Беспрепятственно миновав ворота, непривычные к пешей ходьбе скифы медленно двинулись по плавно поднимавшейся вгору, выстеленной широкими известняковыми плитами дороге к видневшемуся в полутора сотнях шагов впереди небольшому храму. По обе стороны дороги среди вечнозелёных деревьев и кустов белели статуи и украшенные искусной каменной резьбой жертвенники почитаемых боспорцами олимпийских богов и героев. Повернув направо возле расположенного в 10-15-ти шагах от входа в храм круглого известнякового жертвенника, оплетенного искусно вырезанными в камне виноградными лозами, посол и его свита обогнули прятавшийся в светлой буково-платановой роще старинный храм Диониса и оказались у подножья широкой, вырубленной в скальной породе лестницы, огороженной высокими каменными парапетами, над которыми нависали мохнатые лапы сосновых, можжевеловых и туевых деревьев. Ступени лестницы, как и дорожные плиты, были стёрты и отполированы подошвами сотен тысяч паломников, прошедших по ним за минувшие со времён основателей города Археанактидов века.
Одолев подъём, они оказались на вымощенной тщательно подогнанными плитами центральной площади Акрополя, простиравшейся шагов на шестьдесят в длину и пятьдесят в ширину. С правой стороны на площади стоял потемневший от времени мраморный жертвенник в виде увитого тремя рядами цветочных гирлянд цилиндра в три локтя высотой, за которым на трёхступенчатом стилобате возвышался храм Афродиты Урании, примерно тех же размеров, что и оставшийся внизу храм Диониса. Передний и задний фасады храма украшали по пять гладких мраморных ионических колонн и вырезанные на треугольных фронтонах под красной черепичной крышей сцены поклонения Афродите.
На противоположной от лестницы стороне площади высился храм Афины с кубическим алтарём перед ним. Построенный несколько столетий назад, в период расцвета торговли с великим афинским государством, он имел столь же скромные размеры, что и стоящий справа древний храм Афродиты (на пантикапейском Акрополе было тесновато), но десять колонн на его переднем и заднем фасадах были ребристыми, а их капители, поддерживавшие фронтоны с посвящёнными Афине барельефами, - изготовлены в вычурном коринфском стиле. Но главное украшение этого храма было сокрыто внутри: то была изумительная беломраморная статуя восседающей на троне царицы Афины со щитом у левой ноги, копьём в правой руке и маленькой крылатой Никой на левой ладони, подаренная дружескому Боспору благодарными афинянами.
Всю левую сторону центральной площади Акрополя занимал боковой фасад главного храма Боспора, посвящённого Аполлону Врачу. Этот огромный, величественный храм, окружённый со всех сторон 48-ю ребристыми ионическими колоннами (по шести на торцевых фасадах и по 18-ти - на боковых), был раза в полтора выше и раза в три длиннее храмов Диониса, Афины и Афродиты. Вход в него находился на северном торце - напротив перпендикулярно расположенного входа в храм Афродиты Небесной и видневшегося внизу среди сохранивших ещё остатки жёлтого убранства буков и платанов храма Диониса. За задним фасадом серебрилась омытая дождём оливковая роща, отгороженная высоким каменным забором от небольшого уютного садика, разбитого на задворках старого царского дворца. Одна вымощенная истёртыми плитами дорожка уводила с центральной площади вдоль каменной ограды храма Врача к притаившемуся за деревьями в юго-восточном углу Акрополя Старому дворцу; другая, протиснувшись между храмами Афродиты и Афины, вела по изогнутому дугой с востока на запад узкому, крутосклонному, скалистому гребню к арочному входу в воздвигнутую отцом нынешнего Перисада на вершине венчавшего восточный горб Пантикапейской горы утёса неприступную цитадель, надёжно охранявшую вознёсшийся, казалось, под самые облака Новый царский дворец.
Ждать у запертых ворот цитадели, когда его допустят к боспорскому владыке, Главку не пришлось. Ворота оказались открыты, а в нижнем дворике палакова посла уже дожидались хилиарх соматофилаков Гиликнид в обшитых отполированными серебряными пластинами доспехах и накинутом на плечи тёмно-вишнёвом с золотой окантовкой гиматие, и закутанный в длинный, фиолетовый, окантованный серебряными зубцами паллий дворцовый управляющий Нимфодор, сжимавший унизанной крупными перстнями рукой высокий костяной посох с воинственно оскаленной собачьей головой, сильно контрастировавшей с его умильной улыбкой и подобострастно прищуренными тёмно-карими глазками. К своим 50-ти годам этот дослужившийся до высокой должности дворецкого отпущенник (он был сыном Перисада IV от дворцовой рабыни, старшим братом его законных сыновей Перисада и Левкона) заметно обрюзг, обзавёлся широкой розовой лысиной над бугрившимся толстыми складками куполовидным лбом, а также солидным круглым брюшком. Его изрядно поредевшие и поседевшие каштановые волосы были коротко подстрижены и зачёсаны от висков и макушки назад, а широкий подбородок и круто изгибавшиеся к круглым оттопыренным ушам скулы прикрыты короткой, волнистой, рыжевыто-каштановой в серебряной паутине бородой.
Приложив правую ладонь к сердцу, Нимфодор отвесил Главку учтивый поклон и объявил, что басилевс будет счастлив его принять. Поскольку никому, кроме телохранителей, входить к басилевсу с оружием не дозволялось, Главк, четверо сопровождающих его сайев и Оронтон со своими родичами, прежде чем последовать за дворецким, оставили свои гориты, мечи, акинаки и ножи на столе в караулке.
По узкой, крутой, удобной для обороны лестнице, освещённой через узкие окна-бойницы, Главк и Ториксак поднимались сразу за неспешно одолевавшим ступень за ступенью Нимфодором. Сразу за ними шествовали бунчужный с бунчуком и двое десятников, затем Оронтон с сатавками. Замыкали шествие Гиликнид и Горгипп с мечами на украшенных золотыми бляшками поясах.
Нимфодор привёл гостей на верхний этаж, где находился тронный зал, окруженный со всех сторон узкой аркадной галереей. На стук серебряной собачьей головы в высокие двустворчатые двери на западной стороне, охраняемые двумя рослыми, плечистыми как на подбор стражами в блестящих доспехах, скрытые за дверьми рабы медленно распахнули вовнутрь покрытые снизу доверху искусной позолоченной вязью дубовые створки. Нимфодор, за ним толсторукий скиф со звенящим на каждом шагу посольским бунчуком, следом сам посол, позади посла сотник и два десятника торжественно прошествовали на середину зала.
- Посол нового владыки скифов Главк, сын Посидея! - торжественно представил дворецкий гостя восседающим на широком золотом троне у противоположной стены двум Перисадам - отцу и сыну - и отступил в сторону.
В отличие от Ториксака, Главку уже доводилось бывать в этой зале, поэтому он не обращал внимания ни на сложный геометрический узор под ногами, выложенный жёлтыми, красными и чёрными плитками, ни на разрисованные легендарными подвигами Геракла стены, ни на решётчатый потолок, а с преисполненным важности видом и гордо вскинутой головой, без тени улыбки на лице шествовал от дверей к трону, глядя прямо перед собой. В погожие дни зала освещалась через широкие дверные проёмы посредине каждой из четырёх стен, но сегодня дверные створки были закрыты из-за холодов и тронную залу освещали языки пламени, бесшумно трепетавшие в восьми широких бронзовых чашах, стоявших попарно у каждой из дверей на высоких кованых треножниках.
Когда дворецкий с бунчужным расступились, взгляду Главка открылся царский трон - широкое, отливавшее золотым блеском кресло, с ножками в виде львиных лап, с лежащими на подлокотниках гривастыми львами, соединёнными сзади прямой спинкой, в центре которой красовался большой солнечный диск с расходящимися во все стороны треугольными лучами. Он стоял на покрытом кроваво-красным сукном трёхступенчатом возвышении, так что увенчанная зубчатой золотой короной, с чередующимися под каждым зубцом алыми рубинами и синими сапфирами, круглая, как тыква, голова сидевшего у правого подлокотника коротконогого толстяка находилась на одном уровне с головой Главка. Правитель Боспора был одет в длиннополый пурпурный хитон, расшитый вокруг шеи, на концах закрывающих руки до запястий широких рукавов и внизу золотыми дубовыми листьями, и обут в ярко-красные, обшитые рельефными золотыми пластинками и мелкими самоцветами скифики. Сидевший слева мальчик лет десяти, которого басилевс ласково обнимал за плечо, был в окантованном золотыми волнами бирюзовом хитоне и синих, с золотой отделкой скификах. Круглой, как мяч, головой и чертами лица: широким, низким лбом, широко разведенными по бокам короткого вздёрнутого носа светло-карими навыкате глазами, пухлыми щеками и маленьким круглым подбородком младший Перисад разительно походил на своего отца. Вместо тяжёлой короны лоб и светлые льняные волосы наследника обвивала лёгкая диадема - белая парчовая повязка в три пальца шириной, расшитая золотыми аканфами.
