- Идёт.
Риза отвернулся к окну и сделал ещё один глоток.
========== Часть 5 ==========
Юрген провёл кончиками пальцев по линии подбородка, проверяя наличие только что сбритой щетины. Поправил воротничок рубашки. Взял с полки одеколон и точно выверенным движением дважды брызнул – один раз в ямочку между ключиц и один – чуть ниже ключицы и ближе к сердцу. К этому месту омеги особенно любили прижиматься щекой, когда погружались в какие-то собственные, омежьи романтические бредни.
Ещё раз окинув себя не слишком критическим взглядом и улыбнувшись одним краешком губ – как он давно заметил, именно такая улыбка особенно сводила омег с ума, он подмигнул собственному отражению и, мурлыкая под нос первые ноты гимна космофлота, направился к выходу из апартаментов.
Он пересёк зимний сад, соединявший гостевой корпус с корпусом для учеников, и собирался уже нырнуть в коридор, ведущий к комнате Лоэнграма, когда заметил самого омегу, стоящего в закутке из секвой у самого стекла.
Лириэль в своём вечном чёрном облачении полностью сливался с обстановкой и казался лишь ещё одним изогнутым стволом чёрного дерева.
- Ли-ри-эль, - позвал Юрген, всё ещё продолжая напевать про себя любимую мелодию, и расслабленной походкой стал приближаться к омеге.
Лириэль вздрогнул и напрягся, едва услышав звуки его голоса, но убегать не стал. Лишь медленно повернул голову и, прищурившись, посмотрел на пришельца.
- Юр-ген? – ответил он в тон ему.
- Я пришёл заключить мир, - Юрген улыбнулся той самой неотразимой улыбкой и чуть надломил бровь, демонстрируя свою добрую волю. – Нам с тобой ещё долго придётся терпеть друг друга, так что не стоит друг друга обижать.
- Правда? – прищур Лириэля стал ещё более подозрительным, но он, тем не менее, повернулся к альфе ещё чуть-чуть и даже раздвинул немного скрещенные на груди руки.
- Да.
Юрген подошёл вплотную к нему и, взяв Лириэля за запястье, поднёс его правую руку к губам. Медленно, глядя на жениха из-под бровей, он захватил губами костяшку над его средним пальцем и чуть потянул на себя тонкую кожу. Руки у Лоэнграма оказались приятными. Пожалуй, это была первая часть его тела, которая не вызывала у Юргена желания отодвинуться подальше. И заметив, как растекается в глазах омеги сладкая нега, он ещё раз повторил ласку, просто для себя.
Лириэль был прост, как пять кредитов – Юрген уже видел в его глазах готовность бежать за возлюбленным на край света, и улыбка альфы из отработанно-показной стала искренней и весёлой.
- До Посвящения осталось совсем немного. Давай не будем портить друг другу праздник? – для пущей надёжности Юрген подмигнул.
- Пожалуй, в этом есть смысл, - задумчиво протянул Лириэль. – Правда, не помню, чтобы я пытался портить праздник вам. Но я согласен, - поспешно добавил он, – что нам надо хотя бы дать друг другу шанс. – Он вздохнул и добавил уже спокойно и уверенно, но всё равно довольно тихо, как говорил с незнакомыми всегда. – Юрген, вы понимаете, что я не один из ваших омег? Вы можете любить меня или нет, но я ваш супруг. И я попросил бы вас относиться ко мне соответствующе, - собственные слова тут же показались ему какими-то неправильными, и он добавил, стремясь смягчить сказанное. – Хорошо?
- Давай на ты, - Юрген тут же приблизился ближе и, как по волшебству, оказался у Лириэля за спиной, так что лопаткой омега очень отчётливо ощутил, как ровно и сильно бьётся сердце альфы. От этой близости, от аромата сандала и от горячего дыхания альфы у самой шеи Лириэля мгновенно повело, самому ему стало трудно дышать, и он не заметил даже, что его слова для Юргена прошли как бы мимо ушей.
- Хорошо, - сказал он послушно.
- Расслабься, ты так напряжён.
Лириэль хотел было последовать и этому совету, тем более что желание просто упасть в объятия альфы было почти невыносимым, но в эту секунду дверь в коридор распахнулась, и от входа послышался голос Виена – пронзительный до невозможности, режущий окутавший Лириэля кокон тепла, как масло режет нож:
- Лири! Да где же ты? Тренировка уже началась!
Лириэль вздрогнул, вырываясь из тёплой неги, и шагнул вперёд, стараясь максимально увеличить расстояние между собой и Юргеном. Тот, почувствовав перемену в настроении омеги, тоже отодвинулся и вмиг стал собранным.
- Я рад, что мы, наконец, нашли общий язык, - сказал Лириэль, поворачиваясь к альфе лицом.
Юрген улыбнулся одним краем рта и, снова поймав выскользнувшую было из его ладоней кисть Лириэля, коснулся её губами ещё раз.
- Увидимся на церемонии, мой дорогой.
Он отвернулся, спрятал руки в карманы и размашистым шагом двинулся обратно в свои покои.
Церемония была назначена на восемь вечера, и до неё оставалось два дня – и все эти два дня Лириэль не мог выкинуть альфу из головы. След от его губ всё ещё горел на тыльной стороне ладони, а шея ощущала горячее дыхание на третьем позвонке. При мысли же о том, откуда именно возникли эти ощущения, о том, как Юрген стоял невозможно близко и почти обнимал его, Лириэль ощущал непривычную тяжесть в паху, от которой хотелось тихонько взвыть.
Судя по всему, происходящее не укрылось от взгляда Виена, потому что он то похихикивал, бросая озорные взгляды на Лириэлев пах, то отпускал пошлые шуточки об омежке, который нашёл свою судьбу.
Лириэлю было стыдно и самому. До сих пор его чувства к Юргену были скорее сродни восхищению кумиром, и о том, что Юрген может вот так вот просто касаться его, он и помыслить не мог никогда.
Теперь же происходящее явно вышло за рамки восхищения и долга перед родителями и стремительно принимало какой-то другой, неконтролируемый и непонятный Лириэлю оборот.
Кульминацией происходящего стало то, что Юрген со своей ослепительной улыбкой, заявился к нему за час до начала церемонии, когда Лириэль ещё сидел в уголке и читал священную книгу со словами клятвы, искоса наблюдая за тем, как Виен носится по келье от ванной к зеркалу и обратно, то завивая на голове кудряшки, то распуская их опять.
Самому Лириэлю при мысли о кудряшках становилось тоскливо, и он изо всех сил гнал из головы мысли о том, что церемония Посвящения не только вечер его выпуска, но и вечер, к которому все омеги в семинарии готовились несколько месяцев, тайно заказывая ленты, краски и браслеты. То, что он к «нормальным» не относится, Лириэль вроде бы понял уже давно, но окончательно ощутил только сейчас, когда где-то в соседнем корпусе его ожидала мечта.
Он как раз перелистнул очередную страницу текста, который и так знал наизусть, когда дверь без стука распахнулась, и из темноты коридора выступила фигура Юргена – ослепительная, как и всегда. На Розенкрейцере была шёлковая рубашка цвета сливы, расстёгнутая до середины груди, из выреза которой наравне с контуром трицепса виднелась серебряная цепочка с каплевидным амулетом. Рукава рубашки были закатаны почти до локтя, и от одного вида мускулистых запястий у Лириэля свело в паху, так что он поспешил прикрыть книжкой колени.
