Принимается решение к осторожному началу деятельности. Вначале на тормозах, народу напоминают о времени величия Египта и Греции. Об их объединении. О древнем знании, которое и есть путь к спасению. Шепчут о великих фараонах и греческих мыслителях, людях божественного ума, но недальновидных по отношению к своей пастве. О том, что в конце-концов эти великие люди проиграли и уступили место новому христианскому богу. Богу воставшего народа.

 Державшиеся вначале несколько особняком от множества других спасительных движений,  миссионеры христианства покинувшие Египет, занимаются поглащением герметизма и неортодоксальных оккультных знаний, где понятие Знание, толкуется как - Познай самого себя!

 Поглащая древние знания, христианская секта живет очень скромно, дабы не привлекать лишнего к себе внимания, она не грешит любовью к вину и прелюбодеянию. Отказывается от культа императора, за что подвергается гонению. Постепенно набирает силу и множится сторонниками.

 Лидер христианской секты, Иешуа бен Пандира «рожденный от Отца, не сотворенный», сын знаменосца и гражданин Рима, увлеченный общими настроениями патриотического толка, начинает проповедовать истинное герметическое знание о Христе - Богочеловеке в каждом из нас.

- Это не доказуемо, - сказал Клим.

- Я знаю о чем говорю, - сказал я. - К чему я это говорил? Только к тому, что впоследствии, к 325 году в Палестине собирается великое множество уже не герметистов, а гностиков с Востока и Запада. Константин решает собрать более-менее окрепших епископов, чтобы поставить жирную точку в деле образования христианства. В июне того же года, в городе Никея, церковь, которая находится в неоплатном долгу у эллинизма переваренного и поглощенного иудеями за 300 лет. Начинает объединение наиболее сильных представителей гнозиса. Замалчивание первоисточников герметической мудрости, принимается за самый действенный способ борьбы с более слабыми сектами, наводнившими Палестину.

 Гностики резко исчезают со сцены ораторского мира, сразу после окончания Никейского собора. Это и понятно, ведь им поручено создание священного текста Библии. В этом им помогают эллины, совершенствуя его в сторону греческого arete, так называемого деятельного добра. Создают образ героя, олицетворяющего человеческий идеал в его моральном совершенстве, наполняя его простотой и добродетелью.

 Все доступные оригиналы герметических знаний, изымаются для того, чтобы не нарушить ход мирового времени вселенского колеса, о ходе которого знают только посвященные в великие тайны древнего учения.

Так что, герметисты или гностики, называй как хочешь, имеют непосредственное отношение к образованию христианства как религии и написанию главной религиозной книги, всем известной как Библия. Основанной на фундаменте древнего знания о Человеческом теле и Богочеловеке внутри него.

- Вот тебе и краеугольный камень, - заметил Ростик.

- Все ясно, - сказал Клим. - То есть, это было на самом деле?

- Иного и быть не могло.

- И как подтвержение этому, переведенный Карлой радужный текст, - сказал Рост. - Еще то, что оригинальные тексты гностиков практически не сохранились. Если бы не находка свитков Мертвого моря и библиотеки Наг-Хаммади, мы бы так и не узнали какими плодовитыми были писатели гностики.

 С наслаждением кота загнавшего мышь в угол, я достал копию папируса с утраченным названием, известного под № 19 из библиотеки Наг-Хаммади, в котором содержится любопытная трактовка крещения Иоанна: - «Река Иордан есть сила тела, то есть сущность удовольствий, и вода Иордана есть желание плотского сожительства» - прочел я. - Вот тебе первоисточник подтверждающий мою теорию сокрытого в Библии.

- Косвенно, может и да, - неуверенно проговорил Клим. - Но, тогда как быть с искуплением?

- Догмы, утверждения, бесспорные истины. Все это уводит нас от реальности, в которой ортодоксальная церковь видит средством искупления - веру, а гностики - истинное знание. Они оба недалеки от истины, ведь искупление это Спасение, где истинное знание - это познание самого себя, а вера - это принятие этого знания.

 Я устал и мне захотелось домой. У меня больше не было желания делиться с ним сокровенным. На миг мне показалось, что он сейчас не в той весовой категории, чтобы оценить это по достоинству.

 Я снова осмотрел довольно просторную комнату. Лампа горела ярко-белым светом, освещая все ее потаенные уголки. Внутри было тепло, несмотря на прошедший ночной дождь. Странно! За все это время, нас никто не побеспокоил, хотя свет лампы в этой усадьбе, ночью привлек бы внимание любого прохожего.

 Не знаю, правильно ли я поступил, поделившись своими мыслями с друзьями. Я втянул их в игру, о которой сам пока не имел понятия. Да и если бы не Радужный текст, то может и не было бы этой истории, не сидели бы мы здесь, в полуразрушенном доме с мезонином и не разговаривали о религии и философии. Я пока не знаю, чем закончится история перевода текста Библии, но одно могу сказать наверняка, начало положено.