— Слушайте, а чего она ко всем вам троим жмется, а? — крайне беспардонно осведомился Джереми Поттер, наблюдая за тем, как с деланным безразличием на лице Блэйз прохаживается за спинами своих «защитников». — Она у вас, что, на троих? По очереди с ней гуляете?
Финниган и Томас захихикали. Джинни одарила своего рыцаря поощрительной улыбкой.
— Джереми! — одернула его Грэйнджер. Теперь точно можно было сказать, что пунцовой была она от стыда за его бестактность.
Никаких «жмется» со стороны Блэйз, конечно, и не наблюдалось, однако поддело слизеринцев это сильно. И пока пораженная до глубины души гриффиндорским хамством Энни, пыталась удержать взбешенную Забини, шипящую на Крыса аки дикая кошка, Малфой-младший всерьез собрался устраивать ритуальную дуэль. А как же иначе? У него на глазах оскорбили его будущую спутницу жизни, а он это просто так оставить должен? У Рона, оставившего в купе волшебную палочку, планы были куда как попроще: заехать со всей немалой силой кулаком в нос наглому Высочеству, и дело с концом. Гарри Поттер же всех опередил: буркнул что-то невнятное и малоразборчивое, вычертил палочкой крендель в воздухе, довольно усмехнулся и ушел обратно в купе. Поруганная девичья честь была восстановлена во всех ее правах. А от себя лично добавили Рон (в наглую схвативший ближайшую «бесхозную» палочку — изъял он ее у замершего столбом Сандерса) и Драко — уже по удаляющимся гриффиндорским спинам.
— А чего так топорно-то? Такие серьезные чары мог бы и поаккуратнее наложить — следы же останутся, — сообщил минутой позже Сандерс, заходя в купе вместе с трясущимся от бешенства Драко, которого пытались успокоить Блэйз и Энни. — Они сейчас всей компанией ринутся к старосте, а тот доложит декану… ну и далее по нарастающей. Давно у директора не был, Поттер?
— Я ничего просто так не делаю, Сандерс. Раз следы оставил, значит надо мне, чтобы их обнаружили, — Гарольд с глубокомысленным видом уткнулся в расчеты. А разом притихший Малфой-младший вместе с замершим на полпути — на пороге купе — Уизли вспомнили слова Дамблдора про то, что им не помешало бы перед началом учебного года еще разок увидеться. Вот и вполне приличное прикрытие образовалось. Стараниями того же обо всем помнящего и все про всех знающего Гарри.
— Так что у вас там с расчетами вышло? — заинтересованно спросил Фэррис, сунувшийся следом за всеми.
— Дурдом с расчетами, вот что. А у меня — с предсказаниями, — Малфой в доказательство своих слов потряс пергаментами. — Выходит, нам не учебный год предстоит, а второй Карфаген! Проще пойти и на Гремучей Иве удавиться. Так что предлагаю нам с Поттером и Уизли запастись «джентльменским набором» кусков мыла и прочных веревок.
— Ей Мерлин, что-то неладное творится. Все расчетные таблицы будто взбесились! — Гарри устало потер лоб. — Вот, например, в первом ряду идут пятьдесят два, шесть и двойка. Подряд два раза.
— И что с этого? — заинтересовался Джек, присаживаясь на свободное место возле Рональда.
— Что-что… не вовремя Турнир затеяли, вот что это значит. Пятьдесят два — число, означающее неудачу, несбыточность чего-либо. Его раньше ассоциировали со зверем. А двойка — это вообще полный… конец — самая «недобрая цифра». У магглов ее ассоциируют с дьяволом. А вообще — это двойственность, нечистота… в общем, ничего хорошего. Шестерка, помимо того, что она и есть «шестерка», означает целостность, то есть, в нашем случае, пятьдесят два и двойка объединяются вместе. Говорю конкретно, чем это грозит: минимум два раза в этом учебном году нам крупно не повезет. Рекомендую делать соответствующие выводы. Хотя с другой стороны, если подряд идут семь, восемь и девять — это третий ряд — нас ждет большой успех. Семерка и девятка — цифры сами по себе приятные и многообещающие, а восьмерка — двойной успех, справедливость и целостность. Картину портит ни к селу, ни к городу, забравшаяся в конец ряда четверка. Вот сижу теперь и думаю: ждать нам огромной радости или тоски, тяжелой работы и страданий? И это все без учета первой строки. Эндрю, можешь что-нибудь дельное посоветовать?
— Ноль идей. Разве что подтвердить — вы вляпались. Но вообще как-то странно так выходит…и радости и проблемы, и обязательно — большие, — пожал плечами Фэррис. И громко шмыгнул носом, чтобы доказать свою непричастность к столь явной немилости Богов. — Хотя, может ты неправильно считаешь?
— Я уже несколько раз пересчитывал. Результат один и тот же. Если глянуть на эти Малфоевские камушки, то вообще рыдать впору — у меня еще более или менее оптимистичные прогнозы.
— Ой, а вы на сорко гадали? — переспросила Энни. — А я их тоже использую. Ну, так, конечно, по мелочи… покажи, что нагадал, а Драко? Что там осталось в результате?
— Две красные, черная. Голова грифа, стрела и сломанный кинжал. Отлично, да? — сообщил тот. — Можно хоть плясать от счастья.
В чем заключались причины для такой бурной радости, а так же и для надобности заготовить вышеупомянутый «набор», узнать помешало сообщение машиниста о скором прибытии поезда на хогсмидскую платформу. Собрание радетелей за будущее Магической Британии пришлось прервать — все разошлись по своим купе, чтобы переодеться в мантии и упаковать вещи. Впечатление разговор с нынешними семикурсниками оставил крайне гнетущее. Похоже, некрасивый, но «звучный» уход со сцены предыдущего поколения слизеринцев слегка обескуражил нынешних старшекурсников, достаточно хорошо разбиравшихся в ситуации. И то, что «оформили» этот уход какие-то сопляки-третьекурсники, которые, по умолчанию хоть и являются темными магами похлеще некоторых, но и у Дамблдора под крылышком пригрелись. Это настораживало. А еще у всех троих за спиной стояла мощная семейная поддержка. Малфои, Уизли и Эвансы (почему-то общественность была четко уверена, что проблем затяжного характера у Лили Эванс быть не может — эта леди всегда и везде устроится с максимальным комфортом) — это вам не ерунда. Вот и выводы делали все соответствующие, перед тем как отправить к «змеиному трио» горе-делегатов Эндрю, Энни и Джека.
Из поезда выбирались под аккомпанемент из тоскливого нытья Малфоя-младшего, которого не очень-то радовали перспективы ближайшего обозримого будущего. В кареты же забрались под бодрую болтовню Блэйз Забини, решившую разрядить обстановку, а заодно и напомнить Драко про триста раз за день упомянутый «браслетик». В порыве чувств она даже схватилась за всегда при ней присутствующие пергамент и перо с чернилами — сделать эскиз своей навязчивой идеи, чтобы окончательно скисший Малфой наконец-то понял, чего от него хотят. Художником, к слову, Блэйз была посредственным. Свою лепту в ее каракули внесли и жуткая тряска, и плохое освещение в каретах, и отсутствие приличного количества времени для изображения своей идеи. В результате перед воротами Хогвартса из кареты четверо слизеринцев вылезали, пытаясь на ходу стереть и лица рук и мантий брызги чернил. А на входе горе-чародеев спокойненько так поджидал их декан собственной персоной. Значит, о проделке в поезде уже доложили кому надо, и этот «кто надо» сейчас, мысленно поаплодировав изобретательности своих «питомцев», ожидает их у себя в кабинете для инструктажа. Снейп, как ни странно, их не особенно-то и ругал. Только Поттеру за общую топорность работы влетело по первое число. А в остальном Мастер Зелий Хогвартса похоже был просто счастлив, что наконец-то отделался от крестника и его «смерть-команды», способной умотать кого угодно. Вслед лихой тройке удрученно поглядывала Блэйз, мысленно дивясь неусидчивости мальчишек и их вечному желанию подраться.
Поскольку основная масса обитателей замка находилась в Большом Зале — морально и физически готовились к Праздничному пиру и Распределению — в коридорной пустоте до кабинета директора трое слизеринцев в сопровождении Снейпа добрались почти мгновенно. Единственное, что их насторожило еще больше, так это то, что зельевар ничуть не удивился тому, что их вот так с бухты-барахты за какую-то дурацкую проделку сразу ведут к директору. Впрочем, Снейп лично присутствовал при «выволочке», устроенной Дамблдором Лили Эванс, так что наверняка успел понять, что все эти приведения гриффиндорцев в чувство — только отвлекающий маневр. Вообще, насчет директорских планов и методов их исполнения у Северуса Снейпа было свое личное мнение, но, коль скоро Дамблдор и его в свое время пригрел, распространяться о таких вещах было категорически противопоказано. Хотя, в принципе, если директор сумеет чем-нибудь занять этот тройственный слизеринский «вечный двигатель», окружающим же спокойнее выйдет. Прикажет им проверить сокурсников на принадлежность к явным идеологическим сторонникам Темного Лорда? Ну, это надолго. Тогда очередного шквала проделок от троицы магов ожидать стоит еще не скоро — дело это кропотливое и нескорое, а, если учесть, что Поттер и его друзья в таких вопросах предпочитаю все по нескольку раз перепроверить… И вовсе благодать Мерлинова. Посему, заталкивая своих учеников в кабинет директора, Снейп себе позволил только отвесить крепкий подзатыльник крестнику — в воспитательных целях.
