- Что там? – спросил он, уже оказавшись на улице и поднимая руку, чтобы начать голосовать.
- Очень важный клиент. Губернатор за него просил.
- Больше нету никого?..
- Он хочет тебя.
========== Часть 12 ==========
Уже оказавшись в такси, Энзо вдруг обнаружил, что им не удалось договорить.
В обычных ситуациях он моралистов не любил. Все они делились на тех, кто пытался отыскать в нём второе дно, несчастного мальчика, которого насильно продали в дом утех, и на тех, кто был твёрдо уверен в его порочной натуре и пытался вернуть его к свету.
Сам Энзо не видел в себе ни то, ни то. Вообще, если бы его спросили, кто он и чем зарабатывает на жизнь, он бы задумался надолго. Возможно, решил бы соврать и рассказать про флот, но через некоторое время передумал бы и сказал слово… к примеру, эскорт. Пожалуй, это больше всего было похоже на то, как он видел себя со стороны.
«Я составляю компанию респектабельным джентльменам», – сказал бы он, и это не было бы враньём, потому что за одну лишь только возможность вставить в него член никто не стал бы платить золотом в двойном размере.
Любой, кто хотел его общества, для начала должен был вступить в Клуб – а это мог позволить себе далеко не каждый, даже если имел деньги.
Другой возможностью было заинтересовать кого-то из основателей – губернатора, например.
Но ни в том, ни в другом случае «гость» или «участник» клуба ещё не получал право делать с ним, что хотел. Расположение таких мальчиков, как Энзо или Ливи нужно было завоевать – лаской или подарками - всё равно. Положа руку на сердце, Энзо сказал бы, что подарки куда лучше действуют на него, но и сам «клиент» тоже значение имел.
Энзо мог смириться с отсутствием красоты, на которую не был падок никогда. Но он никогда не подпустил бы к себе человека грубого или неухоженного.
Впрочем, и этим условием не описывалось всё. Сложно было сказать, за кем оставалось последнее слово – за ним или за теми, кто его нанял, но значение имело и то, и то. И в конечном итоге отказать тем, за кого «очень просил» мистер МакКензи, он всё равно не мог.
Естественно, клиентов, предложенных МакКензи, не любил никто. А Энзо на них последнее время особенно везло.
Энзо вздохнул, и мысли его снова вернулись к Аргайлу, который остался сидеть за столом, когда он ушёл. Вопреки обыкновению, Энзо почему-то хотел, чтобы этот человек понял, что творится внутри него.
Энзо не был уверен, что это вообще возможно для человека, рождённого с серебряной ложкой во рту, но презрение Аргайла - как ничьё другое - причиняло ему боль. И если бы у него было время, чтобы продолжить разговор, он рассказал бы тому, что никто не приходит на эту работу от любви к ней – разве что полный идиот. Что очень редко случается то, что случилось с Констансом – когда мальчика попросту продают. Может, где-нибудь в дешёвых домах на улице роз – но точно не там, где работал он.
Что большинство из них - обычные мальчики двадцати–двадцати пяти лет, ничем не лучше и не хуже других. Образ, манеры, этикет – всё это давал им Клуб. В каком-то смысле они были актёрами – только большинство их спектаклей заканчивалось голышом. В остальном всё было так же – цветы, золотые украшения и даже что-то похожее на аплодисменты, благодарный взгляд из-под ресниц, когда у мужчины всё хорошо.
Большинство из них были детьми рабочих или мелких торговцев – таких, как его отец. Средней руки рантье, хозяев небольших магазинчиков, лавочек и забегаловок, которые с каждым годом всё меньше приносили доход. Все они - или почти все - приехали когда-то в Манахату в надежде, что здесь найдут успех. Что плациус – зелёное золото, как называли его тогда – сделает их богачами.
В девяти случаев из десяти этого так и не произошло. Они умирали, добывая растущий на речных камнях мох, который потом другие высушивали за них, превращая в элитарный наркотик и топливо для кораблей – два в одном, в зависимости от того, как обработать это вещество.
Кому-то из них повезло – на планетах-плантациях для них не хватало мест, тем более что у плантаторов давно уже пошли в ход аборигены, превращённые в рабов. Им не надо было платить, и они не претендовали на доход. Кое-кто предлагал ввести машинное производство, но дело не пошло: оказалось, что делать комбайны дороже, чем «нанимать» людей.
Такими – удачливыми или не очень – город был заполнен до краёв. На каждое место в самой захудалой забегаловке претендовало трое – а место, как правило, доставалось купленному на помосте аборигену, либо же тому или той, кого хозяин тоже мог использовать «два в одном».
Дети первого поколения поселенцев ещё могли найти доход. Тем же, кто родился в последние тридцать лет, оставалось только мечтать о том, чтобы выбраться отсюда – бросив родных и друзей. И тогда единственной возможностью становился флот.
Энзо вздохнул и качнул головой.
- Ну их к чёрту… - пробормотал он. Ему вдруг напрочь расхотелось что-то объяснять. Он уставился за окно и тут же заметил, что здание Клуба уже маячит за окном. – Меня никто не заставлял, - так же тихо произнёс он, - и я никому не должен ничего.
Рой уже ждал его в его комнате на третьем этаже. Он стоял и, ничуть не стесняясь, перебирал сумки, брошенные Чезаре на пол.
- Эти джемперы тебе не пойдут, - сказал он, вытягивая одну из покупок.
- Это не для меня, это для него.
Рой нахмурился, но ничего не сказал.
- Он не может сопровождать меня по городу чёрти в чём! – предупредил Энзо его вопрос, но Рой только махнул рукой.
- Валентин придёт через полчаса. В душ бегом. И подготовь себя – он не станет делать ничего.
Энзо поморщился и повёл плечом: обсуждать такие вопросы он не любил, тем более что сделал бы всё и так – чтобы не рисковать.
На ходу он расстегнул и скинул пиджак, который тут же упал в подставленные руки Чезаре, затем скинул на пол сорочку и позволил себе короткий глубокий вдох, наклонился, чтобы избавиться от штанов.
- Я подберу тебе костюм, - сказал Рой, отворачиваясь и не обращая никакого внимания на то, что происходит у него за спиной.
Не больше пятнадцати минут понадобилось Энзо, чтобы освежиться, и когда он уже намеревался выйти из ванной, на ходу заворачиваясь в белоснежное пушистое полотенце, Рой ткнул пальцем ему в лобок.
- Это сбрей.
Не говоря ни слова, Энзо вернулся в ванную и выполнил распоряжение – хотя оно немного и удивило его.
Когда он снова появился в комнате, Рой уже протягивал ему костюм, состоящий из белой накрахмаленной сорочки и коричневой пары с простыми пуговицами с эмблемой Итенского колледжа. До него наконец дошло. Впрочем, сказать он ничего не успел, потому что в дверь постучали, и на пороге с щипцами в руках появился Валентин.
