— Так вот как, оказывается, Грюма в наших рядах называют, — усмехнулся Рон.
— В наших, верно, — кивнул Сорвин. — Это вы очень вовремя поняли. Так, а ты, — он подбородком указал на замершую на своем посту каменную горгулью, — пропусти нас.
Та скорчила недовольную рожу и помотала головой, опасливо покосившись себе за спину.
— Что значит, запретил к себе пускать? — снова начал распаляться Сорвин. — Кто я, по-твоему, такой?
Горгулья в извиняющем жесте, мол, от меня тут вообще ничего не зависит, развела лапами.
— Нам к Дамблдору надо. Срочно, — тихо, с угрозой в голосе, начал Поттер, выходя вперед. В руках его явственно обозначилась волшебная палочка.
Горгулья с опаской на него покосилась. Из всей этой компании Гарольда она боялась, как огня. Точнее — как заклинания, лишающего неживые предметы созданной магией разума. Предварительно покрутив когтистым пальцем у виска, горгулья сползла с постамента и даже утащила его следом за собой в специальную нишу, что было с ее стороны очень вежливым жестом по отношению к пришедшим на прием к директору.
А Дамблдор, видимо, не зря строжайше запретил тревожить себя по малейшему поводу — директор Хогвартса, расслабленно развалившись в своем кресле-троне, слушал пение феникса и с блаженной миной потягивал истинно-английский черный чай. Директор успел задремать, автоматически продолжая подносить ко рту чашку и распивать чай. Лицо у него при этом было такое доброе и всепрощающие, что попадись ему сейчас в руки сам Темный Лорд, он наверняка был бы прощен, всячески помилован и одарен отеческим благословением на все свои грядущие дела. Но все это произошло бы только в одном случае: если бы вышеупомянутый Волан-де-Морт не пришел бы, чтобы оторвать директора от его приятного времяпровождения.
Сорвин громко кашлянул, старательно пряча проступившее злорадство. Чашка с чаем замерла на полпути. Дамблдор, погримасничав для порядка, приоткрыл один глаз. Сверкнули очки-половинки. Ярко-голубой, искрящийся бликами глаз с толстыми, отчетливо различимыми даже в радужке, красными прожилками и отчего-то ставшим практически вертикальным зрачком внимательно обозрел пришедших. Это было чем-то вроде последнего предупреждения: если вы уберетесь отсюда прямо сейчас, вам гарантируется отсутствие смертельных проклятий в спину.
— Альбус, я тут по этажам бегаю, как мальчик, не для того, чтобы ты меня потом еще и из своего кабинета выпинывал. Совсем в детство впал? — саркастически осведомился Фицджеральд.
— Могли бы для порядка и подзадержаться, — директор снова откинулся на спинку кресла, прикрыв глаза, однако внутренней гармонии поблизости больше не наблюдалось. Феникс озадаченно примолк. И никакой вам больше нирваны.
— Темпоральные твоего кабинета — это еще не повод, чтобы устраивать себе такие чайные церемонии, когда тебя в Большом Зале ожидает целая толпа.
— Подождут еще, — меланхолично отозвался Дамблдор.
— Я просто поражаюсь, как МакГонагалл согласилась на себя столько обязанностей взвалить? Да она просто золото, а не женщина!
— Фицджеральд, если тебя так беспокоит, начерчен ли ритуальный круг, то он точно под ковром, на котором вы стоите, — ноль реакции. — Можешь приступать.
Фоукс, предчувствуя большие изменения в окружающем магическом пространстве, перелетел на свою жердочку и крепко вцепился в нее когтями.
Сорвин молча взмахнул тростью. Ковра в кабинете директора Хогвартса как не бывало.
— Между прочим, это был подарок, — с сожалением произнес Дамблдор и, вполне ощутимо похрустев костями, поднялся. — Джеральд, выйди из круга, будь добр. Тебе в нем делать совершенно нечего. А вы трое разойдитесь по углам вписанного в него треугольника. Гарри — «Excursus», Драко — «Defensio», Рональд — «Aequilibrium». Ах да, и палочки, пожалуйста, ко мне на стол — они очень плохо переносят смену магических полей.
С недовольным бурчанием (но раз надо, значит надо), слизеринцы, один за другим выложили перед директором свои волшебные палочки и снова разошлись по местам.
— Джеральд, можешь все сделать прямо сейчас, — Дамблдор кивнул на волшебные палочки и вышел из-за стола.
Сорвин, с каким-то прямо-таки хищным выражением лица и невнятными бормотаниями типа «если Киркан узнает, он мне полмагазина разворотит», склонился над палочками, что-то выколдовывая. Дамблдор тем временем встал в центр круга.
— Вот, собственно, то, чего от вас я и хотел добиться, давая задание хотя бы попытаться составить дупликационные триадные чары. А в результате получил… хм, нечто совершенно невнятнейшее. Ну что ж, обстоятельства вынуждают провести ритуал раньше намеченного, а потому не буду больше тянуть. Хотя, конечно, лучше бы было все устроить в официальной обстановке, со всей полагающейся торжественностью…
— Обстоятельства, — буркнул себе под нос Сорвин. — Что ни случись — все обстоятельства виноваты…
Рунический круг, символы в котором украдкой пытался прочесть и расшифровать Рон, тускло полыхнул. Названия позиций каждого из юных магов Триады, вспыхнули в воздухе прямо перед ними.
— Meusis nomen, Albus Generalis, exsequi imperium — vestire Nostri in Veritasum. Duplicare essential ars magicus malefica… Джеральд, ты там еще не закончил? — Дамблдор прервал чтение заклинания и повернул голову к Сорвину.
— Нет еще. Ты слишком быстро говоришь, — ответил тот, продолжая водить своей тростью над волшебными палочками.
— Мне субстанции нужны для создания копий. Не могу же я из воздуха их материализовать!
— А неплохо было бы… — ухмыльнулся тот, не отрываясь от своего занятия, взмахнул тростью.
Откуда-то сзади, из-за беспорядочных нагромождений книг и волшебной директорской утвари, выплыл, покачиваясь на лету, шебуршащий явно сыпучим содержимым мешок.
— То, что надо, — кивнул директор и продолжил: — Duplicare essential ars magicus malefica. Creatio altera cerebrumis. Attribuere hospesum.
Он не махал руками, не делал никаких лишних пассов. Просто спокойно и размеренно говорил, будто бы отдавая короткий, но емкий и обязательный к исполнению приказ. И с каждым словом ритуальный круг на полу пылал все ярче, обдавая то жаром, то холодом. Шелестели свитки на столе, то сворачиваясь, то разворачиваясь вновь от исходящих из круга волн магии. Испуганно курлыкал на своем насесте феникс, страсть как не любивший, когда его хозяин брался за старое и опять начинал творить темную магию. Дамблдор замер, будто ожидая какой-то ответной реакции на свои слова. Время тянулось долго, нудно, напоминая своим неторопливым течением плохо растягиваемую резину. Слизеринцы молча переминались с ноги на ногу, уже устав стоять на одном месте. Не помогали даже темпоральные чары кабинета.
Угол Малфоя-младшего внезапно потух. Магия наконец-то отозвалась.
— Praesidium! — провозгласил директор, и Малфой с воплем вывалился из круга.
Полет оборвался на очень удачно попавшемся на пути диване.
— Ого! — в два голоса разнеслось по кабинету. — Ну и ну, — даже с каким-то горделивым оттенком.
Драко незамедлительно вскочил с кресла и сделал несколько шагов к внимательно смотревшей на него фигуре в черном балахоне. Лицо «пришельца», помимо капюшона, ставшего уже привычным атрибутом, было спрятано за полностью зеркальной маской, удерживаемой узкими золочеными полосками металла с приличных размеров клепками. Свой посох, врезанный из цельного куска обсидиана с вкраплениями каких-то неизвестных магической науке кристаллов, он, предварительно оглядевшись, отставил к ближайшему шкафу. Малфой-младший обошел вокруг своего новоявленного «себя», причем тот, не желая упускать его из виду, медленно поворачивался вокруг своей оси.
— И чего ты на меня уставился? — синхронно поинтересовались оба, одновременно скрестив руки на груди.
— Здорово! — совсем по-мальчишески воскликнул Драко, делая шаг назад. Нет, не от испуга или удивления, отнюдь. Он был в восторге. Причем, учитывая, что их теперь двое — в двойном восторге. — Вот так магия дупликации!
