех.

- Нет. Ты ему помогаешь. Спасибо тебе, девочка, – сказала Маргарита, так, как умела говорить только она: шёпотом, медленно, с каким-то особым напряжением в голосе, – знаешь, в этом году мы с ним просто разрываемся, – он невесело улыбнулась и отвела глаза.

- Это потому, что Асце… мистер Стронций уехал в Лигу?

- Почти… – она поджала губы на минутку, а потом продолжила, – Алма, я всегда была за него, но против Йова, а теперь одно противоречит другому совершенно.

- Подождите-ка, – выдохнула девушка, – эта Лига… она принадлежит Йову, а не нам!

- Ты не знала? Я думала, что Курт сказал тебе.

- Эм… нет. Нет, он ничего не говорил об этом. Вы тоже на стороне Йова.

- Пока нет?

- Пока?

- Пойми, я больше люблю Асцел, чем ненавижу Йова.

Алма мысленно не находила себе места. Семья одного из её лучших друзей стала её врагом. Она должна презирать тех, кто на стороне мага, разрушающего её семью, а она наоборот помогает.

- Не молчи, скажи что-нибудь, – умоляюще прошептала Маргарита.

- Что сказать? Я ничего не знаю. Странный день. Будто я уже далеко не на земле. Я теряю землю под ногами, не падаю, а зависаю в воздухе или взлетаю, но знаете, что самое ужасное? Мне это приятно. Сейчас все решают, на чьей стороне быть. Я уважаю выбор любого, и вашей семьи, и семьи Александра.

- Александра?

- Ещё один мой лучший друг, Александр Галлий. Он бросил академию в этом году и отправился в нашу Лигу.

- Он очень хороший человек?

- Да. Безумно хороший. Он всегда был ряжом со мной, когда это нужно… особенно в первый год, когда я была не собой, помните? Мы тогда с Куртом не очень хорошо общались, и Алекс никогда не позволял

кому-то обидеть меня или сделать больно.

- Курт изменился. Теперь он постоянно говорит о тебе, о твоей силе.

- О моей силе? Силе магии? – «он не забыл», вспыхнула фраза в голове девушки.

- Знаешь, Асцел переметнулся на сторону Йова не просто так…

- То есть?

- Знаешь. Достаточно давно, когда ему было около двадцати лет, у него был брат.

- Брат?

- Да, брат. Его звали Виктим Стронций, у них была разница в десять лет, Виктим младше. А с Асцелом мы тогда, как раз, недавно поженились. И вот однажды Виктим пропал. Его нашли не сразу, через пять дней, убитым, причём самым обычным способом – стилетом, даже не магией. А потом выяснилось, что Йов, как раз, собирает армию для борьбы с эльфами, оборотными, теми, кто не владеет такой видимой и ощутимой магией. Асцел посчитал, что, таким образом, сможет убить того, кто виновен в смерти его брата.