— Да, — ее снова удостоили долго изучающего взгляда почему-то тускло горящих в темноте зеленых глаз.
— Потому что, Гермиона, рано или поздно, Темный Лорд все равно возродится. Предпосылки для этого есть уже не первый год, и мы лишь чудом умудряемся отсрочить его приход. Пришло время все взять в свои руки. Благодаря моему решению, все будет полностью под нашим контролем — мы создадим врагу иллюзию полного собственного неведенья и вседозволенности для него. А потом, когда нам попытаются нанести удар в спину… окажется, что он будет нанесен прямо в сердце самому же Темному Лорду.
— Хотите сами проконтролировать процесс его возрождения? — шепотом переспросила она, будто громок вслух о таком говорить было страшно и недозволительно.
— Подловить этот момент и окончательно его уничтожить, пока он не вошел в полную силу, — со вкусом сообщил ей Гарольд. — Говорю тебе, я все всегда делаю строго по плану. А от него никогда никому вреда не будет, — он провел ладонью по щеке Гермионы.
— Я верю, — серьезно сказал она.
Удивительно, что они вот так запросто смогли поговорить, достучаться друг до друга… И не нужны были все эти глупые рекомендации Лаванды и Парватти… Вообще их слушать было не за чем — она только все хуже сделала, а вот теперь, будучи самой собой и веря только самой себе… все удалось исправить. Почти. Сейчас, сейчас она извинится перед ним, попросит прощения за то, что могла так плохо о нем подумать. Она извинится за то, что всерьез решила, что человек перед ней — один из тех жестоких монстров. Сейчас, еще секундочку тепла и уюта, еще мгновение такого приятного забытья и спокойствия. И теплого, внимательного взгляда ярких зеленых глаз, обладатель коих уже давным-давно ее простил.
— Гарри, я… — кольцо нежно обнимающих рук сжалось крепче. Поттер, широко улыбаясь своей знаменитой на весь Хогвартс заговорщитской улыбкой, наклонился к ее лицу и…
— Герм-ивон! — на пороге совятни, хмурясь, в вымокшей насквозь мантии с превратившимся от обилия воды в непонятный куль мехом, стоял Виктор Крам.
Лицо Гарольда мгновенно окаменело.
— Я ждать в библиотека… Помнишь, мы договариваться о встрече?
Руки слизеринца на талии девушки разжались. Улыбка мгновенно превратилась в угрожающий оскал.
— Я хотел показать тебе наш корабль, но ты… — продолжал говорить Крам, но при виде злобно, по-волчьи оскаливавшегося Поттера, запнулся на полуслове. — Кто вы?
— Гарольд Джеймс Поттер, староста факультета Слизерин, — отвесив издевательский поклон, представился тот. — А вы… неужто! Сам знаменитый Виктор Крам! Гермиона, как тебе повезло с другом! — Грэйнджер, в ужасе прижав руки ко рту отчаянно замотала головой. — Мне очень приятно с вами познакомиться, — тон, которым он произнес эти слова, не оставлял ни малейших сомнений — ни о каком приятсве тут и не говорилось. — Жаль только обстановка не подходящая… для дальнейшей беседы.
Все с тем же жутким оскалом на лице повернувшись к Гермионе, он зло усмехнулся.
— Не знал, что гриффиндорско-дурмстрангская разведка нынче так расторопна и предпочитает использовать приемы из ранга «ниже пояса», — на большее выдержки не хватило последнюю фразу Гарри яростно прорычал, глядя прямо в ее испуганные глаза: — Все от меня узнала, что хотела?
Полупридушенный вопль девушки: «Стой!» нагнал его уже в дверях.
— Приятно оставаться, удачного вам вечера, — бросил Поттер через плечо, с утроенной скоростью спускаясь вниз по лестнице. То, что такими темпами ему недолго бы и сорваться со скользких от дождя ступеней в наступившем полумраке, никаких особенных волнений не приносило. Более того, даже очень веселило.
Глава 32. Последние приготовления
Естественно, после таких совершенно безрадостных откровений Гарри Поттер, не медля ни секунды, отправился вершить свою черную месть. Это уже много позже долгий затяжной ливень, тщательное обдумывание каждого момента злополучного вечера и заунывное нудение решившей наставить непутевого Поттера на путь истинный живности помогли осознать всю глубину его заблуждений. На самом же деле никто в школе так и не узнал, что случилось после выяснения отношений в совятне. Более того, даже о вмешательстве Крама в самый ответственный момент знали единицы, умудрившиеся потом сформировать причинно-следственную цепочку событий, от которой банальным образом становилось страшно. Сам Поттер, как и всегда, был нем как рыба. Рон и Драко, способные только констатировать факт отсутствия друга ночью в спальнях, философски пожимали плечами — дождь, хандра, гадости всякие происходят… мало ли где и по каким делам может в этот момент носить их товарища? Еще не факт, что именно он во всем виноват. Пожалуй, единственные, кто с удовольствием ответил бы на все вопросы и подробно расписал едва ли не по пунктам случившееся, были кузены Драко Малфоя — Гербиус и Реджинальд, которым посчастливилось присутствовать при сложной и, теоретически, мало возможной церемонии порчи дурмстрангского имущества. Но обо всем по порядку.
Следующее утро Хогвартс встретил в блаженном неведении относительно того, в какие же неприятности он вляпался, когда четыре года назад маленький одиннадцатилетний мальчик в круглых очках надел на свою голову Распределительную шляпу. Ничего не знал даже Слизерин — Гарольда в гостиной не было ни весь предыдущий вечер, ни всю ночь. Зато он объявился прямо перед завтраком — в отглаженной форме, с полностью собранной согласно расписанию сумкой (ни один учебник не был забыт или оставлен!) и подозрительно веселым выражением лица. Заявись он в привычном едва ли не всей школе измочаленном состоянии, это не вызвало бы такой волны интереса — ну опять Поттер ночью правила нарушал и лазил куда-то, что с него взять?
— По какому поводу счастье на лице? — невнятно поинтересовался Малфой, сопровождая чтение учебника по зельям прожевыванием курицы.
— Скоро узнаешь, — довольно зажмурился тот. — Все вы очень скоро узнаете… — потянувшись до приятного хруста в костях, он пододвинул к себе кубок с тыквенным соком и тарелку с гренками.
Некоторое время спустя явственно повисшую над факультетским столом тишину предвкушения чего-то очень грандиозного и неприятного для всех, кроме слизеринцев, нарушила Блэйз:
— Ну, знаешь ли, я от тебя такого не ожидала, — она подперла кулачком подбородок и осуждающе воззрилась на Гарри. — Совсем не ожидала. Нет, конечно, всем известно, что вы с Грэйнджер до сих пор так и не помирились…
— Стоп-стоп-стоп, а Грэйнджер тут причем? — переспросил тот, успев трижды перемениться в лице. А повод для удивления был — Гарольд прекрасно знал, что пока еще слухи о вчерашнем происшествии огласки не получили, так вот ведь…
Блэйз нахмурилась.
— Так, похоже, мы друг друга недопоняли, — резюмировала она. — Я имела в виду во-он тот лохматый ужас с красными от безутешных рыданий глазами. Насколько я знаю, причиной явлений такого рода можешь быть, в данном случае, только ты.
— Тоже мне — нашла виноватого! — отфыркнулся он. — Чтоб ты знала, Блэйз, никакого отношения к…
Как назло, излишне громкие дебаты слизеринцев-старшекурсников, в очередной раз с утреца пораньше решивших для поднятия общего тонуса выяснить отношения, столом привлекли местами совершенно нежелательное внимание и к появлению за факультетским столом Гарри Поттера. Добрая половина Гриффиндора обернулась, чтобы поглазеть, как Джек Сандерс собирается прилюдно и со всеми причитающимися церемониями начистить до медного блеска слишком презрительно, по его мнению, скривившуюся лицевую часть головы своего однокурсника. Повернулась и Гермиона Грэйнджер, при ближайшем рассмотрении действительно оказавшаяся нечесаной, взлохмаченной и впавшей в глубокую депрессию. Впрочем, при виде Поттера, у оказавшейся на проверку совсем не бравой гриффиндорки даже мешки под глазами стали менее заметны. С четким желанием объясниться и решительно зажав в кулаках расстегнутые манжеты блузки, она устремилась к объекту своих страданий. Сам же «объект» пребывал на седьмом небе от счастья, ну или на одно-два деления ниже: мстя свершилась, Гермиона самолично собирается извиняться и, непременно, всеми способами попытается снова повернуть ситуацию в сторону улучшения отношений…
