— Синхар Баалшамрут. Ты пришла мне на помощь, и я глубоко признателен за это. Я и не думал, что ты помнишь о моем существовании.

— Конечно же, я помню о твоем существовании, — ответила она. — Я — твоя Наблюдательница, Жермен.

Моему изумлению не было предела. Баалшамрут — моя Наблюдательница?

— Я и не знал, — сказал я с глубочайшим смирением. — Даже понятия не имел…

В принципе, мне было известно о том, что у каждого улема есть свой Наблюдатель, следовательно, он мог быть и у меня. Но почему Баалшамрут? Как могло случиться, что из всех ануннаков именно она стала моей Наблюдательницей?

— Я решила стать твоей Наблюдательницей после того, как мы встретились на лекции в Ливане, — ответила она на мой невысказанный вопрос. — Именно тогда я поняла, что могу быть тебе необходима.

Необходима? Что ж, с этим я готов был согласиться. Знакомство с Баалшамрут лишило меня возможности наладить нормальные отношения с любой земной женщиной. Эта восхитительная инопланетянка — та, что была выше меня во всех отношениях, — оказалась, тем не менее, той единственной, которой принадлежало отныне мое сердце… как в этой жизни, так и за ее пределами.

Конечно, я ни за что бы не признался ей в этом: человек для ануннака — существо низшего плана… И все же она выбрала меня. Достаточно и того, что она — моя Наблюдательница. Это принесло мне больше счастья, чем я мог бы получить за миллион лет жизни с земной женщиной. Собравшись с духом, я задал вопрос, ответ на который был для меня очень важен.

— Скажи мне, Синхар Баалшамрут: то, что я оказался в этой тюрьме, было своего рода испытанием? Возможно, я уже давно должен был вступить в контакт с тобой, однако пренебрег этим по собственной глупости?

— Да, это было испытанием. Достаточно суровым, о чем я искренне сожалею. Однако ты раз за разом откладывал возможность контакта на потом, а ведь это очень важное умение. Мы должны были убедиться, что ты способен связаться с нами в случае необходимости. Надеюсь, ты не сердишься на нас за тот физический дискомфорт, который повлекло за собой данное испытание.

— Я счастлив, что подвергся ему. Никакая боль не сравнится с известием о том, что именно ты являешься моей Наблюдательницей.

— Вот и хорошо. Но прежде, чем мы покинем это место, нужно позаботиться о твоем физическом состоянии, — сказала Баалшамрут.

Она повела рукой, и я ощутил нежное дуновение, похожее на легкий ветерок. В то время как он обдувал и обволакивал мое тело, все вокруг словно бы наполнилось голубой дымкой. Спустя несколько минут не осталось и следа от боли и синяков, а с рук и лица полностью исчезла кровь. Я чувствовал себя таким освеженным, будто принял настоящий душ. И даже моя одежда, еще пару минут назад грязная и порванная, вновь стала чистой и безупречной.

— Так-то лучше, — сказала Баалшамрут. — Теперь наконец мы можем отправиться в путь.

— Куда мы направляемся? — поинтересовался я.

— В маленький городок под названием Маалула. Он находится неподалеку от Дамаска. Наверняка тебе приходилось слышать о нем.

— Конечно, приходилось, я ведь в детстве жил в Дамаске. Но сам я там ни разу не был. Знаю только, что это христианское поселение… И это довольно необычно для мусульманской страны.

— Все верно, — сказала Баалшамрут. — Но я остановилась на нем по той причине, что это еще и место моего рождения.

— Место твоего рождения? Но ты же ануннак. Разве ты родилась не на Нибиру?

— Генетически я — ануннак. Вся моя ДНК — ДНК ануннака. Думаю, ты знаешь, что такое случается с некоторыми людьми, особенно в этой части света, поскольку ануннаки появились здесь задолго до первых людей. Как бы то ни было, родилась я на Земле, и мне пришлось пройти через Бааб и существенно изменить свое тело. Произошло это около двух тысяч лет назад, когда я была совсем еще юной земной женщиной. Я действительно была земной женщиной, Жермен, и это одна из причин, по которой я решила стать твоим Наблюдателем. Я очень хорошо понимаю землян.

Мысли галопом проносились в моей голове. Мне доводилось слышать о тех немногих избранных, кто смог пройти через Бааб и стать настоящим ануннаком. Но кто именно это сделал и почему, я не знал. Способен ли я на такое? Достаточно ли чисты для этого мои гены? А если мне все-таки удастся измениться настолько, чтобы ануннаки приняли меня в свое сообщество, будут ли ко мне относиться как к равному — настолько, чтобы я мог поведать Баалшамрут о своей любви? По меркам ануннаков Баалшамрут была совсем юной — она до сих пор оставалась частью земной истории. Рассказывали, что некоторые люди сочетались браком с ануннаками, возраст которых составлял сотни тысяч лет… Усилием воли я отбросил от себя эти мысли. Не время сейчас размышлять о подобных вещах. Мне следовало помнить, что сам я — лишь червь, существо низшего порядка по сравнению с этим величественным, просветленным созданием.

— Я хочу, чтобы ты взглянул на место моего рождения и узнал о том, кто я такая, поскольку я буду твоим Наблюдателем до конца твоей жизни. Ну а потом, когда ты перейдешь на новый уровень, мы сможем остаться друзьями. Не исключено, что мне и впредь разрешат направлять твое развитие. Поверь, ануннак не так-то легко предлагает свою дружбу. И не в нашем обычае пренебрегать своими обязанностями.

— Благодарю тебя, Синхар Баалшамрут. Ты и представить не можешь, насколько счастливым сделало меня твое предложение.

— Ну почему же, знаю, — сказала она с сердечной улыбкой. — Я знаю, и тоже чувствую себя счастливой. Но нам пора.

Она взяла меня за руку, и в мгновение ока мы оказались на пыльной улице, перед местом моего заточения. Двое тюремщиков, прислонившись к запертой двери, курили и о чем-то болтали друг с другом. Нас они не видели. Баалшамрут глянула на них без всякого гнева, но с явным отвращением.

— Эти люди — зло, — сказала она. — Они глупы, порочны и бесполезны. Может, мне стоит убить их? Хочешь, чтобы я их уничтожила?

— Нет, они не стоят беспокойства. Они — лишь пешки в игре, — ответил я. — Если ты убьешь эти двух, на их место найдут других, и те также погрязнут во зле. Нам лучше уйти. Не исключено, что этих растяп убьют их же сообщники, поскольку я ведь все-таки бежал из тюрьмы.

— Что ж, — сказала Баалшамрут, — ты прав. Пора отправляться в путь.

В мгновение ока мы перенеслись в Маалулу. Это был маленький, ничем не примечательный городок с населением в две тысячи жителей. На небольшом пятачке сгрудились унылые здания с плоскими крышами голубого и коричневато-желтого цвета. Солнце палило нещадно, однако само место ничуть не напоминало пустыню: здесь и там виднелись островки травы, а вокруг города тянулись виноградники и фиговые деревья. Сам городок выглядел сонным и скучным. Куда интереснее были окружавшие его скалы. Эти скальные массивы, расположенные на восточных склонах гор Аль-Каламун, падали вниз отвесными стенами, отчего городок казался пчелиным ульем, примостившимся на краю пропасти. Склоны гор были покрыты валунами и источены глубокими пещерами. Часть пещер имела естественное происхождение, но многие были высечены людьми еще в незапамятные времена.

— Я не раз возвращалась сюда с тех пор, как превратилась в настоящего ануннака, — заметила Баалшамрут с теплотой в голосе. — За столько веков место почти не изменилось. Тут очень красивые монастыри. Их всего два: Мар-Саркис, или монастырь Святого Сергия, и православный монастырь Мар-Фекла. Вот туда-то мы и отправимся.

— Почему именно туда? — поинтересовался я.

— Потому что он назван в мою честь. Я хочу, чтобы ты взглянул на него и на ту маленькую пещерку, что находится за монастырем. Там я и расскажу тебе свою историю.

— Назван в твою честь, Синхар Баалшамрут? — в замешательстве переспросил я. — Но он же носит имя святой Феклы!

— Все верно, — с улыбкой ответила Баалшамрут. — Видишь ли, Жермен, я и была Феклой. В каком-то смысле, я продолжаю оставаться ею по сей день, хотя и не люблю думать о себе как о христианской святой…