Тонкие пальцы бегали по клавишам пианино, перескакивая с белых на черные и наоборот. Мягкая музыка разносилась по просторной светлой комнате, взмывала к потолку и опадала вниз мелодичными волнами, текла вдоль пола и опять возносилась вверх.

Возле окна в инвалидной коляске сидела женщина с каштановыми волосами, заплетенными на затылке в пучок, и с упавшими на лицо двумя прядями с проблесками седины. Одета она была в белую рубашку и штаны, а на колени накинут теплый клетчатый плед. Глаза у нее были закрыты, а на лице бродила слабая, но явственная улыбка.

Справа от нее возле пианино на краешке стула замерла девушка с блестящими черными локонами, причудливо вьющимися и падавшими примерно до плеч, в бежевых обтягивающих эластичных брюках, светло-коричневых кроссовках на шнуровке и сиреневом бадлоне с высоким воротником и манжетами-резинками. Она играла “Songs From A Secret Garden”.

Бег пальцев по гладким клавишам, кружева нежной музыки то ускоряющейся, то замедляющейся, солнечный свет из широкого окна, дуновения теплого летнего ветра и шуршание мягких штор…

Музыка затихла. Смолкли последние аккорды, и Лион убрала руки с инструмента. Женщина у окна открыла глаза.

— Как красиво, – произнесла она.

Лион улыбнулась.

— Мне она тоже очень нравится, мама.

Елизавета, нажав на рычажок, развернула коляску и оказалась возле дочери.

— Но почему ты сегодня играешь такую печальную музыку?

— О чем ты? – притворно удивилась Скай.

— Не надо, — миссис Сорован покачала головой. – Я же все знаю. Я чувствую. Почему ты грустишь?

— Ничего подобного, – Лион пододвинула стул поближе к матери. – Я не грущу. С чего ты это взяла?

— Материнское сердце не обманет, – холодные руки женщины нащупали запястья своей дочки и сжали их. – Ты все еще казнишь себя? Все еще его ненавидишь?

Детектив нахмурилась. Радужки потемнели.

— Вовсе нет, – с трудом выдавила она наконец из себя.

— Значит, да, — вздохнула ее мама. – Милая, ты ни в чем не виновата. И он тоже. Поверь мне, прошу, ты тут ни причем. Перестань злиться.

— Злиться? – вскричала Лион, вскакивая с места и опрокидывая стул на пол. – Да кто говорит о злости? Я в порядке, в полном! С чего бы мне… — она сдавила кулаки. – Не надо меня успокаивать или пытаться переубедить. Я все равно не изменю свою точку зрения. Этот подонок изуродовал тебя, посадил в инвалидную коляску. Из-за него ты ослепла!

Елизавета устало провела рукой по лицу.

— Ладно, давай оставим эту тему. Зря я заговорила… Прости. Ну а как у тебя на работе? Ты можешь мне все рассказать.

— Да нечего тут рассказывать.

— Неужели?

— Серьезно.

— А как же твой новый напарник? Мистер… Шерлок Холмс, так кажется?

— Ма-ам! – закатила глаза детектив. – Давно уже и не новый. Почти семь месяцев в одной упряжке. И вообще, при чем тут Шерлок, скажи на милость?

— Как “при чем”? – удивилась Елизавета. – Вы разве с ним не вместе теперь?

— Нет. Всмысле, мы с ним просто напарники. Я к нему никаких чувств не питаю, да и он с самого начала сказал, что женщины его не интересуют.

— Ну-ну, – усмехнулась ее мать, – посмотрим, посмотрим.

Лион уже раскрыла рот, чтобы ответить, но тут у нее зазвонил телефон.

— Алло?

— Детектив Скай? Это инспектор Лестрейд.

— Здравствуйте, сэр.

— Оставьте любезности и срочно выезжайте к мосту Ватерлоо.

— Опять он? – голос девушки помрачнел.

— Да. И поспешите, не то Холмс приедет раньше вас.

— Это вряд ли: я уже выехала, – и Скай бросила трубку. – Мне пора, мама. Работа зовет, – и направилась к дверям.

— Ты помнишь, какой у тебя день послезавтра? – остановил ее уже почти в коридоре вопрос Елизаветы. Девушка застыла.

— Конечно. Суббота. Пока, мам, – и, выйдя на улицу, Лион вскочила на мотоцикл и погнала на всех порах на место преступления.

========== Глава 2. На месте преступления. ==========

Девушка заглушила мотор, спрыгнула с мотоцикла, оставив на руле шлем, нацепила на голову кепку и направилась по каменным ступенькам вниз, к воде. Здесь, под опорными частями уже вовсю шуровали полицейские, гудели рации, и бегали эксперты. За желтыми лентами толпились с гомоном разные люди, то и дело обращавшие взгляды к блестящей под солнечными лучами Темзе.

Пройдя по хрустящей гальке, составлявший весь этот берег, Лион оказалась под мостом, нависавшим сверху тяжелой массой. Навстречу ей выбежала Салли.

— Ты вторая. Этот псих тебя обогнал, – заметила она.

— Выдам ему медаль чуть позже, – Лион на ходу взяла у какого-то офицера пару белых медицинских перчаток и, одев их, подошла к месту преступления. Неподалеку стоял Лестрейд, о чем-то переговаривавшийся с каким-то стариком, очевидно, обнаружившим тело. Андерсон скакал из стороны в сторону, щелкая фотоаппаратом и постоянно препираясь с Шерлоком, который чуть ли не с лупой в зубах осматривал жертву.

Ее растянули на железной сетке звездочкой. Это была девушка лет двадцати семи со смольными, чуть вьющимися короткими волосами. Одета она была в персиковый лиф, расшитый серебряными пайетками, пояс с перемычкой на талии, желто-красные шаровары с разрезами, декорированными бисером и стразами и светло-малиновые туфли-лодочки. На запястьях и щиколотках виднелись пурпурные украшения с блестками. Лоб охватывал тонкий обруч с бардовыми камешками, а на мочках ушей сверкали под солнечными лучами сережки-капельки.

Заслышав шаги, Шерлок обернулся.

— Ты опоздала.

— Если ждешь извинений, то напрасно, – фыркнула Лион и, приблизившись к Шерлоку, начала оглядывать девушку. — Под Шахеризаду сегодня косит, урод! Документы нашли?

— На привычном месте, – детектив протянул напарнице алую книжечку с характерным гербом. – Соломия Смарт, 28 лет, не замужем, работала…

— Секретарем, — закончила за него Скай.

— Ну да.

— По предварительному заключению мертва где-то около пяти-семи часов, — это уже был Андерсон, возникший рядом совершенно не к месту. – И…

Шерлок заметил, как Лион недовольно вытянула губы, и улыбнулся. Надоедливый эксперт раздражал ее не меньше его самого.

— Андерсон, иди погуляй! – железным тоном приказала ему детектив. Эксперт приобрел цвет вареного рака, возмущенно передернул плечами и отошел.

— Так… — протянула девушка. – В глазах опять цветные линзы, ярко-голубые, — она рассмотрела выпуклую полусферу. — Умерла действительно где-то чуть больше шести часов назад, после вскрытия скажут точнее. Смерть наступила уже по известной всем причине, — Лион коснулась пальцами в перчатках до шеи погибшей и растянула кожу, демонстрирую небольшую точечку. – Как и предыдущим ей воткнули пустой шприц в сонную артерию и ввели туда воздух. Следов сопротивления нет, только три узких синяка: два на спине возле лопаток и один под левыми ребрами.

— И что думаешь? – поинтересовался Шерлок.

— Как и раньше придерживаюсь мнения, что преступник ударил их вытянутыми в лопаточку пальцами правой руки. Только мне по-прежнему непонятно, почему никто из них не пытался вырваться? Нет ни единой царапины или чего-то в этом роде. Такое впечатление, что они все просто позволили себя убить, даже не стараясь убежать или бороться.

— На этот счет у меня появились кое-какие мысли, — Шерлок отвел ее в сторону. – Помнишь, я как-то раз рассказывал тебя об одном из своих старых дел о человеке, который очень хорошо находил болевые точки у людей?

— Ну да.

— Так вот я прошерстил кое-каких своих старых знакомых, и они мне объяснили, что данная цепочка ударов называется “жалящая утка”. (удар выдуман – прим. от автора) Сначала два толчка под лопатки, потом, когда человек разворачивается, последний под ребра, и в результате полный паралич где-то минут на двадцать-тридцать. Вполне достаточно времени, чтобы воткнуть шприц в шею и прикончить не способную к какому-либо сопротивлению жертву, а потом еще и приодеть.

— А чей это прием? Я никогда о нем не слышала, – спросила Лион.