Мехти Гусейн

Апшерон

Перевод с азербайджанского - Мир Джабара и А. Садовского

Я вижу - мир полон исканий людских:

Те ищут моря, эти - жемчуга в них.

Низами.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

1

Когда пассажирский поезд на всех парах подходил к Баку, уже сверкали гроздья огней огромного города, раскинувшегося широко, насколько хватал глаз, а звезды будто с завистью и грустью мигали из глубин темного небосвода.

Джамиль обернулся к стоявшему рядом с ним у окна вагона Таиру и указал рукой вперед:

- Вот об этих огнях я и говорил. Видишь?

Таир видел Баку впервые. Пожалуй, первым из всех пассажиров подошел он к окну и с восхищением смотрел на город, надвигавшийся из тьмы, сверкавший тысячами огней. Сердце его билось неизведанной радостью. Он еще не бывал нигде, кроме родного села, прилепившегося, подобно соколиному гнезду, к макушке высокой горы, да красивого, с ровными рядами ладных домиков соседнего городка. Все еще не различая ни домов, ни улиц, он нетерпеливо спросил:

- А где Черный город? Где Баилов?

Зачесывая одной рукой черные вьющиеся волосы, а другой указывая вдаль, Джамиль сказал:

- Вон в той стороне - Черный город, а здесь - Баилов. Но вряд ли ты отсюда увидишь.

Неудовлетворенный таким ответом Таир порывисто схватил Джамиля за локоть. Узенькая, зеленого цвета расческа из пластмассы, выпав из руки Джамиля, ударилась обо что-то твердое и раскололась пополам. Таир покраснел.

- Ах, прости! - смущенно проговорил он и, быстро нагнувшись, поднял обе половинки расчески.

Джамиль не рассердился.

- Раскололась? Ну и ладно, - спокойно проговорил он. - Так даже лучше: половина - тебе, половина - мне.

Поезд дернулся и, словно теряя силы, замедлил ход. Впереди все яснее вырисовывались очертания больших городских зданий. Навстречу промчались ярко освещенные вагоны электрички.

Сказав Таиру, что пора собираться, Джамиль отошел от окна. Пассажиры в вагоне засуетились: одни второпях стаскивали вещи с полок, другие направились к выходу. Джамиль снял с полки свой оранжевый, из фанеры, чемоданчик, Таир перекинул через плечо туго набитую ковровую сумку.

- Вот мы и готовы! Скажут портному: "Переселяйся", - он воткнет иголку в борт пиджака и пошел...

А все-таки жалко расчески. Уж ты, Джамиль, извини меня.

- Пошли, пошли! Нашел, о чем говорить...

Следуя за столпившимися в коридоре пассажирами, они стали медленно продвигаться к тамбуру. Поезд тихо подошел к перрону и остановился. Молоденькая светловолосая женщина в белом фартуке, катившая тележку с мороженым, высокие пальмы в кадках, большие портреты на стенах вокзала - это первое, что открылось глазам Таира. Из вокзального ресторана доносились звуки веселой музыки.

Выйдя из душного вагона, Джамиль и Таир с удовольствием ощутили на своих лицах легкое дуновение прохладного вечернего ветерка. Кругом было людно и шумно: раздавались громкие голоса крестьян, окликавших своих попутчиков, выкрики пассажиров, звавших носильщиков, звонкий смех молодежи, которая группами прогуливалась по перрону. Боясь потеряться в толпе, Таир думал только об одном: как бы не отстать от Джамиля.

Не успели они пройти перрон, как вдруг над городом взвился ослепительно яркий сноп света и в небе вспыхнуло множество разноцветных огней. В тот же миг грянул мощный орудийный залп. От неожиданности Таир вздрогнул и замер на месте. Откуда-то доносились хлопки ракетных разрывов, в воздухе рассыпались огненные лепестки. Последняя ракета метеором проскользнула в вышине и погасла где-то за крышами. Внезапно небо погрузилось в кромешную тьму. Таир испуганно окликнул товарища:

- Джамиль, где же ты?

Ракеты снова взвились и рассыпались радужным блеском. Таир схватил за руку Джамиля:

- Что это?

Джамиль и сам глядел на небо с удивлением и восторгом, словно впервые видел эти бесчисленные огни.

Медленно проходивший мимо с огромным тюком носильщик весело подмигнул приятелям и сказал:

- Ну вот - и самураям пришел конец!

Не только Таиру, но и Джамилю, который уже не раз видел в Баку салюты побед, все в этот вечер казалось прекрасным: и праздничный город, и возбужденные лица людей, радостно поздравлявших друг друга. Казалось, всеми владело одно желание: слиться в общем ликовании, раскрыть свою душу. Лица у всех словно говорили, что сегодня каждый получил свою долю того великого счастья, о котором возвещали громовые залпы орудий.

В третий раз прогремел ракетно-орудийный залп. Таир снова поднял голову. Глядя зачарованными глазами на огни ракет, сейчас он по-настоящему ощутил торжественное величие салюта, о котором до этого имел представление лишь по кинофильмам да снимкам, печатавшимся на первых страницах газет. Как ни увлекательно рассказывал Джамиль в течение всего пути о Баку, то, что видел теперь Таир, превосходило все его ожидания. Ему трудно было сдержать радость, которая так и рвалась наружу.

- Как ты прекрасен, Баку! - тихо проговорил он и обратился к Джамилю: Знаешь, мне кажется, счастлив тот человек...

Мощные раскаты залпа заглушили его слова. Будто какая-то таинственная сила сковала ему ноги, не давая двинуться с места. В широко раскрытых больших глазах его отражались зеленые, красные, желтые огни, которые поднимались ввысь к раскинувшемуся над городом бездонному небосводу и, описав крутую дугу, падали обратно.

- Прекрасен Баку! - повторил Таир, не отрывая глаз от чудесной феерии огней и света.

Джамиль потянул его за рукав:

- Пошли, чего тут стоять! Выйдем с вокзала, и город будет как на ладони.

Решив, что предстоит увидеть нечто еще более удивительное, Таир вслед за Джамилем торопливо спустился вниз по каменным, гладко отполированным ступенькам.

И в самом деле, его глазам открылась невиданная доселе картина. На широкой асфальтированной площади он увидел множество легковых машин, стоявших тесным полукольцом справа, у самой ограды сквера. Машины ослепительно сверкали в ярких лучах электрических огней, освещавших площадь и фасад вокзала. Таир невольно замедлил шаги и оглянулся по сторонам, на людей, которые сновали во всех направлениях. "Наверно, на каждого приходится по одной", - подумал он, снова переводя взгляд на автомобили различной окраски и формы. Вдруг перед ним промчались одна за другой две легковые машины. Ослепив Таира своими фарами, они повернули к скверу и пристроились к остальным. Не успел Таир, сойдя с лестницы, сделать и десятка шагов, как мчавшийся к вокзалу и тревожно сигналивший газик остановился у самых его ног, пронзительно заскрипев тормозами.

Раскрылась дверца машины, из нее высунулась черная, как у негра, курчавая голова.

- Эй, ты! Ватой, что ли, уши заткнул? - раздался сердитый голос.

Таир хоть и слышал окрик, однако не думал, что это относится к нему, и продолжал стоять на месте, растерянно озираясь.

- Да отойди же в сторону! - еще громче крикнул шофер. - Деревенщина!

Джамиль подхватил друга под руку:

- Это тебе он... Идем!

На лбу у Таира выступила испарина, когда он понял, что чуть не попал под машину.

- Этот свет, будь он неладен, совсем ослепил меня... - признался он, проводя рукой по лбу. - Ну, как тут ходить? Столько машин!

Посмеиваясь, Джамиль покосился на друга:

- Это что! До войны их было тут в десять раз больше.

Они поднялись на тротуар и направились к трамвайной остановке. Бесконечным потоком неслись машины по зеркальной глади асфальта. Густые вереницы людей заполняли весь тротуар.

Из-за поворота показался ярко освещенный трамвай. Вагоны катились по рельсам, проложенным вдоль ограды сквера; водитель беспрерывно звонил, предупреждая людей, не спеша переходивших пути.

- Мы могли бы сесть и на этот, - сказал Джамиль, - но на нем долго ехать. Да и не увидишь лучшую часть города. Подождем, сейчас подойдет другой.