Надо было придумать, как выманить ее оттуда так, чтобы не выглядело подозрительно. Отсутствие взрослых только играло на руку. Еще ни разу, кстати, не было все так удачно – чтобы никого из родителей вообще не было поблизости. Похоже, школьники просто шли домой мимо сквера и решили забежать ненадолго. И в это же время здесь оказался он, со своим отклонением и не кормленым зверем внутри, ломающим ребра.

Было много способов втереться в доверие ребенка. Мужчина за три с половиной года овладел ими практически в совершенстве. Быть опрятным. Улыбаться. Быть уверенным в себе. Показать, что можешь защищать. Обязательно рассказать о придуманных собственных детях, которым являешься защитником-отцом. Детки, они ведь тоже многое понимают. И если ты напомнишь ребенку, а в случае нашего героя, этим ребенком всегда оказывались девочки, если ты напомнишь девочке ее отца, хоть чем-нибудь, хоть случайно оброненным словечком о рыбалке или ремонте, то дело практически в шляпе. Главное – вести себя уверенно. Представить, что ты – нормальный человек, который заговорил с малюткой не для того, чтобы сделать с ней что-то страшное, а для того, чтобы выяснить, где ее родители и помочь… Тогда и со стороны это не будет выглядеть подозрительно. Возможно, тебя даже посчитают благородным, отзывчивым, героем. Толпа такая глупая. Ее так легко обмануть. Вот отдельного ребенка, особенно девочку – сложнее. Это целое искусство. Впрочем, раз на раз не приходится.

Внезапно мужчина ощутил, что попутчик отступил – будто волна отхлынула, а нож убрали от горла. Пришло ледяное спокойствие и уверенность, куда же без нее, уверенность в том, что все получится и в этот раз, в лучшем виде получится. Настроение сегодня такое, что верится в свой успех. А он, разумеется, неизбежен, ведь в сквере нет взрослых, и мужчина готов, очень даже готов подняться на ноги, прошагать к площадке, позвать ее и завязать ни к чему не обязывающий разговор, который потом перетечет в… впрочем, там как получится. Загадывать заранее не стоит, а то удачу спугнешь. Было слишком много вариантов развития событий, не учитывать хотя бы один из коих было бы нерационально. Все зависело от девочки и ее воспитания. Точнее, не все, но многое…

Когда мужчина, наконец, собрал все свои силы и хотел решительно подняться на ноги, то обнаружил, что не может этого сделать. На улице уже проглядывала вечерняя, легкая-легкая дымчатая мгла, так что очертания лица девочки начинали теряться, яркий цвет куртки и волос потускнел, лишенный обильных солнечных лучей, силуэт все более смазывался. «Еще двадцать минут – и стемнеет окончательно, – понял вдруг с ужасом мужчина, – я не могу ее упустить, я не имею права ее упустить, она слишком хороша, чтобы я ее не попробовал…»

Мужчина еще раз попытался встать и снова не смог, словно кто-то, стоящий позади него, за лавочкой, положил ему на плечи тяжелые, нечеловеческие руки и удерживал на месте. Мужчина еще раз дернул плечом, весь озверившись от страха упустить добычу, вмиг преобразившись в монстра, прячущегося внутри него, выжидающего своего часа все то время, что ему приходится притворяться нормальным; вымазанного черными разводами похоти, испачканного грязью животного голода и мечущегося, как на цепи. Жирные вьющиеся пряди полностью выбились из зачеса, на губах играх оскал, от которого губы потрескались до крови, дыхание чуть ли не превратилось в рычание, но… плечо не поддавалось. И встать не получалось. Не то чтобы встать – вообще оторвать спину от скамьи не представлялось возможным. Мужчина понял, что его насильно удерживают, и испугался по-настоящему. Он захотел стряхнуть руки со своих плеч, но ничего там не обнаружил. Тогда он попробовал восстановить дыхание, перестать вести себя, как пес, рвущий цепь, которую ему не суждено порвать, и стал искать глазами девочку.

Вот она, вот она, еще здесь… не уходи, пожалуйста, поиграй еще немножко… черт, как же быстро темнеет… еще пять минут, и она точно со мной никуда не пойдет. Пусти. Пусти! Я должен встать и пойти… я хочу!

Мужчина тщетно дергался, пытаясь оторваться от спинки, и не мог. С каждой секундой им овладевал первобытный страх только лишь оттого, что он упустит такую маленькую красавицу, такую крохотную прелесть с серьезными серыми глазками, блестящими волосами, звонким голосом и молочной, нежной кожей, как у младенцев… которую так хочется гладить и покусывать, подчинять себя, с каждым прикосновением увеличивая напор… Ни о чем другом думать не получалось, и поэтому ничто не пугало в большей степени, чем вариант лишиться всего того, что успел представить и вот-вот собирался осуществить.

Не надо, – раздался голос в голове. – Сиди смирно.

Мужчина понял – это голос Врага. Слишком сильный, властный и уверенный тон. Мужчина прекратил попытки встать. Голос не оставлял сомнений в том, что пока девочка не уйдет с детской площадки и не доберется до дома, мужчина не сможет двинуться и на сантиметр.

– Кто ты? – ничего, кроме ярости в вопросе мужчины не было и не могло быть. Глазами он продолжал следить за девочкой, стараясь запомнить ее, чтобы найти потом, может быть, потом, если не получится сегодня, но удастся обмануть врага… Да, он обязательно выследит ее после. Обязательно.

– Неважно.

– Отпусти меня.

– Отпустить? – удивился голос; мужчина скосил глаза на свое плечо и увидел на нем черную матовую кисть, когтистую, с завихрениями, словно ее сдувал ветерок. – Чтобы ты изнасиловал невинную девочку?

Что ж, если оно обо всем знает…

– Именно. Да. мне это необходимо, как простому человеку – вода.

– Ты слишком многое о себе мнишь. Ты мог бы прожить без этого, если бы захотел.

– Нет. Не смог бы. Я пробовал…

– Это ты себе внушил, – заверил голос без сомнения, – что не смог бы. Ты просто не захотел. Тебе самому это нравится.

– Что, теперь меня обвинять будешь? Что ты вообще такое?

– Ангел-хранитель.

– Не слишком похож. Ее?

– Да уж точно не твой. Тебе к ней не подобраться. Даже не думай, даже не мечтай. Я с нею всегда и не позволю тебе…

– Но другие же как-то позволяли, – перебил его мужчина, замечая, что на улице безжалостно, неумолимо темнеет, и что он потерял девочку из виду.

– Значит, были слабее.

– А ты почему сильнее?

– Потому что девочка непростая.

Все это начинало дико раздражать. Мужчина был почти у цели, уже грезил о том, как сорвет с девчонки последнюю тряпку и прижмется носом к нежной бархатной коже, оставит на ней следы себя – синяки и гематомы, а возможно и шрамы, если она будет сильно сопротивляться… Счастье было так близко, что стало тесно в одежде, но тут он, в шаге от цели, оказался пригвожден к скамье лапами какого-то демона-хранителя… Бред!

– Что ты привязался ко мне! – почти крикнул мужчина, яро бросая свое тело вперед. – Пусти же меня к ней! Я не вижу ее! Где она?! – он не помнил себя от злости и все так же не мог сдвинуться с места. Внизу живота происходило что-то крайне нехорошее и болезненное.

– Угомонись, психопат. Пока она не закроет за собой дверь квартиры, тебе не подняться. Я позабочусь об этом.

– Хорошо, – попытался смириться мужчина и положил дрожащие, красивые руки с длинными пальцами на колени. – Я. Сейчас. Возьму себя в руки. Всякое бывало. Будем считать, мне просто не удалось обвести ее вокруг пальца. – Он усмехнулся. – Так и было. Я облажался. Да. Я сам виноват. Она ускользнула.

– Не рыпайся, чудовище.

– А тебе все равно на то, что, удержав меня сейчас, ты не в силах удержать меня в другой раз?

– К ней ты не подберешься.

– А не к ней?

Голос молчал.

– Что, здесь оканчивается твоя юрисдикция?

– Я могу только надеяться, что ангелы-хранители этих девочек окажутся сильнее твоего. Помочь им я никак не смогу.

– Останавливая зло сейчас, ты всего лишь переводишь стрелки. Через время это зло выльется на кого-то другого, но в удвоенной порции. Оно вырастет, и от него пострадают хуже, чем от того, что могло бы случиться сейчас, – мужчина старался заговорить зубы тому, кто нарушил его план, объяснить, выпросить, вымолить, что угодно.