Высокий смысл звания и призвания русского офицера - защита России от внешних и внутренних угроз. Одной доблести для этого мало. Нужны образование, инициатива, но главное - любовь к Родине, ответственность перед Отечеством (страной, созданной предками, отцами, завещанной, переданной ими в наследие последующим поколениям). Только офицер, сознающий свою ответственность перед Богом, Отечеством и будущим российского государства, мог произнести следующие примечательные слова.
Петр Великий: Воины! Се пришел час, который должен решить судьбу Отечества. Вы не должны помышлять, что сражаетесь за Петра, но за государство, Петру врученное, за род свой, за Отечество, за православную нашу веру и церковь. Не должна вас также смущать слава неприятеля, яко непобедимого, которую дожну быти вы сами победами своими над ним неоднократно доказали. Имейте в сражении перед очами вашими правду и Бога, поборающего по вас, на Того Единого, яко всесильного в бранех, уповайте, а о Петре ведайте, что ему жизнь не дорога, только бы жила Россия в блаженстве и славе для благосостояния Вашего{397}.
Предметный патриотизм (И. Ильин), ответственное, сознательное служение во благо Родины - ключевые составляющие характера русского офицера. Его девиз - "Победа", причем победа, малой кровью одержанная. Быть победителем - идеал русского офицера. Вслед за незабвенным А.В. Суворовым и почти неизвестным ныне генералом русского Генерального штаба Анатолием Дмитриевичем Шеманским, скажем: "победоносность должна быть основным качеством офицеров-начальников"{398}. Чтобы надежно защищать Россию, как правило, в неблагоприятных условиях, недостаточно просто служить ей верой и правдой, храбро умирать. Этого-то - готовности умереть - как раз и не надо, заметил однажды герой Русско-турецкой войны 1877-1878 гг. генерал-фельдмаршал Иосиф Владимирович Гурко (1828-1901). Офицерам проверяемого им полка он сказал- "Я хочу, чтобы вы остались живы, а умер неприятель, побежденный не только вашей храбростью, в которой я не сомневаюсь, но и вашим знанием приемов современной войны, вашим искусством"{399}. Требуется не просто способность побеждать, но нечто большее: воля и умение даже поражения превращать в орудия победы. Знаменательна в этом отношении оценка Петром I нарвского поражения 19 ноября 1700 г.: Итак, шведы над нашими войсками викторию получили, что есть бесспорно; но надлежит разуметь, над каким войском оную учинили. Ибо только старый полк Лефортовский был да два полка гвардии были только на двух атаках у Азова; а полевых боев, наипаче с регулярными войсками, никогда не видали. Прочие же полки, кроме некоторых полковников, как офицеры, так и рядовые сами были рекруты Но когда о том подумать, то воистину не гнев Божий, а милость Божию должны мы исповедовать Ежели бы нам тогда над шведами виктория досталась, бывшими в таком искусстве во всех делах, как воинских, так и политических, то в какую беду после оное счастье нас низвергнуть могло... Но когда мы сие несчастье, или лучше сказать великое счастье, под Нарвою получили, то неволя леность отогнала и к трудолюбию, и к искусству день и ночь прилежать принудила, и войну вести уже с опасением и искусством велела{400}.
Необходимо помнить, что побеждают в большей степени "разумом и искусством", "уменьем", "силой духа", что требуется знать "науку побеждать", учиться, совершенствоваться, действовать инициативно и самое важное - мыслить... Ибо "ныне воюют не столько оружием, сколько умом", и "слава военная и сила наши не пошли нам впрок именно по узости мысли" (Ф.М. Достоевский){401}.
Офицер защищал не только целостность и интересы, но честь и достоинство России, славу российского оружия. Замечательный представитель русского офицерского корпуса генерал-лейтенант Денис Васильевич Давыдов (1784-1839) полагал своим долгом участвовать во всех войнах, которые велись страной при его жизни (причем независимо от того, находился ли он в это время на действительной службе или в отставке). Своему другу поэту В.А. Жуковскому он перечислил их: "Войны: 1) в Пруссии 1806 и 1807 гг.; 2) в Финляндии 1808 г.; 3) в Турции 1809 и 1810 гг.; 4) Отечественная 1812 г.; 5) в Германии 1813 г.; 6) во Франции 1814 г.; 7) в Персии 1826 г. 8) в Польше 1831 г."{402}. Царь же (Николай I) сетовал, что при его-то способностях и дарованиях Давыдов "служит урывками". Во внимание не принималось, что тот всегда готов геройски защищать Отечество, но в деле, в бою! В отставку первый раз (1821-1823 гг.) уходит из-за формализма службы и нежелания Государя отправить его на настоящую войну (начальником штаба Кавказского корпуса к Ермолову). И в периоды между "урывками службы" Давыдов занимается делом, весьма полезным Отечеству. Он пишет и публикует серию трудов о партизанской войне, до сих пор по-настоящему не осмысленных. В своих статьях: "О России в военном отношении", "Мороз ли истребил французскую армию в 1812 году?" и других - разоблачает нападки недоброжелателей на историю России и честное имя русской армии. "-Французская главная армия действительно подошла к Березине в числе сорока пяти тысяч человек, и... из ста десяти тысяч, выступивших из Москвы, пропало шестьдесят пять тысяч человек, - но не от одной стужи, как стараются уверить нас неловкие приверженцы Наполеона или вечные хулители славы русского оружия, а посредством, что, кажется, я достаточно доказал, глубоких соображений Кутузова, мужества и трудов войск, наших и неусыпности, и отваги легкой нашей конницы. Вот истинная причина гибели неприятельской армии..."{403}
Пушкин - офицер в душе, считавший военную службу "предпочтительнее всякой другой"{404}, - постоянно стремился быть на страже военной славы Отечества- Во время Русско-турецкой войны 1828-1829 гг. он желает попасть в действующую армию, чтобы стать свидетелем и участником военных действий. "Поелику все места в оной заняты" (ответ Николая I на просьбы поэта), следует на Кавказ самовольно, участвует в походе 1829 года, "почитая себя прикомандированным к Нижегородскому полку" и генералу А.Н. Раевскому. Все это свершается им по глубоко патриотическим соображениям, как акт сопричастности к важному делу, по зову совести и чести и без стремления вмешиваться в "военные суждения", так как он "чуждый военному искусству"{405}. В последующем, во время войны-мятежа в Польше (1831 г.), он вступается за Россию силой своего поэтического дарования: напоминает русским войскам об их прежней славе и стойкости ("Иль русский от побед отвык?"), предупреждает клеветников, врагов России, от необдуманного военного вмешательства в ее (с Польшей) дела ("Забыли русский штык и снег?", "Еще ли росс больной, расслабленный колосс?").
Сильна ли Русь? Война и мор,
И бунт, и внешних бурь напор
Ее, беснуясь, потрясали
Смотрите ж: все стоит она!
А вкруг ее волненья пали
И Польши участь решена...
Победа! сердцу сладкий час!
