Песня кончилась, и все вокруг захлопали в ладоши, наперебой выкрикивая комплименты.

Она видела глаза Лили, Алисы, Фрэнка, Эммы Уэйн и Римуса Люпина, глаза Джеймса Поттера и десятки других восхищенных глаз, прикованных к ней, а сама искала только одни: ярко-синие и чуточку надменные.

В горле снова собрался обидный комок.

Оказывается, она даже не заметила, что Сириус Блэк уже давно вышел из гостиной.

Гриффиндор – Молли Макензи, Донован, Уотсон – охотники, Фред Купер, Дин Робинсон – загонщики, Майкл Томас – вратарь, Джеймс Поттер – ловец

Слизерин – Макмиллан, Эйвери, Розье – охотники, Нотт, Макнейр – загонщики, Хиггс – вратарь, Регулус Блэк – ловец

http://fanficmar.tumblr.com/post/118515971631

Песни в гостиной:

Queen – We Are the Champions

Joe Dassin – Et Si Tu N’Existais Pas

Глория Гейнор – I Will Survive

====== Глава пятьдесят третья. Лили Эванс ======

Лили Эванс

Я влюбилась в него, как люди засыпают. Сначала медленно, а потом сразу.

Джон Грин Весеннее утро нежно дышало на ресницы Лили. Тонкое покрывало сползло с плеч, она спала, подложив ладонь под щеку, и видела чудесные цветные сны: жаркое лето, озерные брызги на разгоряченной коже, высокая трава, щекочущая колени и распахнутое синее небо. Снились сияющие глаза Джеймса, его шершавые ладони, скользящие по щеке, губы и тихий голос.

- Лили…

Она сонно вздохнула, перевернулась на спину, разбрасывая руки по постели. – Лили, проснись… Приоткрыв тяжелые веки, Лили вдруг увидела перед собой Джеймса и резко подскочила, садясь на постели. – Джим! Ты что здесь… Поттер приложил палец к губам. За распахнутым настежь окном едва начало светать, ветер потрогал шторы и заставил Алису зябко укутаться в свое одеяло. На Джеймсе были надеты джинсы и теплый свитер, натянутый поверх белой школьной рубашки. Он полулежал рядом с Эванс и улыбался. – Как ты сюда попал? – зашептала Лили, поеживаясь от прохлады. – Верный «Нимбус» всегда меня выручает, – Джеймс указал на метлу, прислоненную к стене. – Я очень хорошо знаю твои окна. Вы всегда забываете задергивать портьеры – все как на ладони. Я подсматривал, как ты ходишь тут в одном лифчике. Не очень уверено Лили пробормотала: – Ты врешь. – Может быть, – усмехнулся Джеймс. – Ладно, одевайся, мы идем гулять. Округлив зеленые глаза, она запротестовала. – Сейчас? Но… – Одевайся или вытащу тебя прямо в пижаме, – подтверждая свое намерение, Джеймс попытался завернуть Лили в одеяло и взять на руки. Решив, что с Джеймсом лучше не спорить, Лили спустила ноги на пол, стараясь не скрипеть, открыла шкаф, вытащила первое, что попалось под руку и стала торопливо натягивать на себя. Бросив мимолетный взгляд в зеркало, Лили наспех пригладила волосы, досадливо поморщилась, заметив бледные синие подпалины под глазами – следствие долгого сидения над книгами и ущипнула себя за щеки, стараясь добиться румянца. Джеймс взялся за ручку метлы. – Нет, – категорично отрезала Лили. – Может быть, ты забыл, но зачёт по полетам мадам Трюк поставила мне из жалости. И я боюсь высоты. Я ни за что не… Притянув Лили к себе, Поттер легко пожал ее плечи и с улыбкой спросил: – Ты мне доверяешь? Она кивнула, продолжая с опаской коситься на начищенный до блеска «Нимбус». Едва они оторвались от подоконника, Лили вцепилась в Джеймса, зажмурившись, уткнулась лбом в его спину и, кажется, даже забыла как дышать. Ноги противно дрожали, паника нарастала стремительной душной волной, а крик застыл в горле. Когда метла разогналась, а в ушах засвистел ветер, Эванс, призвав на помощь всю гриффиндорскую храбрость, открыла глаза. Они летели сквозь хрупкую рассветную дымку, а под ними медленно проплывали поляны, верхушки деревьев, лесные проталины, хижина Хагрида и сизые гряды гор, завернутых в молочно-белые туманы. Убедившись, что метла не торопится падать в смертоносном пике, Лили немного расслабилась, выпрямилась и, глубоко вдохнув, раскинула руки, а Джеймс тихонько усмехнулся, ушел в круто пике, а затем стал накручивать петли. Сердце колотилось, но уже не от страха, а от восторга, она бы могла много часов лететь над далекой землей, но тут Джеймс стал снижаться и скоро мягко приземлился на вершину одного из пологих холмов, окружавших Черное озеро. Кроссовки тут же промокли. Решив, что хуже уже не будет, Лили сняла обувь и ступила босой ногой на росистую траву. Отсюда открывался потрясающий вид: вдалеке темнела величественная громада Хогвартса, блестела озерная гладь, раскидывались просторы Запретного леса, сливавшегося с горизонтом. Стояла удивительная хрустальная тишина – не было слышно ни птичьего щебета, ни шороха листвы, ни стрекота насекомых. Буйно цвели дикие гиацинты, покрывая траву нежно-лиловым ковром, в тени еще прятались последние ландыши, сладко благоухали кустики фиалок, кое-где белела ветреница. Все это цветочное царство умывалось утренней влагой и готовилось раскрыться во всем весеннем великолепии. Джеймс расстелил на земле плед, достал из своего рюкзака большой термос, бутерброды, бережно завернутые в бумагу, румяные яблоки, тыквенное печенье и пончики с клубничным джемом, такие румяные и свежие, что не оставалось сомнений – эльфы испекли их не больше часа назад. Взяв из рук Джеймса огромную кружку, Лили потянула носом пряный аромат. – Кофе… – прошептала она, поторопилась сделать глоток и обожгла язык. Тем временем Поттер уже удобно устроился на пледе и поманил Лили. – Садись. У нас места в первом ряду. Не понимая, что он имеет в виду, Лили послушно села рядом, накидывая край пледа на босые ступни. Пару минут они молчали, потягивая кофе, а затем Джеймс посмотрел на свои наручные часы, улыбнулся и, боясь спугнуть тишину сонного мира, шепнул: – Еще чуть-чуть. Раз… Два… Вдали, на востоке, там, где макушки сосен встречались с бледно-серым небом, полыхнула яркая вспышка, а затем прямо на воду полились потоки красновато-золотистого света. Показался край заспанного разрумяневшегося солнца, полупрозрачные облака окрасились в лиловые, розово-перламутровые, дымно-рдяные и пепельно-фиолетовые оттенки. Красный шар медленно поднимался над горизонтом, отражаясь в Черном озере словно в огромном зеркале, солнечные лучи коснулись башен Хогвартса, заиграли бликами на черепице и на цветных витражах. Легкий ветер подул на деревья, кусты, траву, дохнул на цветочные поляны – все тут же зашевелилось, зашумело, заговорило, загорелось в каплях росы, запело торжествующими птичьими голосами. Умытое рассветным жаром небо очистилось, буйство красок сменилось чистой ясной лазурью. – Я хотел, чтобы ты увидела, – Джеймс забрался горячей ладонью под ее джемпер. Лили выдохнула. – Как же красиво… Губы Джеймса медленно ползли по её шее и подбородку. – Это только наше место, никто больше о нем не знает, я дарю все это тебе, – Джеймс раскинул руки, словно хотел обнять огромный мир, лежащий прямо у их ног. Эмоции не давали говорить, поэтому Лили просто поцеловала губы Джеймса, которые еще хранили горьковатый кофейный привкус. Ей казалось, что сердцу тесно в груди, оно сладко и немного тревожно сжималось, то замирало, то неслось куда-то как сумасшедшее. Пальцы путались в черных густых волосах Поттера, гладили плечи, грудь, спину, она прижималась к нему всем телом, чувствуя ответные объятия, тонула в прикосновениях и поцелуях. Они лежали на пледе, обласканные солнечным теплом и улыбались, глядя друг на друга. – Я люблю тебя, – Джеймс посмотрел ей в глаза. – Как никто и никого не любил раньше. Так будет всегда, – он крепко сжал ее ладонь. – И даже дольше, – голос Джеймса чуть охрип. – Ты получишь все, что захочешь. Можно сотни раз признаваться друг другу в любви, но бывают моменты, когда эти слова звучат как будто впервые. – У меня уже есть то, что я хочу, – взволнованно перебила Лили, опуская ладонь на щеку Джеймса. Не нужно было знать, сколько кругов уже сделала часовая стрелка, проснулись ли студенты в своих постелях или, может быть, они уже спешат на завтрак. Древний лес, помнящий еще великого Мерлина, шелестел над их головами, и как будто не было ничего до, все сошлось воедино сегодня и сейчас, смешалось с запахом сосновой хвои и трав, под сенью раскидистых вязов, венчающих их на счастье. – Джим, а этот мужчина, с которым ты говорил после матча, кто он? – спросила Лили, накручивая на палец травинку. Рот Джеймса удивленно приоткрылся. – Эванс, неужели есть вещи, которые знаю я и не знаешь ты? – Джеймс усмехнулся. – Это же Уильям Джефферсон, – в голосе Поттера смешались восхищение и уважение. – Он легенда! Семьдесят три пойманных снитча в семидесяти пяти играх! Он десять лет был ловцом в национальной сборной, с ним мы дважды становились Чемпионами Мира, а в семьдесят втором, после травмы, он перешел на тренерскую работу. «Татсхилл Торнадос» уже спустя год выбился в первый дивизион, а через два взял Кубок Англии, – выпалил Джеймс на одном дыхании. Повисшую тишину нарушал стрекот кузнечиков и цикад, а воздух, наполненный цветочными запахами и медовой пыльцой, внезапно стал густым и душным. – Он ведь позвал тебя на отборочные… – Лили притянула колени к груди и обняла их руками. – Ты пойдешь? Сказав это, Лили вдруг представила, как Джеймс станет знаменитым квиддичным игроком, будет разъезжать по всему миру, зарабатывать сумасшедшие деньги, спортивные журналисты выстроятся в очередь, горя желанием взять у него интервью. Тысячи мальчишек повесят плакат с изображением Поттера над своей кроватью, мечтая об автографе. Под его окнами будут дежурить сумасшедшие фанатки, а на всех послематчевых вечеринках Джеймс будет окружен длинноногими улыбчивыми красавицами… И Джеймс, конечно же, будет любить все это так сильно, что, возможно… Она не успела додумать. – Нет. Встретив взгляд Лили, Джеймс взъерошил волосы. – Я думал, ты понимаешь! – обвинительно воскликнул он. – Понимаешь, почему я не могу иначе. Я просто должен, Лили! Ты ведь читаешь газеты! Та магловская семья из Йоркшира, и тот паренек из Дырявого котла, и все эти некрологи. Каждое утро мы узнаем, что кто-то умер. Видишь, в этом мире совсем не осталось места для квиддича, – с легкой горечью добавил Джеймс. – У нас есть целая жизнь. Мы покончим с Волан-де-Мортом и его меченными ублюдками, а потом у нас будет куча времени для того, чтобы… Для всего на свете, Лили! Неужели ты думаешь, что упущу шанс вписать свое имя в историю квиддича? – он приподнял уголок рта. – Хватит об этом! – он пружинисто поднялся и подал ей руку. – Пойдем, мне нужно так много тебе показать! Прежде Лили никогда не заходила дальше лесной опушки. Как только заросли становились гуще, а башни замка терялись из виду, Лили тут же возвращалась, прекрасно помня, что студентом строго запрещено забредать далеко, к тому же чаща, по утверждению МакГонагалл, кишила опасными волшебными тварями. Но сегодня лес был залит солнцем, словно медовым сиропом, медленно стекающим по листьям и стволам деревьям. Толстые, выступающие над землей корни, поросшие темно-зеленым мхом, причудливо изгибались, наползая друг на друга. Среди зарослей папоротника и валерианы виднелись резные мятные листья, кое-где желтели полураспустившиеся цветы клещевины. Где-то в кустах слышалось раздраженное фырканье потревоженных жмыров, над цветами парил целый рой фей, их крылья таинственно мерцали и переливались десятками невероятных оттенков. Потянуло сыростью, и скоро они вышли к ручью, перепрыгивающему с камня на камень. Разувшись, Лили опустила ногу в холодную, стремительно бегущую воду и тут же отдернула. А Джеймс, не долго думая, швырнул на землю свитер, стянул рубашку и, зачерпнув полные ладони родниковой влаги, плеснул себе прямо на макушку. Ледяные капли потекли по его плечам, Джеймс поежился, а затем стал брызгать в Лили. Она, с визгом, бросилась наутек, но Поттер как всегда оказался быстрее. Перемахнув через малиновые кусты, он обхватил Лили за талию, без лишних церемоний забросил на плечо и стал кружиться, пока они вдвоем не рухнули на траву, хохоча до слез. Потом были поляны, укрытые покрывалами из розовых и молочно-белых люпинов, дорожки из малинового пахучего трилистника, над которым деловито гудели пчелы, нежно звенели колокольчики, под солнцем цвели чертоплохи, а в траве уже можно было найти спелые ягоды земляники. День казался бесконечно длинным. Но в этом было особое удовольствие – идти рядом, слушать то, что говорит Джеймс и сжимать его широкую шершавую ладонь. Когда постоянно находишься в толпе людей – мечтаешь о тишине, и нет ничего лучше того, чтобы делить эту тишину еще с кем-то. Лили всё удивляло, она вертела головой, указывая то на диковинную бабочку, то на птицу с яркими перьями, а Поттер только посмеивался и хвастался, что знает тропинки Запретного леса как свои пять пальцев. – … я думала, что все это твой дурацкий розыгрыш! – Розыгрыш?! Я хотел тебе понравиться! Я все для этого делал! – Ты совал огромных пауков мне в сумку, взрывал котлы с моими зельями, пару раз приклеивал меня к стулу, однажды перекрасил мои волосы в зеленый, жонглировал моими учебникам… Думал, что это лучший способ заинтересовать девушку? – Лили рассмеялась. Джеймс обиженно надулся. – Это все, чтобы ты обратила на меня внимание… – Я и так обращала! Джеймс знакомым жестом взъерошил волосы и, озадаченный, замолчал. – Но… – возмущенно начал он и вдруг осекся, прислушиваясь. Всполошившись, Лили инстинктивно шагнула ближе к Джеймсу, касаясь пальцами его предплечья. Поттер напряженно и немного опасливо вглядывался в густые заросли. – Что? – испугано прошептала Лили, в один миг вспомнив все страшилки, которые школьники рассказывали друг другу о Запретном Лесе. Еще секунда и красивый ухоженный олень увенчанный короной великолепных рогов возник там, где только что стоял высокий худощавый парень. Олень пошевелил бархатистыми ушами, шумно втянул носом воздух и утонул в зелени, пропадая из вида. Лили осталась наедине со своими страхами. Но не успело ее сердце торопливо забиться, как Джеймс выглянул из-за деревьев и жестом велел следовать за ним. Поттер ступал тихо и медленно, осторожно раздвигая ветки – Только тише… Они пугливые, – шепотом предупредил Джеймс. Ахнув, Лили торопливо зажала себе рот ладонью. На поляне стояла самка единорога. Ее белоснежная шерсть казалась шелковой в солнечных лучах, длинная жемчужная грива ниспадала по тонкой горделивой шее, а огромные умные глаза влажно мерцали. У ее ног перетаптывалась парочка нежно-золотистых жеребят, еще совсем крошечных, с розовыми точками посреди лба, они фыркали и жались к матери. Животные завораживали своей величественной почти неземной красотой и дивным изяществом. Лили забыла как нужно дышать и осторожно протянула руку. Малыши, помедлив, осторожно пошли к ней, готовые в любую секунду броситься наутек. Они принюхивались, недоверчиво косились на людей, постоянно оглядывались на мать, но, движимые любопытством, продолжали приближаться к Лили. Мокрый нос ткнулся к девушке в ладонь, жеребенок тут же шарахнулся в сторону, но уже в следующую секунду снова потянулся к людям, а скоро начали ластиться и лезть к рюкзаку, учуяв запах еды. Рассмеявшись, Лили угостила их хлебом и сахаром. Взрослая единорогиха лизнула Джеймса в щеку шершавым языком, тот подскочил от неожиданности, наступил на сухую ветку и та громко хрустнула. Троица дернулась, жеребята взбрыкнули и, перепугавшись, рванули прочь вместе с матерью. Когда они возвращались в замок, на Хогвартс уже пролился алый закат, и небо полыхнуло огненным заревом. Все скамейки в школьном дворе были облеплены студентами, которые хохотали, шумели, громко разговаривали, перекрикивая друг друга. Некоторые, наколдовав пледы, устроились прямо на траве – они жевали сладости, оставшиеся после последнего похода в Хогсмид, делали домашнюю работу, разложив пергаменты прямо на коленях, или готовились к экзаменам, обложившись учебниками и старыми конспектами. В одном из коридоров они наткнулись на Римуса и Эмму, но они были так увлечены друг другом, что даже не заметили друзей. Выручай-Комната приветливо распахнула двери, встречая их привычным уютом. Джеймс тут же устало повалился в кресло, поймал взгляд Лили и тут же улыбнулся как всегда уверенно и чуточку нахально. – Спасибо, – Лили стянула с волос резинку, и тяжелая рыжая волна упала на плечи. Джеймс расправил плечи. – За что? – хрипловато спросил он. Яркий свет стал медленно угасать, сменяясь на густой интимный полумрак. Откуда-то все еще пахло травой и лесными цветами. Лили, стоя в нескольких шагах от Поттера, взялась за край своего джемпера, медленно стянула, оставаясь в белом тонком бюстгальтере, а щеки тут же покраснели. Джеймс смотрел на нее заинтересовано и так горячо, что по позвоночнику тут же побежали мурашки. Она подошла ближе, погладила Поттера по щекам, наклонилась, целуя ласково и благодарно, потянулась к вороту его рубашки, расстегивая первую пуговицу, но тут крепкие руки легли на талию и властно притянули девушку к себе, припадая губами к шее, плечам и груди. Джеймс торопился, стягивая с нее одежду и раздеваясь сам, а Лили пылала под таким упрямым напором, прижимаясь грудью к его груди. Сквозь гул в ушах она слышала торопливый сбивчивый стук двух сердец. А для всего остального был завтрашний день.