Хоз. Иди сюда.
Голос Вершкова. Сщас. Дай вытянусь – кости обломаю.
Хоз (роясь в делопроизводстве). Опасность отставания налицо. Уборка травы не закончена. Налог по мясопоставке не сдан, мешков на зимние запасы не хватает, две колхозницы вчерашний день рожать легли – в один день зачатье получили… Ну где я теперь мешочных штопальниц возьму, боже мой… Суенита, дыханье мое, ворочайся скорее в наши избушки, у тебя сердце бьется умнее моей головы. Я классового врага не вижу! А ведь это все его проделки!
Входит Филипп Вершков.
Вершков. Тебе чего?
Хоз. Вот что – отчего ты спишь помногу?
Вершков. У-y, едрена-зелена! Я думал: ты контра-человек! а ты – тоже вроде нас. Неужто за границей, кроме нас, никакого интереса у вас нету?
Хоз. Слушай, Филька, ты классовый враг!
Вершков. Я-то?.. Да можно сказать, что – так точно, а можно и нет! Можно сказать, это гнусная ложь, уловка и клевета на лучших людей. Как хочешь, Иван Федорович: и вперед, и назад, в общем – загадочно!
Хоз. Врешь, ты вредный! Я сквозь целое человечество всю судьбу вижу!
Вершков. Мало ли что ты видишь! Ведь – теоретически!
Хоз. Практически, гад! Я второй век живу, я проверил на событиях! Ты политику партии не любишь, ты здесь притворяешься, что за нас, а сам за Европу стоишь, за зажиточных!
Вершков. Ты… ты меня не распсиховывай, я заикаться начну, я в тебя… предметом воткну… Кто тебе стог-гигант сложил, десять ден в одни сутки включил?
Хоз. Ну это ты, Филипп Васильевич. Я тебе четыре трудодня записал.
Вершков. Четыре дня!.. Ты… ты психу нагоняешь в меня, я факты забываю! Ты негодованье во мне развиваешь, чертов пережиток!
Приходит Ксения.
Ксения. На море шум начался. Страшно сейчас плавать одному в воде…
Хоз. Дай порошок.
Ксения. Бери какие хочешь, все принесла. (Открывает перед Хозом ящик-аптеку.)
Хоз глотает три порошка по очереди.
Хоз. Запить даже нечем. Пора квас варить в колхозах.
Вершков. Жуй всухую.
Хоз. Не раздражай меня, ничтожный!
Вершков. Я тебе дам ничтожный! Ничтожные у нас знаешь где? А здесь одни многозначные!
Хоз. Не распсиховывайте меня! Уйдите прочь из правления!
Вершков. Забюрократился уже! Вот дай Суенита Ивановна из командировки приедет – я все расскажу.
Ксения. Я тоже не смолчу. У нас артельное хозяйство, и тон должен быть товарищеский. По непроверенным данным срамишь – фу, какое безобразие!
Вершков. Пойдем, Ксюша, от классово-чуждых. Нечего нам мировоззрение свое марать.
Оба уходят.
Хоз (счастливо). Живут себе эти божьи почти существа. Играют в различные шутки, а получается всемирная история… Скоро светать начнет – надо отчетность в райзо готовить. (Занимается.)
Приходит Берданщик с ружьем.
Берданщик. Не ложился еще?
Хоз. Нет. Сижу вот копаюсь в общей жизни.
Берданщик. Пора бы уж на бок, ай ты моложе меня?
Хоз. А тебе сколько времени?
Берданщик. Да годов сто будет ли, нет ли: едва ли! Туман уж в уме пошел – сам вижу белый свет, а интереса нету!
Хоз. Да ты умный, что ль?
Берданщик. А я – когда как! То умный, то опять нет: у меня облака по уму плывут.
Хоз. Ну ты умный, – ступай колхоз с края карауль.
Берданщик. А я – правда, нет ли? Классовый враг?
Хоз. Так зачем же ты ходишь здесь? Ступай в район и скажи, чтоб тебя арестовали. Пора бы уже сознанию научиться.
Берданщик. Ходил уж. Дважды просился под арест. Не берут никак – признаков нету, говорят, нищий человек. Краюшку хлеба на обратную дорогу выписывают по карточке и пускают ко двору.
Хоз. Значит, ты полезный общественник.
Берданщик. Я-то? Едва ли. Я в книге начитался: люди сто тысяч годов живут на белом свете – ни хрена не вышло. Неужели за пять лет что получится: да нипочем!
Хоз. Прочь отсюда, классовый враг!
Берданщик. Я не евши это сказал. Это я бдительность твою проверял, а может – ты агент Ашуркова! Я здесь сторож, я все берегу – весь инвентарь и всю идейность… Заря встает – ложись на бок, спи, а то силу днем потеряешь. А нынче каждый день тыщу лет кормит, колхозная революция должна сто тысяч годов покрыть! Во как! У нас ведь так-то! Отдыхай с богом! (Уходит.)
Краткая пауза.
Хоз (один). Не понимаю ничего: облака по уму плывут!
Розовая заря в колхозе. Является Вершков.
Ты что не спишь?
Вершков. Не спится: забота! Светает помаленьку, еды нету. Народ ворочается лежит.
Хоз. Ну раздражай, раздражай меня, мешай трудиться!
Вершков (вздыхая). Удивляюсь я всемирному человечеству. Как это тебе империалисты – далеко ведь не глупейшие люди – загадку своей жизни приказали отгадать! Ты же отсталый человек, ты овечьего колхоза решить не можешь!.. Я бы давно все мировое дело разгадал – и не ездил бы никуда, а сидел бы на квартире, ел бы пищу и думал бы себе!.. Их, и выдумал бы я тогда!
Хоз. Филька! Все мировые дураки всегда ищут мировую истину.
Вершков. Тебе же лучше! Мы-то с тобой не дураки: ты всемирный двурушник, а я колхозный ударник-пастух. Только всего.
Хоз. Филька! Прочитай в конверте, что мне Европа там еще пишет. Напиши ответ этому кулацкому колхозу. Ты, оказывается, великий человек! (Отдает Вершкову конверт.)
Вершков (распечатывая конверт). Да, я что хочешь! Когда как! Когда великий, когда мелкий! Что ж делать: жизнь ведь мероприятие незаконченное! Приходится!
Хоз. Да ведь и я тоже, Филька, такой: когда как! Мы оба с тобой – трудящиеся люди!
Вершков. А, ништ, я тебя не вижу. Я вижу! (Пишет, не читая, несколько слов на письме – резолюцию.) Большевик-человек наблюдает вас, дураков, насквозь! (Отдает Хозу письмо с конвертом.)
Хоз (читая резолюцию). Филька! Неужели это верно? Неужели вся мировая экономическая загадка решается твоими четырьмя словами!
Вершков. Зря ничего не пишем. Я-то знаю.
Пауза.
Хоз (размышляя). Да, это верно. Вы знаете. А что мне пишут оттуда?
Вершков. Пишут, что им так себе: неудовлетворительно. Прочитай сам вслух!
Хоз (читает с пропусками, злобно бормочет)….Из Москвы получено сообщение… На вокзале вы хотели жениться на известной красавице – пастушке Суените… Вследствие некоторого ограничения ваших умственных способностей… концентрированный круг европейской трагедии… Шлите… новый принцип… разрешение мировой политико-экономической загадки…
Вершков. Я же сам написал. Теперь мировой загадки нету.
Хоз. Ты написал ясно: загадки нету. Пора отсылать, утро наступило.
Вершков. Подпиши. А я дай за секретаря.
Подписывают. Запечатывают конверт. Входит районный старичок – с деловой сумкой и с запасом свернутых знамен, сделанных из кумача и рогожи.
Районный старичок. Здравствуйте! Тушите лампу, чего вы здесь сидите!.. Я из райцентра пеший пришел, за соревнованьем гляжу!
Районный старичок берет из угла горницы красное знамя, свертывает его, берет к себе, а из своего запаса выделяет рогожное знамя и ставит его взамен.
Вершков. Ты за что нас обижаешь?
Районный старичок. Не заслужили, значит. Обыкновенное дело! (Уходит.)
Хоз. Боюсь, Суенита Ивановна раздражаться будет…
Вершков. Это ничто… Надобно, Иван Федорович, что-нибудь народу дать, он не евши плачет, лежит на земле.
Хоз. Я не слышу.
Вершков. Тут не слушать надо, а думать. Ну, послушай!
