Юноша напрягся на какой-то миг, будто объятия были ему не привычны, а потом заставил себя расслабиться – я чувствовал, что он именно заставляет себя, потому что напряжение уходило сантиметр за сантиметром, из каждой его мышцы. А потом он резко развернулся у моих объятьях, оказался ко мне лицом и прижался щекой ко мне где-то в районе горла.

- Не выгоняй меня, - попросил он. – Не хочу быть один.

Я прошёлся пальцами по его волосам. Выгнать его было бы невыносимо трудно, если бы я этого и хотел.

У Ламии всегда был странный вкус. Пусть и спустя сотни лет она всё ещё оставалась ребёнком, который ломал самые лучшие игрушки просто чтобы доказать свою власть над покорными куклами.

У неё были десятки миньонов и столько же детей. Ещё сотни мечтали попасть в её замок и служить ей, получая взамен бессмертие и силу. А она выбрала из всех этого ласкового котёнка, которому ни капли наслаждения не приносила несомая ею боль. Зачем? Я хотел задать этот вопрос, но не знал кому. Ламия не стала бы отвечать, а «котёнок» был слишком слаб, чтобы со мной говорить.

- Как тебя зовут? – спросил я, продолжая гладить его волосы – мягкие спереди, но чуть колючие на затылке, там, где они были короче всего.

- Ты скажешь ей, что я приходил.

Я покачал головой.

- Нет, если ты не захочешь.

- Не хочу, - он помолчал, видимо, размышляя. – Арман, - произнёс он наконец и я понял, что он не думал, а попросту задремал, затем проснулся, но лишь для того чтобы окончательно провалиться в сон.

Мне тоже спалось рядом с ним легко, не давили больше стены зачарованного замка Ламии и не мучил могильный холод. Но когда я проснулся, в моей кровати не было никого, кроме меня самого.