— Так оно и было, — заметил мой провожатый.

— Что вы имеете в виду?

— Позже сам разберешься, — ответил он.

Гораздо позже, как следует все обдумав, я пришел к выводу, что представители организации прекрасно представляли себе уровень мое развития и характер обретенных знаний. Наверняка Мастер Ли и Рабби Мордехай подробно информировали их обо всем, так что еще до посвящения им было хорошо известно, гожусь ли я на роль нового члена общества. Но на тот момент я пребывал в таком замешательстве, что не в состоянии был осмыслить произошедшего. Я все еще чувствовал себя новичком.

— И что же теперь со мной будет? — поинтересовался я, вопреки зароку не задавать лишних вопросов. Но провожатый понял мои сомнения.

— Господин Люмьер, вы теперь один из нас, — сказал он. — Вы больше не новичок и не послушник. Отныне вам предстоит изучить много нового, новые тайны, новые техники. Знания организации в вашем распоряжении, ибо вы теперь с нами на равных.

— Когда же я смогу вернуться во Францию? — спросил я, ошибочно полагая, что речь идет о занятиях на территории Эфиопии.

— Когда угодно. С вашими делами здесь покончено.

— Итак, я возвращаюсь в Париж. Но как я смогу связаться там с представителями Ложи?

— Наши отделения расположены по всему миру, и два из них находятся во Франции Почему бы вам не связаться со своим другом Бертраном, который выступал в роли нашего посредника? Не забывайте также про своего учителя, Рабби Мордехая. Поверьте, господин Люмьер, без поддержки вас не оставят.

Мы вошли в маленькую пустую комнатку, посреди которой стоял один-единственный стол, и на нем лежала моя одежда.

— Тут все ваши вещи, — заметил мой провожатый. — Как только оденетесь, можете выйти вот через эту дверь. Было очень приятно познакомиться с вами, господин Люмьер. Не сомневаюсь, что это не последняя наша встреча.

Я поблагодарил его, и он удалился, прикрыв за собой дверь, через которую мы вошли в эту комнату. Быстро одевшись, я с облегчением отметил, что мои часы ничуть не пострадали от грубого обращения. Я взглянул на циферблат и только тут понял, что провел в Ложе около трех часов.

Я вышел через дверь, на которую указал мой провожатый, и с удивлением обнаружил, что стою на незнакомой мне улице. Совершенно очевидно, это был не тот вход, через который я тремя часами раньше попал в здание. Я понятия не имел, как мне вернуться назад в гостиницу, а улочка, на которую я вышел, была совсем маленькой и пустой. Я стал стучать в дверь, через которую покинул здание, однако ответа не последовало.

Я в растерянности огляделся. Поскольку привезли меня сюда на машине, я понятия не имел, в какой части города находится здание Ложи. К тому же ехали мы не меньше двадцати минут по узким запутанным улочкам. И что тут прикажете делать? Внезапно я увидел старика, который нес на голове корзинку с хлебом и двигался как раз в моем направлении. Я помахал ему, надеясь выяснить дорогу к отелю.

К сожалению, я не знал его языка, а он не говорил ни на одном из европейских. Однако он понял, когда я произнес слово «такси», и покачал головой, показывая тем самым, что поблизости нет ни одной машины. Тогда я упомянул название гостиницы. Широко улыбнувшись, он отвел меня на соседнюю улочку, где стоял старенький грязный фиолетово-зеленый автобус.

Я поблагодарил старика и вручил ему несколько монет, после чего попытался объясниться с водителем. Но тот тоже не говорил по-французски. Тем не менее, когда я протянул ему деньги, он кивком предложил мне сесть в автобус. Кроме меня, там не было ни одного пассажира. Немного подождав, водитель отвез меня к гостинице.

Я решил, что должен отплатить сенегальскому джентльмену и его жене за проявленную любезность, пригласив их поужинать со мной в одном из ресторанов. После этого, однако, я не стал медлить и вернулся домой, во Францию. В целом, я провел в Аддис-Абебе пять дней. Обычно, оказавшись в незнакомом городе, я стараюсь увидеть как можно больше интересного, но на этот раз мне не терпелось обсудить с Бертраном мое посвящение.

Через несколько дней мы встретились.

— Думаю, тебе хватило впечатлений, не так ли? — поинтересовался он.

— Ты прав, — согласился я. — Не могу сказать этого про первый час, но само посвящение оставляет незабываемое впечатление. Вот только испытания не было.

— Разумеется, было, — возразил Бертран. — Вся твоя жизнь стала подготовкой к этому событию, а последним испытанием оказалась твоя реакция на лабиринт из комнат и коридоров, долгое выжидание и набор глупых клише. И ты его прошел.

Выходит, я был прав и меня действительно проверяли. Ну да Бог с ним, все уже осталось позади.

— Что же теперь? — поинтересовался я.

— Теперь ты вернешься к занятиям с Рабби Мордехаем. Он научит тебя необходимым техникам и практикам, которые потребуются тебе в дальнейшем. К тому же ты можешь посещать собрания Парижской Ложи.

— Кстати о Ложе. Та, что была в Аддис-Абебе, произвела на меня довольно странное впечатление. Снаружи она выглядела совсем маленькой, зато внутри оказалась весьма просторной.

— Не исключено, что она была соединена с другим зданием. К тому же они могли задействовать и подземные помещения, — пояснил Бертран.

— Мне не сразу удалось вернуться в гостиницу, и я так и не узнал адреса Ложи.

— Да это совершенно неважно, — сказал Бертран. — Дело в том, что это не постоянная Ложа. Просто выбирается страна, лучше всего соответствующая характеру обучения посвящаемых. Затем арендуют здание для церемонии посвящения, а как только все завершится, вновь освобождают его. Тебе больше незачем туда возвращаться, так что и адрес знать ни к чему.

— Ты, кстати, был прав, когда говорил, что мне не придется вести отшельническую жизнь, поскольку меня ждет работа в миру. Я видел в Ложе очень важных лиц — из тех, кто занят именно мирской, повседневной деятельностью.

— Само собой. При необходимости, ты можешь пройти посвящение и в другие Ложи. Ты сейчас относишься к третьему уровню. Существуют также уровни 8, 18, 31 и 33, так что тут много возможных путей. Пока что ты можешь начать с посещения общих встреч. Они собираются каждый четверг. Адрес я тебе дам. Если хочешь, могу в первый раз сходить туда с тобой, чтобы познакомить тебя кое с кем. На некоторые встречи приглашаются только высокопоставленные члены Ложи, но четверговые собрания открыты для всех. Не исключено, что ты увидишь там кое-кого из Кабинета и ряд послов. Ах да, не забудь также связаться с Рабби Мордехаем!

— Разумеется, — ответил я.

Впрочем, меня не покидало предчувствие, что этого не потребуется и, не позднее как этим вечером, я обнаружу письмо от Рабби, в котором он укажет, каким должен быть мой следующий шаг. Так, собственно, и оказалось — письмо уже поджидало меня в почтовом ящике. «Дорогой Жермен, — говорилось в нем, — поздравляю тебя с прошедшим Посвящением. Это серьезное достижение и, одновременно, весьма увлекательный процесс. Ты должен рассказать мне, на какие уловки они пошли в Эфиопской Ложе — каждый раз они выдумывают что-нибудь новенькое, сохраняя при этом общую интригу. Ну а пока, возвращаясь к своим повседневным обязанностям, постарайся завершить работу над докторской Диссертацией — вряд ли это займет у тебя много времени и сил. А еще, при любой возможности, посещай собрания Ложи. Как разберешься с делами, приезжай ко мне в Будапешт — мы должны заняться серьезной работой. Пора приступить к изучению того, что откроет тебе путь к захватывающей, интересной, замечательной жизни — все, как я и обещал. Поверь, нас ждет немало увлекательного!»

Примечание редактора перевода. Содержание этого раздела по согласованию с авторами пересказано нами с некоторыми изменениями и дополнениями, позволяющими лучше объяснить сущность методики.

Согласно учению ануннаки-улемов, счастливые часы могут приходиться лишь на четыре дня недели из семи. Вот они: