- Ну, как тебе? – поинтересовался Уолли, подходя к Лион сзади и кивая головой в сторону своего обиталища.

- Хм… Впечатляет, что я еще могу сказать? Живешь на широкую руку, – хмыкнула девочка.

- Да, я это люблю.

- Кто бы сомневался. А где Боб и Марвин?

- Да бродят где-нибудь, черт их знает! Нагуляются - сами появятся. Давай, проходи.

Поднявшись на крыльцо, Уолли услужливо распахнул перед Скай двери, и взору подростка предстала просторная зала, отделанная коричневато-бронзовыми тонами, хорошо сочетавшимися с темно-зеленой плиткой пола, которая при ближайшем рассмотрении превратилась в некое подобие шахматной доски. Освещение было относительно ярким, но не резало зрение, люстры скромные, но со вкусом. Ковер вел к мраморной лестнице, бежавшей на второй этаж, с красивыми рифлеными поручнями. На стенах висели какие-то картины, различные пейзажы и ландшафты. Справа был огромный камин, над ним замер великолепный портрет двух людей: мужчины с серыми добрыми глазами и рыжеволосой женщины.

- Мои родители, – коротко пояснил Уолли.

Весь интерьер был выполнен в мягких плавных тонах, ничего, что выбивалось бы из такой колеи, не было. Одну комнату по своей “внешности” Лион назвала Музыкальной, другую – Кремовой гостиной, были еще разные названия, которые Скай про себя откладывала в памяти, но повсюду чувствовался размах и роскошь. Уолли любил это, но все-таки богатство его определенно не испортило. Скорее уж наоборот, открыло новые возможности и границы и многому научило.

- А это мои личные… Назовем их “покоями”, – и Мерс открыл очередную дверь.

Здесь все было в изумрудно-золотистых тонах, легкие малахитовые занавески на карнизах, беспрепятственно пропускавшие лучи дневного светила. Тяжелых штор не было и в помине. Слева возле окна располагался письменный (рабочий) стол из красного дерева, на котором гордо красовался какой-то (судя по виду) суперпродвинутый компьютер. Рядом валялись непонятные бумаги, папки, файлы, фотографии, чертежи… Бардак полнейший, короче говоря.

Далее стоял большущий книжный шкаф, все полки которого были заставлены различными книгами и томиками. Была там и фантастика, и детективы, и биографии, немало попадалось поэзии и иностранной литературы. Напротив стола был удобный диванчик с замшевой обивкой, цвета охры. Возле него с одной стороны был еще один камин – поменьше, чем внизу, но тоже уютный, – над ним висело зеркало средних размеров в простой рамке, а с другой – синтезатор, на котором валялась раскрытая партитура, и стойка, где “отдыхала” электрогитара.

В дальних концах комнаты виднелись два прохода: один, кажется, вел в гардеробную, второй – в ванную комнату. Как раз в пространстве между этими дверьми примостилась широкая кровать, постельное белье которой было каким-то уж слишком белым. Рядом находилась и тумбочка. И все. Никаких постеров, никаких “мальчишеских” журналов или раскиданных по сторонам трусов или носков. Чистенько, аккуратненько. Приятно.

- А ничего, – Лион посмотрела в сторону музыкальных инструментов. – Играешь?

- Да, временами, чисто чтобы расслабиться, – Уолли кивнул и, подхватив гитару, уселся на первый попавшийся стул и, подергав струны, взял парочку аккордов. Скай же подошла к шкафу и провела пальцем по корешкам, потом вытащила один томик.

- “Эдмунд Спенсер. Amoretti. Сонеты”, – произнеся вслух название, девочка улыбнулась и процитировала по памяти:

- Чертил любимой имя на песке я,

Но волны смыли имя за собой,

Другой рукой писал я вновь, грустнея,

Но боль мою опять унёс прибой.

Она сказала: “Тщетною борьбой

Не обессмертить смертное, тщеславный;

И как мне сгнить положено судьбой,

Так это имя рок сотрёт злонравный”.

“Нет, - я ответил, - ты да будешь славной,

Лишь низменное превратиться в прах,

Мой стих тебя причислит к богоравной,

А имя начертает в Небесах:

Когда весь мир здесь смерти подчинится,

Там наше чувство к жизни возродится [1]”.

- Не думала, что ты этим увлекаешься, – добавила она спустя минуту и убрала книжку на место. – Так, ладно, где мое барахло?

- Какое именно? – не понял Уолли.

- Учебники и тетрадки.

- А! Щас, уно моменто, – Мерс спрыгнул на пол и, унесся куда-то. Вернулся он через пару минут в сопровождении Арчибальда, несшего рюкзак и сумку Лион. – Вот, Царапка, все в целости и сохранности.

- Мисс Скай, куда это положить? – осведомился шофер.

- Эм… – девочка обвела взглядом помещение. – Без разницы. Хотя нет, лучше поближе к столу.

Мужчина оставил вещи на полу и вышел, не забыв перед этим поинтересоваться у хозяина к какому часу подавать обед. Уолли величественно ответил, что как и всегда, и царственно махнул рукой, отпуская слугу. Ли тихонько усмехнулась. Вот позер! Достав биологию и химию, девочка залезла на кровать и, по-турецки скрестив ноги, начала листать страницы до нужной главы. Уолли между тем подобрался к ней и уселся рядом.

- Хватит пилить меня взглядом, отвлекаешь, – бросила ему через пару минут Лион.

- Хочу и пилю, – отпарировал парень. – Ты, между прочим, моя девушка, так что я имею полное право.

- Я бы оспорила, но занята. И целоваться с тобой я не буду.

- А с чего ты взяла, что я об этом думал?

- У тебя на лице все написано.

Уолли поморгал, потом потер ладонью лоб и метнулся к зеркалу, у которого его нагнал приглушенное фырканье. Мерс довольно улыбнулся – ему удалось заставить ее засмеяться. Для начала уже неплохо.

- Да, кстати, я в курсе, что ты умный и все такое прочее, – продолжила Скай, – но хочу сразу расставить все точки над “и”. Я с тобой сексом заниматься не буду.

Уолли едва успел подхватить отваливающуюся челюсть.

- Ч-что? – прохрипел он и сглотнул.

- Что слышал, – коротко отозвалась Лион. – Тебе, может, уже и исполнилось восемнадцать, но я пока что еще несовершеннолетняя, так что можешь даже и не заикаться.

- Я и не собирался, – возмутился Уолли. – Ну, может чуть-чуть совсем… – Царапка бросила на него нечитаемый взгляд исподлобья. – Ладно-ладно. А когда у тебя день рождения?

- Когда рак на горе свистнет, после дождичка в четверг, – неожиданно зло огрызнулась девочка. – И вообще это не твое дело.

- Но мне же надо знать, какой подарок… – заикнулся было Мерс.

- Никакой. Мне и так нормально, ладно? – Лион вздохнула и, подняв глаза на растерявшегося рыжика, неловко прикусила губу. – Извини, ты тут не виноват. Просто я не праздную этот день, и все. Замяли тему, хорошо?

- А если я преподнесу тебе сюрприз в другой момент? – предложил Уолли.

Лион ненадолго задумалась.

- Согласна. Все, что угодно, только не вечеринка.

- Идет. Я и сам их не особо-то уважаю, – хмыкнул Мерс.

Скай покосилась на своего бойфренда, который в голове уже прокручивал тысячу и один способ порадовать подружку, и, с трудом скрыв очередную улыбку, продолжила изучать строение растительной клетки. Но долго делать это ей не удалось, Уолли резко подскочил к ней и, выхватив из рук книжку, опрокинул Лион на спину и потянулся куда-то рукой к спинке кровати.

- Ты чего, сбрендил совсем? – прорычала под ним Ли. – По носу схлопатать захотел? Так я тебе это устрою!

- Да погоди ты, – перебил ее Мерс.

Послышалось какое-то жужжание, и в комнате стало темнеть. Повернувшись направо, Скай увидела, как окна постепенно закрывают выдвижные жалюзи, представлявшие собой единый плотный кусок какого-то материала.

- Сейчас кое-что будет, – прошептал Уолли.

Когда спальня погрузилась в полную темноту, Лион на секунду подумала, что ослепла. Вокруг была одна сплошная черная масса, как будто в чернильницу окунулся. Но постепенно что-то начало меняться. Какие-то слабые отсветы просачивались сверху, и, задрав голову, девочка уперлась глазами в потолок. Вернее, даже не в потолок. Там было ночное небо. Фосфорисцентные синеватые звездочки мерцали во мраке, как будто живые, и создавали весьма впечатляющий реалистичный эффект. Действительно создавалось ощущение, что находишься где-нибудь на природе, за городом, где шапка облаков над городом не подсвечена его огнями и не мешает наблюдать истинную красоту природы.