Чёрт! Я же ему не ответила на последнее письмо, закрутилась. Так ему и надо! Пусть знает, как это ждать неделями весточки и не получать.

Дальше он писал, что в августе у него будет небольшая передышка. В соседнее село приезжает молодой специалист, такой, каким он сам был год назад.

" Если бы ты могла ко мне приехать, я был бы очень рад. Особой роскоши не предлагаю, но на рыбалку съездим точно".

Я почти дошла до общаги с письмом в руках, когда меня догнала Даша:

- Ася, ты чего, я уже полчаса за тобой бегу и ору, а ты не слышишь.

- Даша, мне грустно. Вот радоваться вроде нужно, а я боюсь...

- Чего ты боишься?

Я рассказала ей, что Зураб меня зовёт к себе и совершенно понятно, чем это закончится. У меня не было секретов от Даши, она знала о той ночи с Богданом, изменившей наивную уродину Асю, которой я была прежде.

- Ася, пора тебе взрослеть, я тебе уже не раз об этом говорила. Подумай, у тебя ещё есть время. А давай пойдём в кафе, возьмёт кофе по-венски, пирожные и отпразднуем...

- Что мы будем праздновать?

- То, что мы молоды, светит солнышко, и нас любят мужчины. Сядем у окошка и будем улыбаться проходящим мальчикам.

- Не, я в профиль плохо смотрюсь, сяду напротив.

Вернувшись домой, весь июль провалялась с Лилей на пляже у нашего пруда. Лиля свою будущую жизнь видела совершенно чётко: познакомиться с кем-нибудь и выйти замуж. В Москве у неё жила тётя, родная мамина сестра, она этим делом займётся впритык к окончанию института.

- Лиля, а если он тебе не понравится? Ты в него не влюбишься? - Я лежала на спине, принимая солнечные ванны.

- Не понравится? Москвич, и не понравится? Ещё как понравится. Влюбишься, не влюбишься, выдумки всё это. Нужно выходить замуж, родить одного ребёнка и жить в своё удовольствие.

Мне было так жарко, что не было никаких сил выяснять у неё, что она имеет ввиду под "жить в своё удовольствие". Поднявшись, нырнула в тёплую грязноватую воду и поплыла на противоположный берег. В одиночестве нужно было обдумать, как сказать маме о своём отъезде, поймёт ли она меня, отпустит ли...

В тот же вечер я поговорила с мамой. Она понимала, что я уже два года живу самостоятельной жизнью и, если решу вступить в отношения с мужчиной, никого не буду спрашивать.

Ранним утром Одесса встретила меня тёплым дождиком. Первым, кого я увидела на перроне, был Паша.

- Ася, ну и дела! Я только что Шурика проводил. Ты куда?

Я рассказала, куда и к кому еду. Проводив меня в порт, Паша усадил на "Комету" - судно на подводных крыльях, которое за 2 часа 40 мин, пересекая море и заросший высокой осокой лиман, доставил меня в Херсон.

В Херсоне меня встретил Зураб. Я не знала точно, когда приеду. Мы договорились от 14.00 до 18.00 ждать друг друга у почты рядом с автодорожным вокзалом. Я пришла, видимо, как всегда первая. Его не было. Покрутившись туда-сюда, вошла вовнутрь. Он шёл мне навстречу. Я, в который раз, глядя на него думала: "Неужели этот высокий, взрослый, красивый мужчина из всех женщин в мире выбрал меня, длинноносую уродину? У него, видимо, затмение ума и сердца. В один из дней этот морок спадёт, и он увидит, сколько вокруг красоток.

Мы остановились, молча глядя друг на друга. Он выглядел похудевшим и уставшим. Подошёл ближе, обнял меня, слегка прижал к себе и погладил по волосам.

- Здравствуй, Асенька. Как ты добралась? Давай сумку, пошли, нас ждут.

Ждал нас на стареньком "Москвиче" симпатичный рыжеволосый паренёк.

- Знакомься, Ася, это Семён, сын директора местного мукомольного завода, редкостный бездельник, правда, Семён.

Паренёк смущался.

- Ничего, скоро в армию пойдёт, там повзрослеет.

Зураб говорил и говорил, в какой-то момент я поняла, что он волнуется и боится этой встречи не меньше меня. За пустыми разговорами он пытался спрятать свою растерянность и отодвинуть тут миг, которого мы оба и желали и так долго ждали.

Дорога была длинной, но и она закончилась. Мы въехали на пыльную улицу, вдоль которой по двум сторонам за невысокими заборами и развесистыми деревьями прятались одноэтажные домики. Возле одного из них мы остановились, распростились с водителем и вошли через деревянную калитку. Это был обычный деревенский двор. Узкая дорожка, засаженная кустами, вела к крылечку, на котором нас ждала невысокая пожилая женщина в пёстром платочке. Увидев нас, она спустилась:

- Зураб Фёдорович, что же вы так долго, я уже волновалась. - Она протянула мне руку. - Тётя Лена. Заходи, деточка, устали, небось, с дороги, я сейчас погрею поесть.

Из сеней вели две двери направо и налево. Мы зашли налево.

- Это мои хоромы, хозяева строили для детей, а те поразъехались. Умывайся, сейчас будем кушать.

На его половине были две смежные комнаты. Первая вроде кухни, с большим столом, газовой плитой с баллоном и широким диваном с плюшевым ковриком над ним, на котором горделиво задирал голову взрослый олень.

Во второй комнате стоял шкаф, старая тумбочка и кровать с кучей подушек, покрытых вышитыми накидками. Я присела на неё и провалилась в пышную пуховую перину.

Мне всё здесь нравилось. Здесь я сегодня буду спать.

После обеда-ужина, мы вышли пройтись, он показал мне больницу, сельский клуб с вывеской "Фантомас" и лысым Жаном Маре на ней, небольшую библиотеку.

Сделав круг, вернулись домой.

- Асенька, ты можешь принять душ. Я пока постелю - себе на диване, тебе - на кровати.

Во дворе стоял самодельный душ, на крыше его была установлена бочка, в которую с утра наливалось несколько вёдер воды и они нагревались на солнце. Смыв с себя пыль и усталость долгой поездки, вернувшись в комнату, ждала, пока он помоется.

"Зачем я приехала? - думала я. - Он меня даже не поцеловал. Я кто для него: подружка, маленькая девочка с которой он нянчится?" Зураб вернулся. Тёмные волосы блестели от воды, чёрные глаза - от сдерживаемого с трудом желания. Он был в майке и спортивных брюках. Я поднялась ему навстречу.

- Зураб...

- Ася...

- Ты ложись, устала с дороги, я буду спать в кухне на диване.

Я покачала головой:

- Ты останешься здесь, со мной...