- В такую бурю?

- Да, именно в бурю.

- Зачем?

- Я вижу, что, оставаясь здесь, мы только треплем нервы. Чего ради мы должны, сидеть сложа руки и нервничать? Неизвестность хуже всего!

Фикрат в раздумье провел рукой по волосам и взглянул Кудрату в глаза. Он вспомнил старый спор на совещании и истолковал мысль управляющего по-своему. "Это он мстит за мои возражения. Хочет доказать, что борьба со стихией возможна. Ну что ж, я не боюсь", - подумал он и ответил:

- Как говорится, раз народ берется черный день побороть, то это - день праздника, товарищ Кудрат. Если вы хотите испытать меня, я готов...

- Испытать? Зачем же вас испытывать? Не лучше ли, если инженеры в этот трудный час будут там, где идет работа? Может быть, на новых буровых люди нуждаются в нашей помощи!

- Не возражаю. Поедемте!

Фикрат и в самом деле готов был поехать на морскую буровую. И ответ, высказанный им без колебания, не удивил управляющего. Да и тогда, на совещании, когда он смело высказал свои сомнения, Кудрат не обвинял его в трусости.

- Но я могу выйти в море только через час, - предупредил Фикрат.

- Почему?

- На втором промысле будут простреливать скважину номер восемьсот четырнадцать. Обещал быть там. А после этого - я готов!

- Хорошо. А даст скважина что-нибудь?

- Минимум сто пятьдесят тонн в сутки, а может быть, и больше. Вот в четыреста второй я не уверен. Прострелили два горизонта - одна вода... Да, хотел вам сказать: с завтрашнего дня начинается проверка итогов соревнования. Комиссия уже создана.

Кудрату показалось, что молодой инженер говорит это с целью напомнить о том, насколько он был прав тогда, на совещании. Он поднялся с кресла и задумчиво прошелся из угла в угол, затем бросил пытливый взгляд на собеседника. Но на лице Фикрата не было и тени насмешки.

- Товарищ Кудрат, - заговорил снова инженер, - не думайте, что отставание треста не затрагивает мою честь. Мы восстанавливаем старые скважины втрое быстрее, чем прежде. По-моему, нигде в других трестах не получают столько нефти за счет старых скважин. Вчера план добычи поднялся у нас еще на три процента. И все за счет этих скважин. Тогда, на совещании, я имел в виду трудности, связанные только с морским бурением. Если выйдем из этой бури целыми и невредимыми и сдадим в зксплуатацию сто пятьдесят четвертую и сто пятьдесят пятую буровые, то Лалэ-ханум придется расстаться с переходящим знаменем.

- Дело не только в этом, товарищ Фикрат. Надо искоренить в массе наших людей боязнь стихии. Поэтому я и говорю, что лучше всего нам быть на буровых. Здесь Конагов?

- Да, здесь.

Кудрат нажал кнопку звонка. Вошла секретарша в накинутом на плечи пальто.

- Холодно? - спросил управляющий.

- Знобит что-то, Кудрат Салманович, - смущенно ответила девушка.

- От холода, или?..

- От холода... Принесли очень страшную весть, Кудрат Салманович. Говорят, на море утонуло судно.

- А люди?

- И люди... Рассказывают, что и уста Рамазан...

Кудрат был ошеломлен.

- Кто рассказывает? Позовите сюда Конагова!

- Сейчас вызову. - Секретарша торопливо вышла.

Встревоженные управляющий и инженер молча переглянулись.

Раздался резкий звонок правительственного телефона. Кудрат схватил трубку. Говорил секретарь городского комитета партии.

- Доброе утро!.. Так передают. Но я этому не верю... - Кудрат замолчал и стал слушать. Лицо у него все более темнело и хмурилось, легко было догадаться, какие неприятные вещи говорил ему Асланов. И действительно, он обвинял управляющего треста в безответственном отношении к жизни людей. Он говорил: "Если будут человеческие жертвы, ответишь перед судом".

Кудрат все молчал, не находя слов для ответа. Да и что он мог сказать? Он должен был первым узнать, что произошло на море, а тут об этом другие сообщали ему.

- Сию минуту проверю и доложу вам! - сказал, наконец, Кудрат по-военному и положил трубку.

- Безобразие! Все знают, кроме нас.

Вошел Конагов. Кудрат сердито посмотрел на него.

- Какой баркас затонул?

- Моторная лодка "Весна". Не понимаю, кто поднял эту суматоху? Мало ли что случается на море в непогоду! Правда, лодка опрокинулась. Но у самого берега, и никто не утонул. Сейчас вытаскивают и лодку.

У Кудрата точно гора свалилась с плеч.

- Как уста Рамазан?

- Все это неправда. Он уехал на "Чапаеве" и давно уже на буровой. Только что говорил со мной по телефону.

- Правда? - Кудрат оживился. - А что это за болтовня?.. Прикажите от моего имени, чтобы ни одна лодка не выходила в море. Ясно, или объяснить еще раз?

- Ясно, - отозвался Конагов, обрадованный тем, что управляющий удовлетворен его сообщением, и быстро вышел из кабинета.

Кудрат позвонил Асланову и сообщил ему о действительном положении вещей. Потом обратился к Фикрату:

- По крайней мере, надо укрепить связь с морем. Пусть наладят рацию!

Быстрыми шагами Фикрат направился к двери и вышел из кабинета. Навстречу ему в приемную ввалилась группа людей. Один из вошедших постучался в дверь кабинета и попросил разрешения войти.

- Прошу! - пригласил всех к себе Кудрат и указал на кресла: - Садитесь, пожалуйста!

Вошедшие расселись вокруг стола управляющего и, вынув из кармана платки, начали утирать посеревшие от пыли лица. Молодой инженер, занявший место напротив Кудрата, пожаловался на погоду:

- Ну и ветер! Метет пыль будто со всего света и гонит в город. Посмотришь на море, темнеет в глазах.

Жуть!..

Все пришедшие были специалистами и все работали в тресте Кудрата. Извинившись за то, что время не позволяет затягивать беседу, управляющий сказал:

- Сейчас, товарищи, дорога каждая минута. Мы должны быть готовы ко всему... Но перейдем к делу. По указанию правительства в некоторых отдаленных селах республики строятся электростанции. Наш трест взял шефство над двумя из них.

- Нам об этом известно, - отозвался тот же молодой инженер, который сидел против Кудрата. - Бригады составлены и проинструктированы. Мы готовы выехать хоть сегодня. Ждем только ваших указаний.

- Но имейте в виду, - предупредил Кудрат, - что ваша поездка ни в коем случае не должна отразиться на вашей основной работе. Так и скажите остальным товарищам.

- Можете не сомневаться, товарищ управляющий. Все понимают значение задания. Некоторые из товарищей в свободное от работы время успели запастись кое-каким оборудованием и материалами.

- Правильно! - кивнул головой Кудрат. - Но все же не забывайте, что все вы нужны здесь. На селе пробудете не более месяца.

- Понятно!

Исмаил-заде обратился к другому инженеру, который сидел сбоку, облокотившись о письменный стол:

- В какое селение вы едете?

- Забыл, как называется, товарищ управляющий. Но знаю, что там колхоз имени Низами. Находится на самой макушке горы. До Шемахи поедем на машине, а там на лошадях. Я связался по телефону с председателем колхоза. Он уже месяц, как ведет подготовку. Все земляные и строительные работы закончены.

- Стало быть, вы едете в селение Сарбан. Отлично! - Кудрат вдруг вспомнил Таира. - А вы знаете, что несколько парней из этого колхоза работает у нас?

- Знаю, - братья Байрамлы. Я было включил в бригаду и Таира, но затем передумал. Ему там делать пока нечего. Но когда будет нужно, хорошо бы командировать его на проводку линий. Дельный парень.

- Можно... Да, вот что еще. Захватите с собой теплую одежду. В тех местах уже изрядно холодно... Ну, я вас больше не задерживаю. Подготовьтесь и выезжайте... - Исмаил-заде попрощался с инженерами и техниками. Передайте привет колхозникам.

Все вышли. Кудрат снова взглянул на барометр. Стрелка не сходила с отметки "буря".

4

Когда Мирзоеву стало известно, что его направляют в трест Кудрата в качестве рядового инженера, он решил отсиживаться дома, пока не уляжется весь этот шум. Жена и дети не знали, что он отстранен от должности, и первое время сам Мирзоев не хотел говорить им об этом. "Зачем портить всем настроение?" - думал он. Мрачный и угрюмый, он целыми днями сидел без дела. Перемена, происшедшая в нем, не могла остаться незамеченной, и, уступая настойчивым расспросам жены, Мирзоев, наконец, признался: