Я улыбнулся, так же криво.

- Нет. Я не суеверен.

Странно. Он как-то обмяк. Будто наше общение сулило ему что-то хорошее.

- Меня зовут Вельд, - я торжествующе улыбнулся, увидев, как вздрогнуло его лицо. - Забавно, что для вашего народа смерть – это сон. Но вы боитесь того, кто её несёт. Для моего же народа смерть – это конец. Но тот, в чьём имени это слово, достоин почтения.

- Это интересно, - сказал он тихо, отводя взгляд. Кажется, я задел его за живое. Любопытно.

- Ты знаешь, что тебя ждёт? – спросил я.

Он молчал.

- Что ты знаешь о моём народе, Анхэ?

Он покачал головой.

- Мало.

Проклятье, а мне не хотелось ему говорить. Он был слишком гордым и свободным, чтобы просто принять мои слова. Я опустил руку ниже, касаясь края его доспеха. Это было приятно. Очень. Хотелось проникнуть глубже, чтобы пальцами ощутить его тело без всякой защиты. Именно так. Не сломить и не взять, как я брал всех своих женщин. А просто узнать его на ощупь, на вид, на вкус.

- Сними доспех, - я старался говорить мягче, но голос всё равно звенел напряжением.

Он мешкал.

- Я не люблю оставаться без него.

Он не понимал? Или делал вид? Я чуть отошёл назад, заглядывая ему в глаза. Мы были почти одного роста, только он чуть сутулился и всё время смотрел вниз, так что хотелось вздёрнуть его голову вверх за подбородок.

- Ты мой пленник, Анхэ. Не заставляй меня подтверждать это силой.

Он поднял взгляд, и глаза его сверкнули. Впрочем, в них не было злобы. Только естественное неприятие моих слов. Я прищурился.

- Твой народ должен знать, что такое честь.

- Я не сдавался в плен, - отрезал он.

Мне начинало надоедать. Я сделал ещё шаг назад и осмотрел его. Сорвать доспехи можно и не пытаться, он будет бороться, пока не развалит мне весь шатёр. Я сделал пальцами быстрое движение, делая ставку на внезапность, и его с ног до головы оплёл кокон белоснежной паутины. Эльф рванулся в сторону, силясь вырваться, но только запутался сильнее.

- Повторяю, Анхэ, ты – мой пленник. Можешь подчиниться мне добровольно, или развлечь меня, сопротивляясь. Я ведь пока не рвусь причинять тебе боль.

Он рванулся ещё пару раз и затих. Подозреваю, в его белобрысой голове зрел какой-то весьма неприятный для меня план.

- Хорошо, - согласился он, но в голосе его не доставало тяжести, присущей обреченным. Он всё ещё чувствовал себя хозяином положения, и это меня нервировало. – Сними путы.

Я колебался. Соблазн увидеть его покорность, пусть и мнимую, победил. Вообще, я начинал чувствовать азарт. Когда-то давно, сто или двести лет назад, я любил объезжать диких виверн. Теперь ощущения были похожие. Я повернул пальцы в обратную сторону, и паутина разлетелась хлопьями, пачкая мне стены.

- Сними доспехи, - повторил я.

На сей раз изящные пальцы лучника легли на ремешки нагрудника. Мне вдруг показалось, что он и сам плохо помнил, как снимается его вторая кожа. Он с минуту возился с затянувшимся узелком, пока я, выругавшись, не подошёл к нему.

- Я помогу, - бросил я, и наши пальцы встретились у него на плече.

Это было как удар молнии. Я понял, что мне срочно нужен кто-то, с кем я смогу выпускать пар, потому что такие ощущения от соприкосновения с незнакомым мужчиной грозили многому в моей жизни. И тем не менее это было приятно. Касаться его рук. Вместе с ним освобождать его от сбруи. Ремешок и правда оказался затянут так туго, что мне едва удалось подцепить его ногтем и, не удержавшись, я спросил:

- Ты в нём что, спишь?

- Да.

Я поёжился и попытался поймать его взгляд. Очень интересный мне попался экземпляр. Обычно у лесных эльфов нет воинов. Все они уверены в своём дружелюбии, хоть и стреляют в чужаков, прежде чем начинать разговор. Они предпочитают лёгкую одежду из простых грубых тканей и оружие используют только для охоты. Этот эльф был неправильным. Его движения были движениями опытного солдата, а не деревенского увальня-охотника. Меня это интриговало.

Я успел вспотеть, пока мы избавили его от нагрудника. Кажется, он и сам вдохнул с облегчением, оставшись в одной рубашке. С наручами дело шло не лучше. Кроме того, он почти перестал мне помогать, хоть и не сопротивлялся. Только когда кусок кожи, скрывавший его левую руку упал на землю, на его лице промелькнула тень недовольства. А я присвистнул, взяв в руки его запястье: чёрный крест с кольцом, символ вечного сна, будто выжженный на коже.

- Эльф, который поклоняется смерти? – спросил я с любопытством, но ответом мне было молчание.

Даже не враждебное, просто равнодушное, будто я спросил какую-то глупость. Вообще это равнодушное презрение пропитывало его насквозь. Я не люблю высокомерия в тех, с кем говорю, но его поведение мне нравилось. Сам не знаю, почему. Я вытер пот со лба и посмотрел на свой трофей. Ещё бы снять с него рубашку, но тут без драки точно не обойтись. А после драки можно будет только иметь его, говорить он вряд ли согласится. Так что я решил ещё немного потянуть. Я отошел назад и, взяв со стола бутылку, сделал большой глоток вина.

Анхэ

Не могу сказать, какие чувства вызывал у меня этот эльф, заявивший, что отныне я – его. В его словах была сила. Уверенность. Обещание защиты. Как если бы меня снова приняли в клан. Но он был врагом. Я отчётливо ощущал исходящую от него угрозу. Будто весь он дышал жаром. Его приказы были странными. Я не знал, как мне следует их понимать. Желание держать пленника – а роль свою я всё же понимал вполне ясно – без доспеха было естественно. Но эти аккуратные пальцы, горячие, как угли… Они заставляли думать не о плене. И, простите меня предки, даже не совсем думать. Я слишком долго был в одиночестве. Сейчас я понял это абсолютно ясно, иначе с чего мне так много думать даже не о нём, а всего лишь о кончиках его пальцев, соприкасавшихся с моими.