— Данни! Ну, сколько можно мне это поминать?! — со второго этажа, где жили служащие «Дракона и Розы», спустилась Дурнушка Триль.

Отчего её звали Дурнушкой, Дуня не понимала — может, Триль родилась страшненькой или папаша с мамочкой в тот день поругали, или вовсе никто, кроме иностранки, не замечал оригинального имени, утратив его истинное значения за веками. Ведь Евдокия тоже как-то переводилась… Если Утка оказалась лишь созвучна родному слову, как те же несчастные Галина итальянцам или Сергей испанцам, то «дурнушка» была дурнушкой, то есть некрасивой, немиловидной женщиной. Рай вычитал определение из толкового словаря и не обратил ни малейшего внимания, что говорит о сестре. Точнее — о её имени, потому что сама его обладательница отличалась, если не великолепием как златовласка, то чем-то близким к этому понятию.

Триль была невероятно хороша собой, достаточно молода — на днях всё кафе и несколько избранных горожан праздновали её двадцатишестилетие. И произвела на свет аж трёх детей, последний из которых к немалой радости отца уже ходил и без умолку трещал… правда, на неизвестном никому языке.

— Сдаюсь, ошиблась. Серьёзно ошиблась. Но ничего уже не переделать! Так зачем печалиться?

— Трилька, — Рай искренне улыбнулся старшей сестре. — Уж сейчас я точно не имел в виду тебя. Я Лёсс о фотографиях рассказываю. Тем более, улети мы отсюда, у нас бы не было Снопки. Кстати, а где малышня? Что-то я их сегодня не слышал.

— Раздала по папашам. Праздник же! Школа закрыта, а мужики мои не на работе — надо пользоваться моментом.

Вообще-то братцу следовало буркнуть что-то, вроде «Чья бы корова мычала», но юноша перерос эту стадию ещё до появления Дуни. Более того, девушка подозревала, что все претензии к сестре Рай оставил далеко за рубежами солнечной системы Эстрагона. Далеко и давно.

Триль сбежала из-под родительского крыла, преследуя свою первую любовь, лет в пятнадцать. Глупышка в запале не заметила, как за ней увязался хитрющий и противнейший младший братец, ябеда и зануда. Надо честно сказать, что восьмилетний парнишка вовсе не пытался образумить сестрицу и, конечно же, не искал приключений — он был пай-мальчиком, которому очень уж хотелось посмотреть, как после доноса отец оттаскает вечно распускающую руки Триль за волосы и выдерет. Чего юный злопыхатель не учёл, кроме пресловутого первого кнута, так того, что выданный ему телефон… Или другое средство связи — космо-фантастическая терминология не увлекала Дуню… выданный телефон и прилагающийся к нему тариф не были рассчитаны не межпланетные разговоры. До дому Рай не дозвонился. Только тогда до мальчишки дошло, что он натворил.

Наверное, им повезло. Триль оказалась влюбчивой и ветреной, она ещё на звездолёте забыла того, кто, как чудилось целый час, бесконечно нужен ей, что он тот самый единственный, без которого жизнь не жизнь, и легко нашла себе новый объект для искреннего обожания. По признанию самой Дурнушки того ещё на лицо типа. А в порту повстречался другой.

Рай же, хоть беспрестанно докладывал отцу, где и с кем проводила время сестрица, если имел неразрешимые проблемы (как-то: чересчур большой кулак у носа или явный перевес противника как по массе, так и по количеству), всегда бежал к Триль. Та никому не позволяла обижать братика, ибо полагала это своей прерогативой.

Так или иначе, Дурнушку не убили и не отправили в бордель, а Райдан сумел попасться сестре на глаза. На двоих им хватило мозгов для выживания и не самого худшего существования и не достало разумения или, вероятно, смелости обратиться в полицию, которая вернула бы парочку домой. Естественно, не за бесплатно, но у отца бедовых детишек денежка водилась.

Путешествуя по галактикам без особой цели — за очередным увлечением Триль или к любопытной диковинке для Рая — сестра и брат попали в Эстрагон, где осели… застряли на долгие годы, сначала закружившись в странном мире кино, а затем — не имея другого выхода.

— А куда все подевались? — Дурнушка недоумённо заозиралась.

— У нас тоже праздник, — голос Рая отдавал ощутимой кислинкой. Дуня согласно шмыгнула носом. Кому праздник — отдых, а в сфере обслуживания — горячая пора. Впрочем, сегодня управляющая по каким-то туманным соображениям кафе закрыла, что всего лишь означало генеральную уборку.

— А завтрак вы мне оставили? — заволновалась Триль.

— Скорее — обед.

Она не была ранней пташкой.

— И что на обед?

— Грибной суп-пюре, жареная картошка, — с готовностью объявил меню юноша, — тоже с грибами, отбивная. И компот. Лёсс обозвала его клубничным. Не имею представления, что это, но звучание слова мне нравится. Думаю, у нас теперь новое блюдо… то есть напиток.

Рай гордо улыбнулся. Формально он считался помощником по кухне, на деле — давно исполнял обязанности главного повара, так как управляющая, а фактически хозяйка (настоящий владелец лишь раз посещал Эстрагон, когда осматривал помещение под будущее кафе), отошла от бизнеса, увязнув в политике. Полтора года она входила в городской совет и, похоже, не без основания метила в мэры.

— Жареная картошка? — переспросила Триль. — Отбивная?! Но ведь это вредно для фигуры!

Брат и Дуня смерили возмущавшуюся убийственным взглядами. Во-первых, Дурнушка принадлежала к тому типу людей, которым, для того чтобы немного поправиться, следовало приложить немалые усилия. Ей даже троекратное материнство не помогло. Во-вторых, пышные формы шли Триль так же, как и худоба — в этой женщине всё было естественным, оттого и красивым. А, в-третьих, основным ингредиентом любой пищи в Эстрагоне являлся некий аналог сои, причём синтезированный. Как бы не называлась еда, никакой разницы между «овощем» и «мясом» организм не улавливал. Собственно, благодаря «сое» простая управляющая кафе могла приобрести политические вес и уважение. Повара, которые делали пищу съедобной…

Дуня с дозволения (не совсем добровольного) Рая попробовала приготовить ужин, благо на кухне, да и в других местах, «космические» технологии не использовались — вовсю сказывалась декоративная роль селения и пресловутая техногенная катастрофа, которой в той или иной мере обернулась изоляция Эстрагона. Поварские инструменты оказались простыми и знакомыми: электрическая плита, сковородки и кастрюли, ухватки да лопатки и так далее.

Девушка не стремилась поразить обитателей «Дракона и Розы», так как вершиной её кулинарного искусства числился вполне съедобный борщ… правда, несколько позже выяснилось, что Дуня позабыла положить туда свёклу, а, значит, супчик явно имел другое название, но на это его создательнице никто тактично не указывал… В Эстрагоне странница остановила свой выбор на сосисках и макаронах. Первое пожарила, второе сварила. Выглядело оно неплохо, Дуня смело сказала бы — как полагается: где надо, чуть подгорело, где следует, сохранило форму и ни капельки не расплылось. Еда даже пахла аппетитно, но на вкус… Ох, будь она первостатейной гадостью, путешественница настолько сильно не расстроилась бы. Однако еда вообще не имела вкуса — уж лучше глотать воздух!

Рай, который понял, что его добру опасность не угрожает, утешал иноземку, как мог. Он уверял, что мало кто на планете способен добиться того же — привлекательного вида и, тем более, изумительного аромата — без дополнительных ухищрений. Юноша выразился именно такими словами, ибо действительно сосиски пахли подгоревшими сосисками, а макароны, как ни странно, макаронами. Но спасти, нет, не еду, а ужин удалось только самому молодому повару. Поколдовав с какими-то склянками и жестянками, он превратил пищу именно в то, чем она называлась. Или — почти превратил. По крайней мере, служащие кафе и заглянувший на огонёк отец старшенького Триль смели всё подчистую.

Повара в Эстрагоне делали продукты съедобными. И вовсе не собирались делиться секретами с окружающими, принимая в свою, если можно так выразиться, касту лишь избранных. Простым горожанам оставалось только гадать, откуда и какие ингредиенты берут для соусов и подлив кулинары, что и как добавляют в пищу, чтобы курица казалась курицей, а малосольный огурец — малосольным огурцом. Конечно, эстрагонцы готовили дома — в городе в избытке имелись обычные специи и приправы, да и грибы были самыми настоящими, выращиваемыми при водоочистительном и вододобывающем заводах, однако даже это сотворили повара. И потому поваров берегли, им оказывали повсеместную помощь, их пытались сманить в свою свиту жители побогаче… Конечно же, столь ценные люди не могли не придти к власти. Или попробовать взять её в свои руки.