После того, как скифы, погарцевав минут десять перед опустевшей башней, ускакали обратно к дороге, оба Перисада, Молобар, Гиликнид и Горгипп, сменив свои роскошные парадные шеломы на простые шлемы телохранителей, стали опять без опаски глядеть на неумолимо приближающуюся с запада тёмной грозовой тучей вражью рать. Картина открывалась столь захватывающая и страшная, что царевич Перисад даже не вспомнил о своём вчерашнем намерении самому дёргать за шнур спускового механизма одной из катапульт. Это, конечно, было бы здорово, но только оттуда ничего не будет видно, и юный царевич предпочёл остаться на башне, чтобы увидеть своими глазами, как каменный град и огромные стрелы обрушатся на головы ничего не подозревающих варваров.

  Левкон, в обычном стальном шлеме, расположился среди лучников на верхней площадке северной привратной башни. Скифы иногда постреливали для острастки, но боспорцы на стене были внимательны и осторожны, и не стреляли в ответ - по приказу своих командиров берегли стрелы для настоящего боя.

  Когда влекомый десятком разномастых лошадей таран, сопровождаемый скопищем всадников, общим числом, на грубый прикид, тысяч в тридцать, приблизился на расстояние примерно в два стадия (ориентиром служила росшая справа у дороги акация), Левкон, как и было вчера договорено с командирами метательных машин, через своего телохранителя, замахавшего справа налево зажатым в руке красным гиматием с внутреннего ограждения башни, подал команду заряжать.

  Оттянув при помощи воротов и закрепив в боевом положении "ложки" катапульт, заряжающие положили на них для начала по паре сравнительно небольших камней - каждый примерно в талант весом, после чего четверо стариков-командиров побежали, насколько позволяли им старые кости и болячки, к привратным башням, чтобы проследить, куда упадут камни, и сделать перед вторым залпом соответствующие поправки.

  Когда до вражеского тарана, за которым развевающимся на ветру густолистым деревом высился царский бунчук, осталось полтора стадия, едва успевшие отдышаться возле Левкона старики, переглянувшись друг с другом, решили, что пора. Застывший в ожидании на тыльной стороне башни молодой телохранитель Левкона, преисполненный ощущением собственной значимости, резко взмахнул сверху вниз кровавым пятном плаща и крикнул тонким радостным голосом:

  - Стреляй!

  Ответственные за выстрел стрелки разом выдернули запорные штыри спусковых механизмов катапульт, онагров и баллист. Отпущенные рычаги с глухим стуком ударились в обмотанные сырыми воловьими кожами толстые дубовые рамы катапульт и онагров, швырнув из деревянных "ложек" и кожаных "гамаков" десятки тяжёлых, покрытых острыми краями камней. С глухим воем пролетев над воротами, они, будто спугнутая воронья стая, стремительно унеслись в сторону скифского войска. С задержкой в несколько секунд низко над головами инстинктивно пригнувшихся на стене и башнях лучников, со свистом рассекая сырой, пропитанный морским запахом воздух, пролетели четыре длинные, толстые стрелы, которыми запросто можно было пронзить насквозь слона.

  Выплюнутые онаграми мелкие камни упали, будто в морские волны, в плотные ряды скифов справа и слева от дороги. Тяжёлые камни катапульт грохнулись на дорогу позади тарана; ехавшие там знатные скифы во главе с самим царём (которого, как известно, всюду сопровождает его пышный бунчук), увидев падающие из-под облаков прямо на них серые вращающиеся глыбы, успели в панике отскочить в стороны. Стрелы баллист вонзились в дорогу и обочины, уйдя широкими треугольными остриями глубоко в сырую после недавних дождей землю шагов за пятьдесят до тарана. Тысячи меотских лучников, находившихся в этот момент на стене между северной и южной фланговыми башнями, разразились громкими ликующими криками, на зависть толпившимся внизу гоплитам. Несколько тысяч стоявших напротив ворот скифов тотчас обрушили на зубчатый гребень стены ливень стрел, которые, впрочем, почти не причинили вреда: меоты успели укрыться за зубцами, и скифские стрелы вонзились в землю далеко позади катапульт и онагров и ещё дальше от баллист.

  - Ничего не меняйте! Так и стреляйте по моей команде! - присев под осыпаемым скифскими стрелами парапетом, приказал Левкон командирам баллист, прежде чем они устремились вниз по башенным лестницам и, окружённые приставленной к ним конной охраной, поскакали к назад своим орудиям. Командиры катапульт, оставшись с Левконом на башне, тем временем прокричали своим заряжающим приказ положить на спешно возвращённые в боевое положение "ложки" более увесистые камни.

  После нового залпа, опять накрывшего густые ряды скифской конницы смертоносным каменным градом из онагров, варвары начали стремительно растекаться и рассеиваться по степи по обе стороны дороги. Потяжелевшие вдвое камни катапульт на этот раз шагов 30-40 не долетели до влекущей таран упряжки. Стрелы баллист упали примерно на то же место, что и в первый раз, ещё больше загородив дорогу и едва не пронзив несколько десятков всадников, пытавшихся по приказу царя вытащить с помощью арканов и нещадно нахлёстываемых коней торчащие на пути тарана великанские стрелы. Погонщики остановили таранную упряжку шагов за двадцать до неожиданной преграды, ожидая, пока расчистят дорогу.

  В этот момент грянул третий залп. Три огромных камня вонзились в землю рядом с тараном, но четвёртый с жутким грохотом и треском проломил крышу в задней его части. Россыпи мелких камней, выброшенные пристрелявшимися онаграми, загрохотали по кожаной обшивке тарана, накрыли впряженных в него беззащитных лошадей и сидевших на них всадников. Несколько погонщиков свалилось на землю, орошая её кровью из разбитых голов. Дико заржав от боли, кони рванулись вперёд и вправо, пытаясь убежать от сыпавшихся на них с неба увесистых острых камней. Таран съехал с дороги на обочину и медленно завалился на правый бок. Восторженные вопли радующихся столь легко и просто добытой победе боспорцев долетели даже до опрокинутого тарана. Следующие несколько залпов катапульт доломали обездвиженный таран и добили мечущихся в спутанных постромках коней, брошенных разбежавшимися в паническом страхе погонщиками.

  Ощерив в досаде зубы, Палак развернул коня и погнал его бешеным намётом к табору сквозь едва успевавших растекаться с его пути всадников. За царём повернула коней его свита и всё войско. Через несколько минут возле неприступной боспорской стены остались на страже лишь несколько тысяч скифов, неуязвимых для метательных машин вблизи засыпанного рва.

  В виду табора Палак опомнился и придержал коня, позволив свите нагнать себя, чтобы его внезапное возвращение не походило на паническое бегство. Войдя в шатёр, он швырнул под опорный столб свой расшитый золотом башлык и пояс с оружием, рухнул на покрытое белой медвежьей шкурой ложе и потребовал вина. Тихо вошедшие следом Иненсимей, Лигдамис и два десятка друзей расселись с трёх сторон вокруг медвежьей шкуры и молча, как на поминках, стали пить с царём вино. Запоздавший Дионисий вскоре доложил, что мастера обещают ночью по-тихому разобрать повреждённый таран, оттащить на безопасное расстояние и завтра починить его.

  - Кто ж мог знать, что проклятые боспорские собаки закидают его такими здоровенными камнями, - пробормотал вполголоса один из палаковых друзей после того как Дионисий умолк.

  - Теперь остаётся только придумать, как уберечь наш таран от камней на пути к воротам, - задался вопросом другой.

  - Очень просто: подвести таран ночью, - тотчас нашёл ответ Лигдамис.

  - И хорошо бы - туманной ночью! - добавил Главк. - Подкатить его тихо, вручную, и сразу, не дожидаясь рассвета, начать ломать ворота.

  - Так и сделаем! - подвёл черту Палак, дурное настроение которого резко переменилось в лучшую сторону. - Они застали нас врасплох своими камнемётами сегодня утром, а мы устроим им внезапную побудку завтра ночью!

  Теперь, когда решение было найдено, приближённые царя разом оживились, заговорили вполголоса с соседями, кое-где даже послышались приглушённые смешки. Стали обсуждать, чем бы заняться после обеда: сидеть в шатрах и играть в кости или в стрелу многим уже наскучило. Кто-то громко вздохнул из-за отсутствия женщин и позавидовал сарматам, у которых на войну вместе с мужами всегда отправляются молодые девки и бабы.