Первым из садовой калитки выскочил шустрый темноволосый мальчик с крупными жёлто-красными грушами в обеих руках и, оббежав незнакомца, припустил наискосок через двор к остановившейся возле сарая телеге, из которой его отец принялся выпрягать мулов. Следом засеменила тонкими босыми ножками по гладким тёплым камням его младшая сестра, бросив на бегу быстрый любопытный взгляд на чужого дядю в похожей на гриб чёрной шляпе, со смеющимся золотым дельфинчиком на плече.

  Дельф появился из садовой калитки с двумя крохотными рыжеволосыми девчушками на руках, приникшими к его широкой груди, обхватив с двух сторон тонкими белыми ручками его крепкую и толстую, как древесный ствол, шею. Сбоку, ухватившись одной рукой за отцовский гиматий, а другой держа у рта наполовину сгрызенную сочную грушу, шёл светлоголовый мальчик лет пяти. В нескольких шагах позади мужа вышла из тени сада на залитый солнцем двор Поликаста, да так и застыла возле калитки с поднятой к глазам рукой, обратив ставшее вдруг покрываться мертвенной бледностью лицо к стоявшему посреди двора, сжимая правой рукой дорожный посох и пряча глаза в тени длиннополой шляпы, обросшему густой курчавой пегой бородой гостю.

  - Ну, что, жена, узнаёшь, кто это? - спросил, обернувшись к ней, Дельф, с лица которого с той секунды, как он услышал голоса жены и детей, не сходила счастливая улыбка всецело довольного жизнью человека.

  Поликаста не ответила. Вглядываясь в чужое, незнакомое, покрытое серой тенью лицо гостя, она как будто онемела и оглохла, обожжённая пронизывающим взглядом зелёно-карих глаз, которые невозможно было не узнать. Минний тоже не в силах был оторвать взгляд от своей бывшей возлюбленной и невесты. Она была в точности такой, какой вырезал её из куска самшита в образе богини Судьбы её счастливчик-муж: женщиной в расцвете красоты, с тяжёлой пышной грудью, широкими крутыми бёдрами, крепкими босыми ногами и чуть располневшим и ставшим от этого ещё краше, округлым лицом.

  - Вижу, вижу, что узнала, - молвил Дельф, заметив, как побелела, будто увидела призрак, Поликаста. - Да, жена, - это действительно наш Минний, хотя по его теперешнему виду в это не так-то легко поверить, правда? Ха-ха-ха! Три дня назад, когда он вдруг появился на нашем дворе, вернувшись из-за моря, я сам его не сразу узнал!

  Подойдя вплотную к Миннию, Дельф с гордостью представил ему его пятилетнего тёзку и двух очаровательных куколок - трехлетнюю Дельфу и двухлетнюю Поли, вынудив его, наконец, оторваться от слишком затянувшегося созерцания своей жены. Усилием воли Минний перевёл взгляд на маленького Минния и сразу обратил внимание, что тот нимало не похож ни на отца, ни на мать, в отличие от девочек, которые обе были - пухленькие копии Дельфа. Тем временем к Поликасте после того, как Минний отвёл от неё свой парализующий взгляд, вернулась способность двигаться. Бесшумно приблизившись за спиной мужа, она молвила тихим, слегка дрожащим от волнения голосом:

  - Ты всё-таки вернулся... Я всегда знала, что ты жив.

  - Да. Дельф рассказал, что ты не позволила соорудить для меня на некрополе кенотаф.

  В это время из виноградника, скрипнув калиткой, вышли во двор чернобородый, успевший к 48-ми годам растерять немало волос на крупной округлой голове хозяин усадьбы Мемнон и его тесть Гиппократ - худощавый, белобородый, но всё ещё крепкий 57-летний старик, на добрую голову возвышавшийся над своим совсем не низкорослым зятем. Оба что-то живо обсуждали, но умолкли на полуслове, неожиданно увидев возле Поликасты Дельфа и незнакомого мужчину. Передав девочек с рук на руки Поликасте, Дельф по-родственному обнял и расцеловал подошедших стариков и представил им своего старого друга Минния.

  Тем часом из другой калитки, пересмеиваясь, заявились во двор жена хозяина Кириена, её младшая сестра Амасия и младший сын Мемнона от первого брака 17-летний Прокл, работавшие в это утро на грядках. Вся большая парфеноклова родня собралась к полудню на усадебном дворе - Парфенокл подгадал с гостями прямо к обеду.

  Пока хозяйничавшая в поварне на правах старшей супруга Гиппократа Диогена не позвала всех в трапезную, Мемнон приказал Проклу унести тяжёлую корзину с рыбой в холодный погреб. Мемнон, Дельф, успевший поставить в стойла и задать корм мулам Парфенокл, вместе с поспешившим им на подмогу, бросив на передок телеги свой посох, дорогой паллий и петас, Миннием, принялись осторожно сгружать с телеги и переносить в ближайший сарай тяжёлые пифосы. Перенеся затем, вместе с присоединившимися Гиппократом и Проклом, и уложив на солому рядом с пифосами лёгкие амфоры, все дружно закатили разгруженную телегу под навес.

  Покончив с работой, мужчины отправились к стоявшему в углу возле колодца чану с водой мыть руки и ополаскивать лица.

  Вспомнив, что у Поликасты, кроме сестёр, был ещё младший брат, Минний спросил дядюшку Гиппократа о его сыне. Старик с гордостью ответил, что Гелланик служит сейчас эфебом, поэтому его нет здесь.

  У Мемнона Минний поинтересовался видами на урожай. Тот неохотно ответил, что в этом году хорошо уродили арбузы, тыквы, огурцы, абрикосы, сливы и груши, а вот для дынь, персиков, яблок и орехов год выдался неудачный. В тоне Мемнона чувствовалось скрытое недовольство тем, что Дельф без спроса привёл в его дом чужака.

  - Зато виноград в этом году отменный, и вино должно получиться хорошего качества, - вклинился в разговор на близкую ему тему Гиппократ.

  - Плохо только, что значительную его долю опять придётся отдать задешево скифам в обмен на зерно, которое здесь на наших камнях не растёт, - пожаловался Мемнон. - Как всегда, с тех пор, как мы потеряли Равнину.

  - На агоре, в термах и в булевтерии сейчас только и разговоров, что о смерти старого скифского царя и предстоящей борьбе за трон между его сыновьями, благодаря чему мы сможем вернуть себе нашу Равнину, - обнадёжил Минний.

  - Дай-то боги, чтобы это скорее случилось, и для Херсонеса снова настали золотые времена, как было раньше! - эмоционально воскликнул Гиппократ, вот уже три десятка лет мечтающий в один прекрасный день вернуться с женой и сыном в свою прекрасную усадьбу на Равнине.

  - Что-то мне слабо в это верится, - иронично усмехнулся Мемнон. - Всё равно нам одним со скифами не справиться.

  - Одним - нет, - тотчас согласился Минний. - Нужно искать союзников.

  В это время из дверей дома выглянула Кириена и позвала мужчин обедать. Завязавшийся было разговор, оборвался.

  Мемнон, Гиппократ, Дельф, Минний, Парфенокл и Прокл расселись "по-деревенски" на табуретах вокруг длинного стола в трапезной. Подав с кухни еду и напитки мужчинам, женщины сели обедать и кормить малышню в соседней комнате.

  После того как все с удовольствием вкусили приготовленных Диогеной яств (а она на этот счёт была большая мастерица и всех трёх дочерей своих научила, на радость мужьям, вкусно готовить даже самые простые блюда) и стали запивать съеденное, кто холодным пивом, кто тёплым вином, настало время Миннию в который уже раз повторить рассказ о своих десятилетних злоключениях на чужбине. К этому времени женщины успели покормить детей и уложили их поспать часок-другой после обеда под присмотром Кратеи (супруге Парфенокла предстояло через пару месяцев рожать, поэтому её приставили к малышам в качестве няньки), а сами вернулись в трапезную послушать гостя.

  Внезапный приезд с Дельфом бывшего жениха Поликасты вызвал у всех здешних женщин живейший к нему интерес, да и Мемнон с Гиппократом, после того, как Дельф сообщил, что бездомного Минния временно приютил в своём доме сам архонт Гераклид, стали взирать на него с куда большим почтением.

  На обращённый к Дельфу вопрос Мемнона надолго ли он к ним пожаловал, ответил Минний, заверив, что они не загостятся: завтра он намерен побывать в своей бывшей усадьбе, если, конечно, его туда пустит новый хозяин, да порасспросить соседей о том роковом пожаре. Затем сходит на Посейдонов мыс, принесёт благодарственную жертву Посейдону, позволившему ему после десятилетних скитаний по дальним морям, подобно Одиссею, приплыть, в конце концов, в родную гавань.