Вперёд, вперёд!... Прочь из ада, прочь!... Больше его там не увидят!

Алексей остановился только у дверей квартиры Марии. Двери не были заперты. "Наверное, я не закрыл их, а она не заметила", - подумал Алёша, отдышавшись. Он шагнул в прихожую со словами:

- Маша, тут двери не закрыты, а ты...

Тут он замолчал. Крик младенца, истерично-громкий, пронзил его. "Почему Маша не успокоила его?" Алёша вошел в Машину комнату - и замер. На тщательно застеленной кровати, где несколько часов назад он спал, лежала мёртвая Мария. Вены её были перерезаны, струйка крови стекала с запястья на пол, в уже образовавшуюся большую лужу.

Убийство? Мафия? Но тогда в комнате был бы разгром, а тут - порядок...

Неожиданно Алексей заметил рядом с кроваткой младенца, на столике, где лежали лекарства, записку, торопливо нацарапанную Машиной рукой.

"Я всегда ненавидела самоубийство, - гласило письмо.- Не потому, то оно губит душу, - я больше не верю в бессмертие, - а потому, что оно причиняет боль другим.

Поэтому никто не должен знать о моей смерти.

Но ты, Алексей, узнаешь об этом.

Ты всегда любил копаться в себе, гордился своей честью и совестью, - я делаю ей подарок.

Теперь для твоей совести готово новое роскошное пиршество.

Приятного аппетита!"

"Всё. Всё кончено. Дальше бежать некуда", - метались мысли в голове Алексея. Казалось, он ощущал, как мысли бьются изнутри о стенки его черепа...

"Но надо жить. Надо спасаться. Тут я больше не останусь. К кому идти? Только к дяде".

И Алексей, утерев пот с горячего лба, шатающейся походкой спустился по лестнице Машиного дома и направился к дяде, на конспиративную квартиру, чтобы получить наконец дельный совет.

* * *

Путь к дяде был долог и труден. Алексею постоянно мерещилось, что кто-то смотрит на него из каждой подворотни, что некие мстители готовы в любой момент наброситься на него... Страшнее всего было понимать, что двадцатилетний юноша-библиотекарь, типичный "ботаник" и "маменькин сынок", заслужил эту месть, что на его совести - две смерти.

Знает ли Клавдий Григорьевич обо всём произошедшем? Как дядя встретит его? Злобой? Насмешкой? Приветом? Алексею было уже всё равно. Всё равно. Жизнь продолжалась, но вдруг потеряла направление - жить было некуда.

Дядя отворил Алексею дверь с обычной своей наполовину сострадательной, наполовину издевательской улыбкой.

- Тебя ещё не арестовали?

Алексей замер от этого вопроса, как вкопанный. Ответить он не мог.

- Да, на твой арест выдан ордер. Да проходи, не стой на пороге, об этой квартире там ещё не знают... Мы сегодня обсуждаем, как вести себя дальше. Видимо, придётся эмигрировать...

В ушах Алеши раздался странный шум, - треск ломающейся Родины. Юноша молча прошёл в большую, плохо прибранную дядину комнату. Там уже собрались все участники вчерашних событий. Они горячо спорили о произошедшем. Но, когда среди них появился Алексей, все как один притихли, а какой-то юнец с горячечно полыхающим лицом даже попытался привстать.

- Вот он, наш "герой", - прозмеил дядя.

Герой? Убийца? Дурак? Кто он такой, кем его считают бывшие друзья? Алёша тихо сел на расшатанный стул и начал слушать речи заговорщиков.

Многие из них принимали самое действенное участие в его судьбе: кто-то советовал ему "для общего блага" убить себя, оставив записку, чтобы мафия сочла произошедшее плодом душевной болезни; кто-то предлагал бежать.

Один юнец, опьянённый временем, восхищался Алексеем, как человеком, сумевшим решиться на поступок. Кстати, дядя поддерживал этого юнца, подтверждая, что убийство и рождение - это великие события, которые Бог совершает нашими руками. Обычному человеку это не под силу.

Алексею становилось тошно от этих речей. Ему казалось, что все эти люди не понимают его, обсуждают его судьбу заочно, не зная его души, вернее - того, что от неё осталось... Тем не менее он не вступал в беседу, не старался прервать демагогов. Он теперь - только наблюдатель при собственной судьбе.

Довольно с него поступков и решений!

Кем он стал из-за них? Сказочным Пьеро с кинжалом? Марионеткой, плачущей кровью?..

Довольно!

Теперь он хотел быть, как все, плыть по течению, - оно само на берег вынесет.

К вечеру заговорщики решили, что Алексею следует бежать в Казахстан. Дядя обещал снарядить его в дорогу, сделать фальшивый паспорт и помочь перейти границу. Там можно было начать новую жизнь.

Новую жизнь!

Эти слова эхом отдавались в душе юноши, эмигрирующего из одной жизни в другую.

В любом случае в этом городе ему делать было больше нечего. Никто не хотел, чтобы его просто прихлопнули, как муху, - а это могли теперь сделать как мафиози, как власть, так и бывшие друзья по заговору. Мстить тоже было невозможно, а главное - не нужно. Алёша наконец понял, что убийцы отца, как бы ни сложилась их судьба, уже наказаны, - наказаны виной и смертью их брата человека.

Точно так же наказан и сам Алексей. Ему долго ещё не освободиться от этого бремени.

* * *

За окном темнело. Идти домой было опасно, - мстители могли подстерегать на каждом углу. Отправляться в путь толпой значило привлечь к себе внимание. Поэтому дядя предложил племяннику взять с собой пистолет и идти осторожно, постоянно оглядываясь на сообщников, которые будут следовать сзади, на некотором расстоянии. Алёша с безучастным видом положил оружие в карман и спустился по лестнице.

Стоило ему пройти несколько улиц, как позади него раздались шаги. Алексей обернулся - и увидел преследователя. Это был тот же самый коренастый мужчина, которого юноша видел на месте убийства отца!

Темников завернул за угол и спрятался в подъезде. Преследователь подошёл близко к нему. Внезапно молодой мститель, в решающую минуту почти забывший о милосердии, выскочил из темноты - и ударил убийцу отца сзади по голове. Тот свалился на землю - неуклюже, как мешок с тряпьём. Издалека доносился звук шагов - к Алексею спешили сообщники. Надо было стрелять!

Прежде чем нажать на курок, Темников захотел увидеть лицо того, кто убил его отца... Убийца взглянул на него испуганными глазами - белёсыми, цвета тающего снега. Алексей увидел чёрную шапку волос на прямоугольной голове и огрубнувшее, но жалкое лицо.

Из темноты откуда-то сверху смотрело улыбающееся лицо Рустама...

Надо стрелять!

"Нельзя, нельзя!"- шептал жалкий убийца...

Нельзя!

Кровь двух человек уже лежит на совести юноши-книжника, кровь двух живых душ!

Нельзя!

Вереница смертей проносится перед глазами Алексея... Если он убьёт киллера, цепочка эта завершится или продолжится?

Так стрелять или нет?

Нельзя!

Этот человек застрелил отца. Он дал толчок всему тому аду, что творился последние несколько дней...

Но - нельзя!

Алексей выпустил киллера, шепнул ему: "Беги!" - и позволил ему убежать во тьму, подальше. Потом - выпалил в сумрак наугад. Тут же тишину прорезали звуки чужих выстрелов - сообщники, думая, что спасают жизнь Алексея, стреляли тоже.

Дядя вышел из полумрака быстрыми шагами, взял Алексея за руку и повёл за собой - в конец улицы, где под фонарём лежало мёртвое тело киллера. Чья-то пуля попала ему прямо в сердце. Мафиози умер мгновенно, без боли.

- Ты стрелял? Стрелял? - спросил дядя нервно.

- Да... Нет... Не знаю... - запутался Алексей.

- Ты стрелял, я слышал это. Ну что ж, - твой враг убит, радуйся. Будем верить, что это твоя пуля...