- Миссис Поттер, а как вы отнесетесь к тому, что у вас будет много рыжеволосых внуков? – громко спросил Сириус, и Джеймс, наконец, отвлекся от созерцания Лили и перевел взгляд на Сириуса.
- О, милый, это она? – Доротея с улыбкой посмотрела на Лили, а Сириус с удовольствием наблюдал, как щеки Джеймса слегка покраснели.
– Джеймс, а почему ты нас не познакомишь со своей девушкой? – Карлус Поттер близоруко прищурился, в попытке получше рассмотреть Эванс.
- Она не моя девушка, – быстро сказал Джеймс, не сумев спрятать разочарование в голосе.
– Жизнь – боль, – прокомментировал Сириус. Джеймс обреченно развел руками и взъерошил волосы.
- Не кисни, Сохатый, – сказал Сириус, когда они вошли в свободное купе. – Когда-нибудь Лили обязательно тебя оценит. Возможно, лет через пять, но какие твои годы.
– Пошел ты, ещё друг называется, – надулся Джеймс. – Луна-а-а-тик, – Джеймс обрадовано улыбнулся появившемуся на пороге парню и коротко обнял его за плечи.
- Господин Лунатик, – Сириус шутливо поклонился Люпину. – И Господин Хвост, – он пожал руку Петтигрю. – Приветствую вас перед этим, слава Мерлину, последним и, несомненно, самым прекрасным годом нашей школьной жизни. Пусть все планы и мечты непременно осуществятся. Питеру поменьше кошек во главе с МакГонагалл, Римусу выучить все учебники, – мы знаем, ты давно тайно мечтаешь, – Поттеру свадьбу, кольца и все такое…
- Бродяге шампунь от блох, – подсказал Джеймс.
- Нет, шампунь все-таки отдайте Нюнчику,- Сириус сделал вид, что серьезно размышляет над этим вопросом, – да, так и быть, жертвую.
Купе ещё не раз взрывалось веселым смехом. О том, каким непростым будет этот год, сколько решений им придется принять за это время, сколько опасностей ждет их за стенами Хогвартса, – обо всем этом они будут говорить завтра. А сейчас всем четверым верилось, что все будет хорошо.
====== Глава четвертая. Северус Снейп ======
… а мне ни один не радостен звон, кроме звона твоего любимого имени. В.Маяковский
В жизнь Северуса вернулось Солнце. Иногда Снейп щипал себя за руку, чтобы удостовериться, что ему не снится какой-то чудесный сон. Лили снова рядом, так близко, что он может слышать её дыхание, видеть, как вздрагивают пушистые ресницы, чувствовать, как пахнут рыжие волосы.
Если бы Северуса спросили о самом дорогом, что есть у него, он, не задумываясь ни на секунду, назвал бы нежное цветочное имя. Лили была не только самым дорогим, но и самым светлым в жизни Снейпа. Сама по себе жизнь с самого рождения была довольно унылой. Первое детское воспоминание – комната, где он сидит на полу и зажимает руками уши, чтобы не слышать, как за стеной ругаются родители. Вернее, отец орет на мать, а та почему-то не спешит достать волшебную палочку, чтобы заткнуть рот мужу. Частым было воспоминание, как мать плачет за кухонным столом и потихоньку мажет бадьяном следы ударов. У Снейпа никогда не было игрушек, каких хотелось, не было одежды, о которой он мечтал, не было даже самой захудалой метлы. Перед первым курсом, подклеивая старые, ещё материнские учебники, он обещал сам себе, что однажды он получит все самое лучшее. Лучшее появилось неожиданно. И вопреки ожиданиям оно оказалось не новой мантией или новым учебником по зельям, а девятилетней девочкой. Впервые Северус увидел Лили Эванс в самом начале лета, их семья только переехала в новый район. Она сидела на траве и плела венок из ромашек. Скажите, вы знаете, как выглядит счастье? Северус знал. До мельчайших черточек и родинок на тонкой шее. У счастья был звонкий и заразительный смех. То, что он будет любить её всю свою жизнь, он понял в тот же день, когда первый раз увидел. Всегда. «Моя Лили», – так любил Снейп думать о ней.
«Гриффиндор!», – тогда показалось, что старая шляпа вынесла жестокий приговор. Но уже на следующее утро Лили села рядом, заявив, что ей плевать на глупые предрассудки, существующие между факультетами, и что она будет дружить с тем, с кем захочет. Он учился любоваться закатами и рассветами, кормить с ладони птиц, шлепать босиком по воде, читать стихи и пересчитывать звезды. У Лили был весь мир, а в его мире была только она. А потом в маленький мир, в их общую чудесную и абсолютно прекрасную вселенную стали прорываться разные люди. Сначала глупая, вечно чему-то ухмыляющаяся Алиса Стоун, потом грязнокровка Мэри МакДональд и ещё десятки мальчишек и девчонок, перетягивающих внимание Лили. А на третьем курсе, плюс ко всем проблемам Снейпа прибавился самовлюбленный, бестолковый, отвратительный Поттер. Снейп ненавидел Поттера всеми фибрами своей души и мечтал, чтобы однажды гриффиндорец слетел с метлы и свернул себе шею. Поттер жрал Лили своим похотливым взглядом, вечно выпендривался, стараясь поразить Лили идиотскими выходками. Все в школе в один голос пели Поттеру дифирамбы, расхваливали на все лады и советовали Лили не упускать такой шанс. Как же, гриффиндорская звездулька, с веником вместо волос и кашей вместо мозгов! Но Лили была умнее подружек и прекрасно знала цену лохматому кретину, по крайней мере, на это хотелось надеяться. Да, Снейп его ненавидел, даже невозможно до конца передать, как сильно. Поттер обладал всем, о чем Снейп когда-либо смел мечтать, а теперь решил заполучить ещё и её. Лили. Поттер мог себе позволить кричать о своей любви на каждом шагу, открыто ухаживать за понравившейся девушкой, зная, что никто не будет смеяться, не опасаясь быть отвергнутым и ни капли не волнуясь о том, что Лили плевала на глупые фокусы. Вспомнив о гриффиндорце, Снейп непроизвольно сжал кулаки. Поттер на платформе ел Лили взглядом, а затем на неё цинично уставился Блэк. Лили, заметив их взгляды, повернулась, и Поттер со счастливой физиономией начал махать рукой. Блэк что-то сказал его родителям, и теперь на Лили пялилась вся поттеровская семейка. Снейп встал так, чтобы закрыть Эванс. Поттер порывался поскорее попрощаться с матерью, чтобы успеть подойти к Лили, но тут раздался паровозный гудок и он, ещё раз зацепившись взглядом за распущенные волосы девушки, залез, наконец, в вагон. Эти два идиота умудрились испортить Лили настроение, потому что всю дорогу до школы она молчала и рассеяно кивала на реплики Северуса.
Снейп был благодарен судьбе за шанс начать все сначала. Он уже успел записать ту случайно оброненную фразу самой большой ошибкой в своей жизни. Год без Лили прошел как в тумане. Было невыносимо, что больше нельзя заговорить, даже посмотреть спокойно теперь нельзя. Снейп с головой ушел в книги. В это время он стал зарабатывать собственные деньги, варя зелья. Однажды Мальсибер предложил приготовить приворотное, пообещав заплатить почти тридцать галеонов. Снейп, подумав, согласился. Потом ещё и ещё. На полученные золотые он покупал старинные фолианты, посвященные различным заклятиям. Наверное, даже преподаватель ЗОТИ не знал столько по своему предмету. Темнота притягивала, она была манящей, Темнота сулила успех и уважение. Снейп представлял, как однажды станет великим, чтобы быть достойным находиться рядом с Лили, быть достойным её прощения. Тем временем война набирала обороты, на плече многих слизеринцев-семикурсников появилась Темная Метка. В гостиной Слизерина о Том-Кого-Нельзя-Называть говорили лишь благоговейным шепотом. Темный Лорд был великим человеком. Снейпа не смущало, что тот убивает людей. Цель оправдывала средства. Однажды Снейп понял, что целью может однажды стать и Лили. Огромный, почти панический страх заполнил душу. Северус начал следить за ней каждую минуту, когда мог, накладывал по ночам на её дом защитные заклинания. Тогда ему впервые пришла в голову идея, что если он вступит в ряды Пожирателей, то Лили уж точно будет в безопасности. Только сначала нужно непременно вымолить у неё прощение, объяснить все, упасть на колени, сделать что угодно... Падать на колени не пришлось. Лили его простила. Просто и кротко. – Мы приехали, – Лили тронула Снейпа за запястьями прохладными пальцами. У неё всегда мерзли руки. Темные глаза встретились с зелеными, и Снейп задохнулся от нежности.
