Говорят, удача выбирает упорных. Утверждают, что успех приходит к настойчивым… Дуне повезло: мусор и ход наружу разделяла чистая полоса, на которой не только могла уместиться девушка, но которой было достаточно, чтобы открыть дверь и выпустить следопытку из ловушки. Осталась мелочь: снять засов и оттянуть створку на себя.
— Нет, всё-таки блаженная — то зовёт, то в прятки играет… — как можно скрип сделать ворчливым, трудно понять, но бодрому скелету это удалось. Однако Дуня на лишнее удивление не тратилась: с трудом выбив запирающую доску из проржавевших и, казалось, усохших крюков, беглянка дёрнула на себя ручку. Неудачно. Нет, дверь ощутимо тряхнуло, но с места она не двинулась — свободного пространства не хватало вовсе не для того, чтобы выбраться из башни, а для того, чтобы раскрыть дверь. Оставалось лишь бессильно расшатывать створку. И, как ни странно, довольно-таки бессмысленное действо дало положительный результат — дверь поддалась. Не раздумывая, девушка протиснулась в образовавшуюся щель.
Дуло. Холодный ночной ветер растрепал юбки и шаль, которую Дуня носила вместо кофты, забрался под верхнюю и нижнюю рубахи, ледяным шарфом обвился вокруг шеи. Наверху — и в настоящем, и в прошлом — девушка не успела замёрзнуть. Может, тому виной оказалось возбуждение, не испытываемое сейчас, или недоумение и любопытство, вытеснившие, заставившие не замечать потребностей тела. Или же дело в непогоде: на уступе было тихо, а у земли кружила и завывала метель, колкий снег, словно гравировщик, отстукивал пунктиром послание на лице. Девушка, взмокшая при беге, продрогла сразу.
Что делать? Логичнее и проще всего броситься к замку — там есть, где спрятаться. И там есть мудрые, знающие люди: лекарь, безымянный гость сэра Л'рута, сам господин. Уж кто-то из них наверняка разберётся с чудищем… А если нет? Если им ничего не известно о восставших мертвецах? Что если скелет был заперт в башне, а Дуня отворила темницу и выпустила страх наружу?.. Девушка кинулась обратно закрыть дверь, но опоздала: мастер Лучель, или то, что от него осталось, подошёл с той стороны в то же мгновение, что и Дуня с этой — из отверстия хлынула мерцающая внутренним светом белёсая дымка. Горе-исследовательница не успела отдёрнуть руку — и тонкий, склизкий на вид усик коснулся незащищённой кожи.
Пальцы ожгло. Предплечье онемело.
Она обнаружила себя в шагах двадцати от башни. Снова лёжа на спине, в позе выкинутой на берег медузы. Промокшая насквозь… то есть — от позвоночника до груди.
Провалялась Дуня без сознания недолго — по крайней мере, когда она перекатилась на живот и на самом деле разглядела обиталище мертвеца (ранее за него она принимала хозяйственные пристройки), туман всё ещё тёк через дверь. Скелета видно не было. Понаблюдав, как мга собирается в огромную каплю, игнорируя ветер и снег, девушка поднялась на четвереньки. Для желеобразного существа испытание оказалось не из лёгких.
— Ну, большую часть пути я до замка преодолела, — попробовала найти хоть что-нибудь положительное Дуня и ухнула обратно в снег. Тем временем белёсый ручеёк из башни иссяк, а капля вытянулась и начала принимать подозрительно знакомые очертания. Человек. Светящийся… Призрак! Так вот почему беглянка не слышала погони — скелет, может, и двигался, но преследовало девушку привидение… отчего, впрочем, нелегче. — Мастер Лучель? Что вам нужно?
Голос пропал. Совсем. Дуня разбирала слова лишь потому, что она их и говорила. Однако ни гундосая метель, ни беззвучие жертвы не помешали мёртвому волшебнику.
— Ты где? — позвал он в ответ. — И где я?
— Здесь, — откликнулся кто-то издалека.
Призрак, до того безошибочно плывший к дрожащей Дуне, приостановился и… Не то чтобы он обернулся, нет, он на миг снова обратился в гладкую каплю, а затем принял форму мужчины. Мужчины, смотрящего в другую сторону. На ещё одного мужчину. С позиции девушки трудно было разобрать, кто заглянул на огонёк: ни личности, ни внешности… жизнь или ещё одна тень. Кто?
— Вирьян?
— Я, Лучель.
— Где мы, друг? Почему я не узнаю местности?.. — призрак потерянно заозирался. Глаза заслезились от напряжения: когда чародей поворачивался к новоприбывшему, метаморфозу стерпеть ещё можно было, но теперь туман расплывался в шар и собирался в лицо с бешеной скоростью. В одно и то же мгновение, в одной и той же точке пространства существовали миллиарды мастеров Лучелей. Они поблёскивали колечками в носу, качали тяжёлыми серьгами, словно падающие ёлки игрушками. Их головы взрывались фонтанами конских хвостов, а одежды трепетали поруганным знаменем побеждённой стороны. Руки составляли шар, словно сама грозная Кали явилась в чужой мир сводить Дуню с ума. Никакой резкости и чёткости — только мельтешение, мельтешение, мельтешение… — Похоже на владения Рутов, но смотрится не так. — Маг взглянул на свою башню. — Разрушена. Стены нет… не там. Мы проиграли?
— Нет. Но цена… — собеседник приблизился. В мертвенном свете Дуня легко его узнала. Гость сэра Л'рута.
— Сколько лет прошло?
— Пара веков и тридцать четыре года, — пожал плечами Вирьян. Его дурацкая бородка демонической ухмылкой рассекала лицо.
— Я всех бросил? — только сейчас невольная свидетельница и в некотором смысле причина встречи давних знакомых поняла, что мастер Лучель не скрипит, а говорит вполне нормальным голосом. Голосом, полным вины и боли.
— Что ты, благодаря тебе мы выжили.
— Но благодаря мне жертв было больше, чем могло, так ведь?
— Наверное, — не стал отрицать гость. — Но и меньше тоже. Ты ошибся. Ты испугался — бывает. Ты отвык от битв. Во всяком случае, ты никого не продавал, а ведь имелись и такие. И ты не сбежал. Ты всё-таки остался.
— Остался? — призрак усмехнулся. Теперь он не менялся, словно бы почувствовав, какое неудобство он причиняет другим. Он застыл неподвижно, и стало видно, что снег старательно избегает столкновения с матовым сгустком, меняя траекторию вопреки желаниям ветра. Да и ветер не очень-то стремился дуть в сторону выходца из мира мёртвых. Казалось, законы природы мучительно раздумывали: выполняться ли им рядом с мастером Лучелем, или же плюнуть на всё и предоставить время другой власти, сверхъестественной. — Кого ты обманываешь, Вирьян? Кого пытаешься убедить — меня? Или себя? Я не ушёл только потому, что не смог найти дверь. Понимаешь, не смог! И все эти годы я только и делал, что искал… пока мой бездушный скелет жевал тыквенную кашу и заливал кости хлебнем. Только искал…
— И нашёл. Разве нет?
— Какая-то девочка… странная… Я, кажется, её поранил. И ещё со своими нравоучениями лез, — призрак расплылся-обернулся к Дуне. Девушка вжалась в снег.
— И кто кого обманывает и утешает? — покачал головой Вирьян. — Не бойся, я позабочусь о ней. Позже. Сейчас дозволь позаботиться о тебе, друг. Ты искупил всё, что следовало искупить. Больше страдать не надо. Ты не только искал дверь, но и защищал господина и его потомков… У Рута хорошие наследники, пусть тоже совершают немало глупостей. Но они хорошие. Ты им послужил. Достаточно. Пора им защищаться самим. А ты иди… тебя ждут дома.
— Ты присмотришь за Рутами? И девочкой?
— Присмотрю. Иди.
Чародеи — мёртвый и живой — обнялись. Дуня каким-то чудом поднялась на ноги и заковыляла к замку. Вроде бы ничего плохого не случилось… Земля тихо, едва заметно дрогнула. Девушка обернулась — вместо обломанной одинокой башни высилась куча камней. У импровизированного кургана, склонив голову, стоял уже не безымянный гость сэра Л'рута. Исследовательница не стала дожидаться, когда он заметит её — она нырнула в дверь на кухню. А потом… Потом — снова ничего.
Проснулась Дуня у себя в каморке. Проснулась вовремя, к завтраку. Но так и не смогла подняться, провалившись в бредовые сны.
…Эскалатор поднялся. Поддерживая юбку, Дуня сошла на «твёрдую землю» и запетляла между столбами перехода. Идти было не очень удобно, так как в метро царила духота, а с потолка текло, словно в майскую грозу на улице — девушка мгновенно промокла. К тому же она так и не отпустила подол, хотя одну из рук занимала недочитанная книга. Нет бы спрятать её в болтающуюся на плече сумку, но для этого почему-то требовалось остановиться, а люди и без того выражали недовольство медлительностью Дуни, то и дело подталкивая сзади или отпихивая в сторону плечом.
